— И что тогда произойдет? — спросил Упендра.

— Сам увидишь, если еще не догадался. Машина поедет.

— Ты полагаешь? Так и быть, я это сделаю, но только для того, чтобы ты смог лучше проанализировать свою ошибку. Со стороны тебе будет виднее.

С этими словами Упендра влез в тележку, взял у Чемодасы свои ножницы и, балансируя на одной руке, перерезал резинку. Как он и предупреждал, тележка не двинулась с места.

— Что ты наделал! — воскликнул Чемодаса. — Ты перерезал переднюю завязку, а надо было — заднюю. Ну, конечно. Ничего удивительного! Ты же в тележке стоишь задом наперед!

— Ничего подобного, — возразил Упендра. — Стою как положено, вперед лицом.

— Лицом-то ты, может, стоишь и вперед, — язвительно проговорил Чемодаса, — Но если учесть, что само лицо у тебя сзади…

— Опять вздор! — решительно перебил Упендра. — Лицо не может быть сзади. Лицо всегда впереди.

— Это почему же?

— Нетрудно догадаться. Потому что перёд — там, где лицо.

— Не всегда. Если лицо спереди, тогда я согласен, а вот если лицо сзади, то перёд не там, где лицо, а с противоположной стороны.

— Если рассуждать так, как ты, — сказал Упендра, — то вообще невозможно понять, что такое перёд.

— А я, к твоему сведению, и не думал рассуждать! Вот еще! — запальчиво сказал Чемодаса. — Я делаю, а не рассуждаю. А ты со своими бесконечными рассуждениями докатился до того, что ходишь задом наперед, да к тому же еще и вверх ногами.

5. Коллекционеру пришлось четыре раза кашлянуть, прежде чем спорящие вспомнили об его существовании.

— Могу я задать вам еще два вопроса? — спросил он, когда на него наконец обратили внимание.

— Безусловно, — сказал Упендра.

Это были самые щекотливые вопросы, которые Коллекционер никак не решался произнести вслух, но, ободренный радужными перспективами, которые нарисовал ему Упендра, наконец набрался храбрости.

— Боюсь показаться нескромным, — признался он, — но все-таки любопытство не дает мне покоя.

— Так задайте свои вопросы, и дело с концом, — энергично сказал Упендра. — Стоит ди терять покой только ради того, чтобы показаться скромным?

И Коллекционер спросил:

— Ваши головы вы оставили дома, в своих семьях, или же они выполняют какое-нибудь секретное задание здесь, на Земле?

— Наши головы погибли при взрыве, — сказал Упендра.

— О! Поверьте, я очень сожалею…

— Охотно верим. И давайте, наконец, закроем эту тему.

«И черт же меня дернул опять заговорить о головах!» — подумал Коллекционер. Сконфуженный, он решил ничего больше не спрашивать, но Упендра сам ему напомнил:

— Какой у вас там второй вопрос?

И он, тщательно подбирая выражения и слегка запинаясь, сказал:

— Дело в том, что я слышал, будто на Луне время течет медленнее, чем у нас, и что будто бы лунные сутки во много раз длинее здешних.

— Так и есть, — сказал Упендра.

— Но, исходя из этого, — продолжал Коллекционер, — логично было бы предположить, что существа, живущие на Луне, двигаются с меньшей скоростью, чем мы.

— Логично, — согласился Упендра. — И я бы на вашем месте предположил то же самое.

— Но на вашем примере, а особенно на примере вашего друга, я убеждаюсь в обратном. Как это объяснить?

— Очень просто, — ответил Упендра. — Вы путаете то, что творится на поверхности Луны, с тем, что происходит внутри. На Луне время одно, а в Луне совсем другое, как, впрочем, и не только время, но и все остальное. Снаружи время действительно течет крайне медленно. Поэтому и естественно предположить, что существа, живущие на поверхности Луны — если таковые вообще имеются, в чем я сильно сомневаюсь, — должны ходить также очень медленно, чтобы не поскользнуться. Что же касается настоящих лунных жителей — я говорю «настоящих» в обоих смыслах: в том смысле, что они по-настоящему существуют, и в том смысле, что вы видите их сейчас перед собой в нашем лице — так вот, что касается настоящих лунных жителей, то первое, что они делают, когда выбираются наружу — это переводят часы на новое время.

