– Не бойся, Стефани, Хасан не сделает тебе ничего плохого. Он… доставит тебя на корабль виконта Девери, если «Красавица Востока» еще не покинула Тунис.

Джулиана робко взглянула на корсара, и он, к ее безмерному удивлению, смутился и отвел глаза в сторону.

– Я сделаю это, лалла, – твердо пообещал Хасан. – «Красавица Востока» все еще в Тунисе. Завтра утром светловолосая англичанка будет на борту этого корабля. Клянусь тебе, Зульфия, Небесная Роза, все будет именно так!

– Ты расскажешь виконту Девери обо всем, что с тобой произошло, и он поможет тебе вернуться в Англию, Стефани. – Глубоко вздохнув, Джулиана на мгновение коснулась губами щеки подруги. – Все, прощай.

– Как это – все? Разве ты не хочешь, чтобы я передала от тебя сообщение виконту Девери? – тихо спросила Стефани.

Джулиана качнула головой.

– Нет, никакого сообщения, вообще ничего. И если у тебя хватит терпения молчать, скажи, что ты не встречалась со мной… Придумай какую-нибудь причину.

– Ты с ума сошла?! Сама не знаешь, что говоришь! Да разве он поверит мне? Он ведь знает, что ты здесь!

– Уж лучше бы он этого не знал! – с болью крикнула Джулиана. – Ну, хорошо. Передай ему… – ее голос внезапно задрожал и наполнился слезами. – Передай, что я прошу его простить меня за все причиненные ему обиды и забыть обо мене… Все, довольно, беги, оставь меня поскорее!

– Мы еще встретимся, Зульфия. – Джулиана почувствовала у щеки дыхание Хасана. – А пока прощай, и пусть вот это придаст тебе сил, чтобы продержаться еще некоторое время… Я должен был отдать тебе это только в крайнем случае, как знак, чтобы ты поверила… Ну да Аллах с ним, прощай!

Пару минут до девушек еще доносился топот быстро удаляющихся ног, потом все стихло. Были слышны только отдаленные возгласы людей, тушивших пожар. Когда подружки вступили в полосу света, Джулиана нетерпеливо развернула темный платок, скрывающий какой-то небольшой металлический предмет. В мерцающем свете оранжевых отблесков что-то ярко блеснуло и заискрилось, словно кусочки льда. Несколько искусно ограненных льдинок, окрашенных в белый и приятный фиолетовый цвет. Джулиана приглушенно ахнула. Она узнала свое украшение, свой драгоценный аметистовый цветок, усыпанный крохотными бриллиантами, словно капельками росы. Когда-то давно, пять лет назад, его приобрел отец, чтобы подарить ей на день шестнадцатилетия, а потом украл и продал каким-то грязным прохвостам мерзавец Эшли Баррет.

В памяти невольно всплыл давний разговор со Стивеном. Это случилось в последнюю ночь их недолгого романа. Они лежали в постели, утомленные любовной игрой, и им почему-то совсем не хотелось спать. Словно оба чувствовали, что подобная счастливая ночь больше никогда не повторится…

– У меня до сих пор все закипает внутри, как только вспомню, что этот негодяй Баррет украл и продал мои драгоценности, – горько сокрушалась Джулиана. – Нет, дело совсем не в том, что они дорого стоят. Но это же память! Память о близких и дорогих людях! Знаешь, Стив, мне особенно жалко моей аметистовой заколки. Папа купил ее и хотел подарить в тот день, когда мне исполнится шестнадцать лет. Но он так и не успел это сделать. Потому что незадолго до этого внезапно заболел и умер. Мы с мамой нашли аметистовый цветок в его тайнике, вместе с длинным письмом, адресованным любимой дочери… Папа ужасно любил выражать свои мысли в письменной форме. Знаешь, как мне было обидно потерять его последний подарок? Понимаешь ли ты, Стив, что я должна теперь чувствовать?

– Отлично понимаю, малышка. – Она хорошо помнила, как Стивен тогда наклонился над ее лицом и нежно поцеловал в лоб, словно отныне именно он собирался заменить ей отца. – И мне очень жаль, что ты сразу не рассказала мне о такой серьезной потере, – с мягким упреком сказал он.

– Но как я могла тогда сказать? – возразила она. – Я ужасно боялась тебя! Ты был в такой неистовой ярости…

– Да уж, злости на тебя у меня тогда было, хоть отбавляй. – Он очень ласково улыбнулся и еще раз очень нежно поцеловал ее. – Но вдруг все еще можно исправить? Что если бы мне удалось вернуть тебе твою дорогую заколку?

