– Не стоит долго рассказывать о том, как я жила в Испании целый год, – начала Изабель с невеселой усмешкой, словно подшучивая над собой. – Скажу только, как я попала в руки работорговцев, хотя боюсь, сестренка, что ты перестанешь меня уважать, когда все узнаешь. Но, как говорят здесь, на Востоке, случилось то, что должно было случиться. Меня продал в рабство тот самый человек, по вине которого пострадала и ты, – мерзавец Эшли Баррет, в которого я имела глупость влюбиться, купившись на его красивую внешность и любезные манеры! Но не будем больше упоминать о нем, прошу тебя… Мне хочется надеяться, что он получил свое, оказавшись в английской тюрьме. В невольничьем багнио меня заметил главный евнух гарема молодого правителя Касима, почтенный Махмуд-ага, да пошлет Аллах ему вечное блаженство, ведь новый правитель приказал две недели назад казнить его, когда он попытался защитить женщин Касима. Меня привезли во дворец, показали будущему господину… Стоит ли говорить, что я возненавидела его лютой ненавистью еще до того, как увидела. Мне казалось, что на земле нет человека отвратительнее его, и я, конечно же, дала себе клятву, что никогда он не дождется от меня ни одного приветливого взгляда, не услышит ни одного ласкового слова.

– О, как я понимаю тебя, Изабель! – перебила сестру Джулиана. – Да разве можно иначе относиться к этим сластолюбивым извергам?

– Ты станешь возмущаться, если я скажу тебе, что можно? – усмехнулась Изабель, но улыбка ее стала чуть теплее. – Касим-бей не был ни извергом, ни злодеем. Напротив, человека столь редких достоинств мне почти никогда не приходилось встречать. Он полюбил меня с первого взгляда, полюбил так, как мало кто способен любить. Но, Боже, сколько терпения ему потребовалось, чтобы завоевать мое сердце! За такие дерзкие выходки, что я себе позволяла, другой владелец гарема подверг бы меня самым жестоким наказаниям. Но Касим был сама доброта и мягкость, и его отношение ко мне вызвало неимоверное удивление не только гарема, но и всего его окружения, и я… я не смогла устоять перед его обаянием, сестренка, в моем сердце проснулись ответные чувства.

Уронив голову на руки, Изабель немного помолчала, а потом продолжила с новым пылом:

– Мы были так счастливы – три недолгих месяца, которые пролетели, как одно мгновение. Вскоре после того, как мы стали близки, я поняла, что беременна. Касим был на седьмом небе от счастья. Тогда я и решила перейти в его веру… потому что любила его безмерно! Я думала… О, сколько счастливых надежд и всяких заманчивых планов было у нас с ним! Но все рухнуло в один проклятый день. И зачем он только покинул надежные стены своей столицы? Не знаю, как уж этот проклятый негодяй Джаббар оказался поблизости от того места, где произошла трагедия, но это он привез в Тунис известие, что Касим-бей убит при столкновении с враждебными кочевыми племенами, а после объявил себя новым правителем при поддержке кучки преданных головорезов. Спустя два дня весь гарем Касима – всех его двадцать пять женщин – по приказу негодяя Джаббара отправили в бордель для наемников-солдат. Только меня и еще одну наложницу он оставил здесь. Завтра он выступает в поход против непокорных областей – на месяц, а может, и больше. На днях он заходил ко мне и пообещал, что по возвращении из похода сделает меня своей наложницей и от тех вещей, что он будет вытворять со мной в постели, ребенок Касим-бея покинет мое чрево.

– О Господи!

Джулиана подскочила, как ужаленная, и несколько раз быстро перекрестилась.

– Нет, это просто немыслимо… – начала она, но, увидев, каким безысходным отчаянием наполнились глаза Изабель, остановилась. Нет, не сочувственные слова и негодующие восклицания нужны сейчас ее сестре. Все это Изабель может получить и от других. Она, Джулиана, проделала весь этот опасный, мучительный путь ради того, чтобы спасти сестру. И она спасет ее, чего бы это (га стоило. Иначе… все жертвы, все перенесенные и будущие испытания окажутся напрасны.

