Господи Боже! Что за видение явилось ему?

Она была красивейшей из женщин, каких ему когда-либо доводилось видеть. Но кто она? «Может быть, она бежит от кого-то?» – подумал он. И вдруг ощутил сильное желание узнать, от кого и почему.

Она взглянула на него с любопытством, вопросительно изогнув красивые брови, остановила свою рыжую кобылу около конюшни и, окликнув по имени одного из конюхов, спешилась, ласково похлопав крутой круп лошади, взмыленные, дымящиеся на холоде бока которой свидетельствовали, что животному необходимы тепло, отдых и сено.

Карлтон, не мигая, разинув рот самым неприличным образом, глядел на молодую женщину. Будто гром с Олимпа поразил его: он больше не владел ни чувствами, ни телом, лишь сердце отстукивало быструю мучительную каденцию, отдававшуюся в ушах.

Кто она? Он должен это выяснить. Женитьбе это не помешает. Было ли это Провидение? Он ведь как раз молился, не так ли? Не было ли это ответом на его просьбу, принесенным сокрушительным порывом ветра?

Она обернулась и вновь взглянула на него. Прямой взгляд, гармония в каждом движении и ум, светящийся в глазах, говорили, что перед ним – женщина, обладающая исключительными достоинствами. На минуту он даже забыл, что менее чем через час должен сочетаться браком с Джулиан Редмир.

Он медленно и церемонно поклонился девушке и совершенно не удивился, когда она направилась к нему. На многих производили впечатление его изысканные манеры и умение придавать своему лицу загадочное выражение.

Девушка подошла ближе, и Карлтон залюбовался необыкновенной красотой ее лица и фигуры. Она была настоящим бриллиантом. Правильный овал лица, высокие, прекрасно очерченные скулы, прямой нос, почти совершенные губы. Но самое великолепное – огромные, сверкающие зеленые глаза и чудесная кожа, гладкая и нежная, как свежие сливки, вызывающая непреодолимое желание дотронуться до щеки девушки, чтобы ощутить эту нежность.

Он видел, что губы ее шевельнулись. Должно быть, она что-то говорила, но он ничего не слышал, полностью захваченный созерцанием этих дивных губ. Скольким молодым людям посчастливилось, невзирая на девичьи протесты, все же поцеловать ее?

Звуки, родившиеся в этой лебединой шее, были теплой смесью виолончельных струн и какого-то особенного, мягкого, женственного звучания, которое, казалось, проникло в его сердце. Что она сказала?

– Сэр? – услышал он наконец ее вопрос. – Вы слышите меня? Вы понимаете, о чем я спрашиваю?

– Понимаю, мисс, – ответил он со смущенной улыбкой. – Я просто загляделся на вас. Ваша красота совершенно оглушила меня.

Она улыбнулась, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

– Что за нелепость! Как может то, что вы видите глазами, помешать вам слышать?

Ее улыбка постепенно угасала, она, явно нервничая, глядела то в окна второго этажа, то на конюшню позади нее.

– Вы случайно не лорд Карлтон? – Ее звучный голос вдруг перешел на шепот. – Я должна знать. Умоляю, простите мою дерзость, но я вижу, что вы не из Йоркшира, во всяком случае, не из окрестностей долины Пикеринг, поскольку я прожила здесь всю свою жизнь и знаю всех на многие мили вокруг. Лорд Карлтон должен сегодня приехать. Это не вы?

Девушка плотнее запахнула свою накидку цвета лесной зелени; она слегка дрожала, когда холодный ветер проникал под ткань накидки, приоткрывая белый атлас платья. Капюшон, довольно плотно прилегавший к лицу, слегка сбился, и из-под него показалось несколько рыжих локонов. Она убрала их легким движением руки, поправила капюшон и слегка улыбнулась. Улыбка была скорее поощряющей.

Мысли Карлтона смешались. Великолепные рыжие волосы, прекрасные зубы, лицо ангела. О чем она спросила? А, как его имя? В тот момент он этого не помнил.

Когда он наконец заговорил, это не был ответ на ее вопрос.

– Не войти ли нам в гостиницу? Очень холодно, – предложил он.