– Ах Стив, ну зачем ты меня дразнишь! – Она посмотрела на него с упреком и обиженно отвернулась, а он тихо рассмеялся и с любовью провел рукой по ее лицу.

– Хорошо, не буду тебя дразнить. Но если мне удастся отыскать твою заколку, я ее тебе обязательно верну… В тот день, когда ты станешь моей женой.

В ту ночь он во второй раз попытался сделать ей предложение, но она сделала вид, что не понимает его. И вот теперь, глядя на этот сверкающий кусочек ее прежней жизни, она поняла, что он вовсе не шутил тогда. Он еще в Лиссабоне выкупил все ее украденные драгоценности, только ничего не говорил, потому что надеялся, что когда-нибудь они все-таки станут мужем и женой. И когда-нибудь она полюбит его… Увы, это все же случилось, вопреки ее собственному дурацкому сопротивлению, но Стивен уже никогда не узнает об этом. Слишком поздно. Поздно… Какое ужасное слово! Какая невосполнимая потеря заключена в нем…

– Что это, Зульфия?

Заинтересованный голос Айши вывел Джулиану из задумчивости.

– О Аллах! Подожди, подожди, я сейчас сама угадаю… – эфиопка склонилась над раскрытой ладонью Джулианы, и ее тонкие ноздри взволнованно задрожали. – Клянусь садами Эдема, да это же та самая аметистовая заколка, про которую ты мне все уши прожужжала, рассказывая о своих морских приключениях! Как она к тебе попала?

– Мне передал ее Хасан, когда прощался.

– Хасан? Но… Святые небеса! Ведь это же может означать только одно! Да неужели ты сама не понимаешь и мне придется разъяснять тебе все, как маленькому ребенку? – Айша с возмущением взглянула на подругу. Джулиана покраснела и опустила глаза.

– Я не имею права даже думать об этом…

– К шайтану все твои права и глупые мысли! Я скажу тебе, если ты боишься назвать вещи своими именами. Это значит лишь то, что твой зеленоглазый англичанин помогал Хасану устраивать этот побег. И еще это означает, что он любит тебя по-прежнему.

– Это значит еще и другое – я причинила ему новую боль, боль разочарования, – горько отозвалась Джулиана. Она тут же представила, как Стивен, измученный долгим ожиданием под стенами сераля, снимает покрывало со спутницы Хасана и вместо любимой… Любимой? Да она, верно, совсем лишилась рассудка, если еще может надеяться на любовь Стивена! С этой надеждой она должна была навсегда проститься, решившись на тот безумный побег… И даже если бы Стивен и смог простить ее, разве теперь возможны между ними какие-то отношения? После того, что случилось на том проклятом корабле… И после того, как она стала принадлежать другому мужчине.

– Нет, Айша, с нашей любовью покончено навсегда. – Спрятав аметистовый цветок, Джулиана потянула подругу к тому месту, где толпились все остальные обитательницы гарема. – И не стоит больше об этом говорить никогда… Прошу тебя, пожалуйста.

Поворочавшись немного в теплой уютной постели, Стивен с досадой вздохнул и нехотя принялся одеваться. Маленькие старинные часы, Привинченные для надежности к тяжелому дубовому комоду, показывали немногим больше семи. Но виконт знал, что заснуть уже не сможет. Эта совершенно ненужная теперь привычка – подниматься до рассвета– кажется, накрепко привязалась к нему. И в этом не было ничего хорошего, потому что только во время сна он мог забыть про свою сердечную рану и не страдать.

С той тяжелой ночи, когда Хасан аль-Файсал выбрался за стены сераля с белокурой англичанкой вместо Джулианы, минуло не более двух недель, но Стивену казалось, что прошла уже Целая вечность. А может, все дело в том, что те минуты, пока он дожидался возвращения отважного корсара вместе с несколькими преданными плугами, тянулись для него, словно долгие часы? Как он ни настаивал перед этим, чтобы отправиться в гарем тунисского бея вместе с Хасаном, пират наотрез отказался.

– Бесполезная затея, Стивен-бей, – говорил он, для пущей убедительности отчаянно жестикулируя. – Так мы только погубим все дело. Это не открытый бой, где каждая сабля на счету. Я один смогу незаметно пробраться на территорию гарема и разыскать лаллу Зульфию, а вдвоем это будет сделать намного труднее. И если вдруг что-то случится со мной, тебе самому ни за что не разобраться в лабиринте гаремных помещений.