— Что я и сделал, — подтвердил Чемодаса. — А теперь мне нужен крючок, желательно, металлический, вот такого размера, и к нему кольцо, — все время, пока Упендра отвечал на вопросы Коллекционера, он возился со своей тележкой. — Я тут придумал одно усовершенствование, специально для бестолковых пассажиров.

— Для каких пассажиров? — переспросил Упендра.

— Для бестолковых, которые не знают, где у них зад, а где перед, — пояснил Чемодаса.

— Правильно, — одобрил Упендра, тем самым давая ему понять, что своей неуклюжей остротой он сам же себя и уязвил.

Но Чемодаса не понял намека и остался доволен.

6. Тем временем Коллекционер отыскал в своей бездонной шкатулке маленький стальной одежный крючочек и к нему такую же стальную петельку.

— Не подойдет ли вот это вместо кольца? — спросил он, протягивая петлю Чемодасе.

— Вполне, — ответил тот.

Не прошло и минуты, как все было готово, и Чемодаса торжественно объявил:

— Внимание! Перед вами усовершенствованный бескатушечный автомобиль многократного использования. В обращении предельно прост: резать ничего не надо, ни спереди, ни сзади.

— Как же в таком случае ехать? — удивился Упендра.

— Объясняю. В настоящее время тележка автомобиля находится в исходном положении, крючок застегнут. Чтобы привести ее в движение, достаточно отстегнуть крючок. Для тех, кто не понял, показываю.

Он залез в тележку и отстегнул крючок, который удерживал ее возде ножки стола. В то же мгновение тележка рванула вперед и на страшной скорости врезалась в ножку дивана. Чемодаса взлетел в воздух и, описав большую дугу, зарылся в не убранной с утра постели. Тотчас же оттуда донесся его голос:

— Резинка коротковата, надо нарастить. Принесите-ка еще сантиметров пять.

Коллекционер выудил Чемодасу из пододеяльника, поставил его на пол и вручил ему требуемый кусок резинки.

Следующее испытание показало, что резинка черезчур длинна: коробок с Чемодасой тащился еле-еле и стал посреди дороги. Зато в третий раз все прошло как нельзя лучше. Тележка плавно подъехала к ножке дивана и, чуть замедлив ход, остановилась. Довольный и гордый вылез из нее Чемодаса.

— По окончании поездки, — сказал он, взваливая коробок себе на плечи, — необходимо привести тележку в исходное положение.

7. Как только он застегнул крючок, Упендра, с интересом наблюдавший за его экспериментами, сказал, обращаясь к Коллекционеру:

— А вы не чувствуете желания прокатиться? Лично я, признаться, не отказался бы.

— В таком случае уступаю вам первую очередь, — любезно ответил Коллекционер.

Упендра влез в тележку, устроился в ней поудобнее и отстегнул крючок. Но, поскольку ему пришлось в этот момент стоять на одной руке, он не удержал равновесия и перевалился через бортик, а пустая тележка умчалась прочь.

— Только полный идиот мог придумать такой способ передвижения! — проворчал он, потирая ушибленные места.

И Коллекционер, желая его утешить, сказал:

— Между прочим, если я не ошибаюсь, саму идею бескатушечного транспорта впервые высказали вы. А Чемодаса привел ее в исполнение и усовершенствовал технические детали.

«Какой вздор!» — подумал Чемодаса. Зато Упендра сразу воспрял духом и сказал:

— Вы это верно подметили. У нас так повелось: я обычно даю идеи, а другие по мере сил их реализуют.

Чемодаса онемел от возмущения. «Другие? Да с тобой в Чемоданах никто и знаться-то не хотел, один только я попался на твою удочку!»

Однако то, что произошло дальше, заставило-таки его высказаться вслух.

8. — Смотрите! Моя гармошка! — вдруг закричал Упендра, — А я и забыл о ней. С самой Луны не прикасался.

В результате падения гармошка отвязалась от его уха и отлетела сантиметров на десять в сторону. Упендра поднял ее, любовно протер отверстия воротничком рубашки и начал пристраивать на обычный манер, при помощи шнурка. Вот тут-то Чемодасу и прорвало. Уже не стесняясь Коллекционера, он заворчал противным голосом, совсем как в Чемоданах: