30. На этот раз лифты не подвели Чемодасу. Он благополучно спустился на пол, довольно быстро, пользуясь особыми, ему одному известными метками, отыскал секретную дверь в стене и вышел за территорию Чемоданов. Чем дальше шел по разбухшему паркету, чем больше видел на своем пути разрушений, тем больнее сжималось его сердце. «Ишь ты, — бормотал он себе под нос, — «Рад был познакомиться»! Я его, можно сказать, из Чемоданов вытащил, гнил бы там до сих пор. А он — «Рад познакомиться»! Размечтался о морских свободах. Тоже мне, моряк! Моряк с печки бряк. Комнату ему другую подавай, эта, видите ли, уже не устраивает! И не стыдно комнату в таком виде оставлять, въезжал-то в чистую. А что ему? Пускай другие убирают. Он ведь у нас писатель! А сам, небось, и писать-то не умеешь. Такие «книги» и я бы мог сочинять, просто мне стыдно, а тебе — ни капельки… «Поживу, обустроюсь». Хотел бы я видеть! Небось, за мной прибежишь. У самого-то руки не из того места растут. Как же, писатель! А сам на книги ни разу и не глянул, для кого я только канатную дорогу проводил? А когда переход строил, так он еще и отговаривал. Бездельник ты, а не писатель!»

1. Пока Стяжаев занимался уборкой и ремонтом, Упендра оставался в башне и через окно давал ему необходимые советы и указания. Наконец все безнадежно испорченное перекочевало в мусоропровод, пол был вытерт, новое стекло вставлено, стол опять стоял на своих четырех ногах, а вынутый из него ящик вместе со всем своим содержимым сушился на кухне. Тогда Коллекционер помог Упендре перебраться на стол и поставил самовар.

— Ладно, все это ерунда, — сказал он, — Скатерть я все равно собирался отдавать в стирку, да и пол давным-давно пора было вымыть. Но какое счастье, что Чемодаса тогда придумал возвести эту стену! Если бы не он, представляешь, что бы сейчас было с чемоданами? Даже подумать страшно. Фактически он спас мою коллекцию. А, кстати, где он?

— И правда, — сказал Упендра. — То-то я чувствую, чего-то не хватает. Чемодаса! — позвал он, но ответа не последовало, — Может у него беруши в ушах? Впрочем, нет. Он как раз жаловался, что потерял их. Это было там, в башне. Я с ним разговаривал вот как сейчас с тобой. Потом он спустился, вышел за территорию, какое-то время здесь ходил, кажется, пытался налаживать автомобили. Я его видел из окна. А потом он как-то пропал из виду.

— Странно.

Они немного подождали.

— Может, стоит его поискать? — предложил Коллекционер.

— Давай поищем.

Коллекционер надел очки и внимательно обследовал всю комнату.

— Вспомни хорошенько, на каком месте ты его видел последний раз.

— Не помню. Кажется, он пошел куда-то туда, в направлении дивана, и скрылся из виду. Я бы, конечно, мог его видеть, если бы перешел к другому окну, но мне, честно говоря, надоело за ним наблюдать. Я подумал: он уже не маленький, и в конце концов, вся эта история должна была хоть чему-то его научить. Да и что толку за ним следить? Следи не следи, а все равно не уследишь. Он ведь нас не извещает о своих намерениях. Вот и сейчас — видишь, что вытворяет. Мы ждем, волнуемся, а его и след простыл.

Коллекционер нагнулся и посветил фонариком под диван, но ничего, кроме комьев свалявшейся пыли и разных ненужных предметов, там не разглядел. На всякий случай он еще несколько раз окликнул Чемодасу и наконец сказал:

— Ну, вот, я больше не знаю где искать. Кажется, все обыскали. А не мог он вернуться на Луну? Может быть его отозвали досрочно?

— Все может быть, — задумчиво сказал Упендра. — Врочем, что я говорю? Конечно, нет. Я бы об этом знал, это не прошло бы мимо меня. Да, это совершенно исключено, он где-то здесь. Ищи.

И Коллекционер снова взялся за поиски, уже без всякой надежды.

2. — Стой! Я знаю, где он, — вдруг сказал Упендра.

— Где?