– Я сумею защитить тебя от этого страшного человека, Изабель, – с убежденностью произнесла Джулиана, крепко сжав руку сестры и твердо глядя ей в глаза. – Для того я и приехала сюда. Не возражай и не пытайся доказать мне бессмысленность моего решения. Лучше расскажи, что нужно сделать, чтобы завоевать расположение господина и стать его фавориткой… Да, да, не думай, что мой рассудок помутился! – Улыбнувшись сестре, Джулиана ласково потрепала ее по щеке. – Просто как же иначе я смогу влиять на этого человека, если не сумею понравиться ему? Ты научишь меня всему, что умеешь сама, правда, сестренка? И не бойся ничего. Ведь если случается только то, что должно случиться, значит, и я не случайно оказалась здесь, вместе с тобой. Мы вместе, Изабель, милая моя сестра, – Джулиана притянула возлюбленную Касим-бея к себе и крепко-крепко обняла. – Вместе, а значит – вдвое сильнее.

До чего же трудно научиться всем премудростям гаремной жизни – Джулиана и представить себе не могла. Во-первых, предстояло в совершенстве изучить арабский язык, без этого просто невозможно было понимать, что происходит вокруг тебя. Потом – мусульманские обычаи, придворный ритуал, поведение в присутствии господина. Но это, разумеется, было еще половиной дела. Гораздо сложнее оказалось научиться искусству нравиться, привлекать, обольщать. Джулиана усиленно вспоминала весь свой небольшой опыт общения с мужчинами, но это плохо помогало. Скорее всего потому, что она никогда прежде не пыталась намеренно вскружить голову кому бы то ни было. У Изабель в этих делах имелся более обширный опыт. Она каждый день терпеливо объясняла сестре, как нужно смотреть на мужчину, как держаться с ним наедине, как одеваться, чтобы подчеркнуть свои достоинства и вызвать в нем желание близости.

– Ну что у тебя за взгляд, нет, ты только посмотри на себя в зеркало, – насмешливо говорила она Джулиане, когда они разыгрывали небольшие ролевые сценки, оставшись наедине. – Если ты так посмотришь на Джаббара, он подумает, что ты хочешь его убить. Попытайся представить, что перед тобой человек, которого ты очень сильно любишь… О нет, так еще хуже! О Господи, Джулиана, да у тебя просто-напросто вид растерянной дурочки или наивной влюбленной вороны!

– Ну да, конечно, это только ты у нас всегда была такой красавицей, что мужчины просто падали к твоим ногам, как скошенные снопы! – сердилась Джулиана на сестру, хотя в глубине души понимала, что та права. Чего только стоит эта пошлая история с Эшли Барретом! Вот уж тогда она действительно вела себя, как самая настоящая глупая ворона.

Еще Изабель уговаривала Джулиану научиться восточным танцам. Девушка сначала наотрез отказывалась и возмущалась. Но однажды Изабель попросила одну из наложниц, ту самую, что Джаббар оставил у себя после расправы с гаремом Касим-бея, показать, как это делают профессионалы.

Зрелище оказалось волнующим и действительно красивым, при всей его непристойности с точки зрения Джулианы. Тамам – так звали эту невольницу – одела по такому случаю специальный наряд для танцовщиц: красную парчовую юбку с многочисленными разрезами, которые превращали ее в пышную бахрому, начинающуюся низко на бедрах, небольшие изящные чашечки на бретельках, прикрывающие часть груди, и множество золотых браслетов с бубенчиками и круглыми пластинками на руках и лодыжках, издающими мелодичный звон при каждом движении. Позвали музыкантов, и весь гарем собрался в главном зале посмотреть на увлекательное представление. Когда Тамам закончила свои сладострастные танцы, Джулиана еще долго не могла усмирить волнение – такую мощную волну чувственности пробудило увиденное в ее душе. – Ну, как? – с победной улыбкой спросила ее Изабель, когда они остались одни. – Восхитительно, правда? Благодаря умению зажигать огонь и крови мужчин Тамам уже двенадцать лет удерживает завидное положение фаворитки в гаремах. А ведь ей двадцать семь лет, по восточным меркам, она далеко не молода.

– Из-за умения хорошо танцевать Джаббар и решил оставить ее у себя, да? – заинтересованно спросила Джулиана.