Когда он посторонился, заботливо открывая дверь и жестом приглашая ее войти первой, она колебалась какое-то мгновение. Затем, слегка покраснев, быстро прошла мимо него в коридор, ведущий в пивную.

Кто же она?

Йоркшир! Именно здесь найти богиню! А может быть, даже и любовь, если Провидение и впрямь позаботилось о ее своевременном появлении.

Когда он услышал, как шуршат ее юбки, и увидел водяные брызги и пятна грязи на ее дорогой одежде, когда разглядел ее усыпанное жемчугом белое платье, холодный воздух передней вдруг показался ему раскаленным дыханием печного жара.

Он вдруг совершенно точно понял, кто она.

Силы небесные! Его невеста! Джулиан Редмир! Стоявшая перед ним девушка не могла быть никем другим!

Она в точности соответствовала описанию, которое дали ему двое его знакомых, видевших ее на Хэрроугейтских ассамблеях за год до того. Белое платье лишь подтверждало его догадку. Он всегда полагал, что друзья преувеличивают ее красоту, дабы пощадить его: какой мужчина в этой ситуации не опасался бы, что его ожидает брак с какой-нибудь уродиной? Ему ни разу не пришло в голову, что оба джентльмена абсолютно честно передали ему свои впечатления.

Теперь он видел свою невесту собственными глазами и понимал, что его друзьям не удалось описать и части ее совершенства.

Однако…

Он перевел дыхание, поскольку, каким бы знатоком и ценителем женской красоты он ни был, им в тот момент руководила не признательность, а скорее нечто вроде слепой ярости, поднявшейся в нем из-за внезапной уверенности, что с ним обошлись, как с игрушкой.

Зачем она здесь, когда едва ли полчаса осталось до их свадьбы? Она напрочь испортила свое подвенечное платье, пытаясь пробраться в «Эйнджел Инн», и, поскольку ее отсутствие уже наверняка обнаружено, можно сказать, что она учинила скандал, который обрушится на его голову. Или она ожидала, что он будет рад получить свою невесту, забрызганную водой и заляпанную грязью, и в таком виде предстать с ней перед многочисленными гостями ее матери на церемонии бракосочетания? В этот момент он посмотрел на нее подозрительно и враждебно. В конце концов она безнадежно испортила его наслаждение последним часом холостяцкой жизни.

Все его прежнее удовольствие от созерцания ее красоты рассеялось моментально. Она могла быть богиней, но он теперь негодовал по поводу ее поступка.

А может быть, все еще хуже? Уж не думает ли будущая леди Карлтон вести себя подобным образом и после свадьбы? Или она собирается постоянно вмешиваться в его дела и развлечения? Он не допустит этого, ни за что!

Когда они вошли в пустую пивную, она обернулась и взглянула ему прямо в глаза.

– Вы Карлтон? – спросила она снова, скидывая капюшон и рассыпая водопад рыжих кудрей, переплетенных жемчугом и увенчанных венком из маленьких искусственных белых роз.

Он прикрыл глаза. Почему от одного вида ее волос все недобрые мысли сразу исчезли? Он не мог этого объяснить.

Он знал лишь, что никогда прежде не видел таких чудесных волос. Блестящие, густые, очень длинные. Колдовское великолепие этих волос, распущенных по кремово-белым плечам, взволновало его, и он почти ощущал, как его пальцы скользят в паутине ее кудрей, губы прижимаются к их душистому каскаду, к одному локону, к другому, потом, возможно, касаются ее плеча…

Он встряхнул головой, пытаясь прогнать это наваждение.

– О, я понимаю, – сказала она, удивив его этой фразой. Очевидно, она восприняла его жест, как ответ.

– В таком случае вы должны быть знакомы с Карлтоном, – продолжала настаивать она. – Вы случайно не его друг, господин Эдвард Фитцпейн?

– Да, – быстро ответил он.

Ну вот, какой черт занес его на эти галеры, и куда приведет его эта ложь? У него возникло неприятное холодное чувство, что он только что совершил смертельную ошибку и должен немедленно исправить ее; он был в таком смятении, найдя свою невесту в этой таверне незадолго до венчания, что продолжал молчать и ждал, пока заговорит она.