— Безусловно, в каком-нибудь лифте. Как я сразу не догадался? Застрял и висит. А молчит из ложного самолюбия. Дело в том, что я ему сегодня намекнул, что его лифты никуда не годятся, и он, кажется, обиделся. Ты же его знаешь. Давай вот как сделаем: ты загляни, как бы невзначай. Якобы не ожидал его там увидеть. И, что бы он ни говорил, делай вид, будто веришь.

— Понял.

Коллекционер обследовал все лифты, но Чемодасы нигде не было.

— Что теперь?

— Не знаю, — честно признался Упендра.

Наступившую тишину нарушал только шум закипающего самовара.

Коллекционер и Упендра смотрели друг на друга в полной растерянности. Вдруг их глаза округлились от ужаса. Одна и та же кошмарная мысль одновременно посетила обоих. В мгновение ока Коллекционер очутился возле розетки и выдернул из нее штепсель. Трудно ему было заставить себя заглянуть внутрь. Но он подумал: «А вдруг еще не поздно?» — и дрожащей рукой приподнял крышку самовара.

— Ну, что? — изменившимся голосом спросил Упендра.

— Ничего, — сказал Коллекционер. — Одна вода.

Оба долго не могли прийти в себя. Наконец Упендра сказал:

— Вот что. Я вижу, что все эти поиски — напрасная трата времени. Держу пари, что он просто где-то спрятался.

— Зачем?!

— Чтобы потешить свое самолюбие. Ведь это самый легкий способ почувствовать себя нужным. Знаешь что? Я, пожалуй, пока чай пить не буду. Меня при одном виде самовара мутить начинает.

— И со мной то же самое, — признался Коллекционер. — Давай немного прогуляемся.

3. После прогулки они действительно почувствовали себя лучше и с аппетитом поужинали. Чемодаса все не появлялся.

— Даже и говорить о нем не хочу, — сказал Упендра. — Неужели сам не чувствует, что игра затянулась? Я могу оправдать любые причуды, но когда у человека отсутствует чувство меры — это, по-моему, безнадежно.

Тем не менее они еще долго сидели, втайне надеясь, что Чемодаса все-таки объявится, а когда наконец улеглись, было далеко за полночь. Коллекционер сразу уснул, а Упендре не спалось. Он все думал об исчезновении Чемодасы, перебирая различные версии. «Нет, все-таки в Чемоданы он вряд ли вернется. О нем, небось, давным-давно все забыли, что ему там делать? Значит, хоть это и совершенно невероятно, но остается признать, что он на Луне. Поскольку ничего другого не остается».

Вдруг откуда-то снизу послышался шум. «Не иначе, как орудуют на складе, — решил Упендра. — Узнали, что Чемодаса улетел, и хотят этим воспользоваться».

Упендра вылез из постели, но пошел теперь уже не к краю стола, а к тому отверстию, которое в первый день проделал Чемодаса. Тогда же он поручил Коллекционеру залатать скатерть, чтобы инструменты не проваливались в ящик, а отверстие велел оставить, на всякий случай. И оказался прав. Теперь оно пригодилось Упендре.

4. Упендра лег на спину, так чтобы лицо совпало с отверстием, и стал смотреть вниз. В первую минуту он ничего не различал, но потом, когда глаза привыкли к темноте, заметил какую-то движущуюся тень и стал за ней наблюдать. Неизвестный бродил по складу и перебирал инструменты. Некоторые из них он, осмотрев, оставлял на месте, а иные клал в мешок.

— Эй! Ты кто такой? — закричал Упендра. Что тебе понадобилось на нашем складе?

Неизвестный молча продолжал свое дело.

— А! Делаешь вид, будто не слышишь? Или хочешь сказать, что ты меня не боишься? Думаешь, если Чемодаса улетел на Луну, так я с тобой один не справлюсь? Погоди же, вот только разбужу соседа.

Он стал громко звать Стяжаева, но тот после трудов и пережитых волнений спал как убитый. Тогда Упендра начал искать на столе, чем бы запустить в вора. Не найдя ничего подходящего, он отцепил свою гармошку и, выждав, когда преступник окажется прямо под отверстием, опустил туда свой инструмент.

Сейчас же снизу раздался звук удара и, вслед за ним — сердитый голос Чемодасы:

— Это кто там хулиганит? Вот я сейчас поднимусь!