Под сводами коридора полыхнуло белое пламя молнии.

Лукий взмыл ввысь - и второй разряд, сорвавшийся с пальцев ведьмы, настиг его в воздухе.

Вампир вспыхнул и с воем рухнул на пол.

- Помоги мне, Юлия!.. - вонзился в мозг Фрэнсиса отчаянный приказ. - Помоги!

- Да провались ты к лярвам... - Ее ответ пронесся холодным дуновением. Юлия отступила за колонны.

Лукий, оглашая храм дикими воплями, промчался мимо своей служанки и прыгнул с обрыва.

...Ледяной ветер налетел, заметался меж колоннами. В небе закипали тяжелые тучи, в чреве которых змеились голубые сполохи молний. По площадке застучали первые капли дождя.

Милица опустилась возле Фрэнсиса на колени, с усилием приподняла его голову. Бархатные рукава платья мягко и тепло легли на плечи молодого человека.

- Держись за меня, Фрэнки, - шепнула она. - Только держись! Мы полетим вместе...

Небо раскололось от громового раската, и на округу рухнул ливень. Ветер бросал хлесткие дождевые струи меж колонн, по полу запенились ручьи.

Фрэнсис пытался приподняться, скользя неверными ногами в воде, и Милица, закусив губы, поддерживала его. Тяжелый бархат намок и почернел, капли скользили по ее волосам, скатываясь на нос и на щеки, смешиваясь со слезами, и падали Фрэнсису на лицо. Рубашка юноши, насквозь сырая, прилипла к телу.

- Нам бы только выйти на площадку, Фрэнки. Потерпи...

- Мы дойдем, Мили, - прохрипел лорд. - Дойдем. Только не плачь, девочка...

Милица улыбнулась сквозь слезы.

Она тащила его сквозь ветер и мрак, и они почти добрались до конца колоннады...

Тучи пронзило огненное копье молнии, и в ее свете они увидели, что на площадке, скрестив руки на груди, их поджидает Лукий.

В обгоревшей куртке и с сажей на обожженном лице.

Милица остановилась и мягко опустила Фрэнсиса на плиты. От волшебницы заструилось синеватое свечение, жуткое и призрачное.

- Уйди с дороги, - велела она вампиру.

Фигура, стоявшая под дождем, лишь поклонилась.

- Мне известно, госпожа, что ведьмы издревле презирают таких, как я. И все же я рискну вас не послушаться, - Лукий говорил вкрадчиво, насмешливо, но сквозь иронию пробивались нотки волнения. - Ваш друг пробудил нас от заклятья. Он - наша законная добыча. Я - древний вампир, Мастер. А вы - очень юная волшебница. Вы хотели меня сжечь, я вызвал ливень, и вот - стою, цел и невредим. Вы уверены, что хотите поединка?

Милица подняла руку, и на кончиках ее пальцев, мерцая призрачным светом, возник шар. Но что за неведомую силу нес он в себе и во что превратил бы Лукия, осталось неизвестным: волшебница не успела кинуть его.

Вампир посмотрел на нее - и под этим взглядом девушка замерла. Глаза ее закрылись. Жалобно затрещав, умерло колдовское пламя.

А потом Милисента медленно опустилась на камни.

- Мили, что с тобой?! - из последних сил Фрэнсис рванулся к любимой, встряхнул за плечи. - Очнись, Милица, ради бога...

- Ты думал, я позволю такой вот юной дурочке разнести к лярвам мой дом?.. - хмыкнул, неспешно подходя, Лукий. - Никакого опыта и знаний - и при подобной силе...о Геката!

Фрэнсис кинул отчаянный взгляд вглубь колоннады. Юлия, в вымокшей столе, стояла и наблюдала за ними, поднеся руку ко рту. Кажется, римлянка даже прикусила палец. Ливень смыл следы крови с ее щек, и оно снова обрело светоносную бледность.

"Пусть только попробует подойти", - подумал юноша.

Видимо, патрицианка каким-то образом уловила его мысль, потому что исчезла, словно ее и не было.

Лукий остановился над людьми, с удовольствием созерцая лежащую волшебницу и замершего возле нее мужчину. В глазах Фрэнсиса пылала ненависть.

- И с кого же мне начать? - усмехнулся вампир. - Пожалуй, с нее. Ты, дружочек, никуда от меня не денешься... А с ведьмами шутки плохи, ей же ей...

Он склонился над Милицей - и Фрэнсис, не помня себя, рухнул на вампира всей своей тяжестью, всаживая под левую лопатку кинжал.

Посеребренное лезвие вошло по самую гарду. Лукий, коротко охнув, осел на плиты.

Граф Элчестер упал рядом.

В вышине неуверенно что-то пробормотал гром, и тучи начали расползаться.

Милица медленно раскрыла глаза.

- Фрэнсис?..

- Все хорошо, Мили. - Рыцарь через силу улыбнулся. - Нам надо выбираться отсюда.

Девушка в замешательстве поглядела на тело Лукия. Плечи вампира вздрагивали.

Милица стиснула зубы, встала и подала Фрэнсису руку, чтобы помочь и ему подняться.

Поддерживая друг друга, они преодолели последние шаги до площадки. Здесь колдунья закинула руки мужа себе на шею и, прикрыв глаза, прошептала заклятье.

Тела обоих стали невесомы, и ветер подхватил и понес их ввысь - прочь от древнего храма, от таинственного холма - туда, где высились башни и шпили Дижона...

Фрэнсис кинул взгляд вниз, но ничего не увидел, кроме темноты. Холодный резкий ток встречного воздуха обжигал кожу. За несколько минут волосы и одежда стали сухими.

Сквозь прорехи в тучах выглянула луна, бросив на лицо Милицы серебристый свет. Сияние запуталось в волосах вместе с ночным ветром - и это было прекрасно...

"Я буду помнить ее такой всю жизнь, - внезапно подумал рыцарь. - Ведьма, подобная Деве Марии, ступающей по облакам... и с той же теплотой в глазах..."

Внизу мелькнула и пропала белая стена города, поплыли бурые в свете луны черепичные крыши. От их мелькания вновь закружилась голова, в глазах потемнело...

...Сквозь зеленую ткань балдахина пробивались солнечные лучи, доносился негромкий разговор, позвякивание.

- Измельчили траву, мадам? - Фрэнсис узнал голос Бьянки, сдержанный и суховатый: так она обычно разговаривала с Милицей. - Высыпайте, я размешаю.

- А разве не надо проварить?..

- Достаточно запарить. Варка уничтожит половину целебных свойств.

- Они напитают воду.

- Мы делаем не отвар, а кашицу для компресса, - отрезала травница, не сдержав раздражения. И, спохватившись, прибавила: - Мадам.

Отошла бы отсюда эта ведьма... Все зелье спортит...

Фрэнсис не сразу осознал, что уловил мысль Бьянки, а, осознав, почувствовал неприятную, тревожную пустоту под ложечкой.

Еще не зная, как расценить новую способность, юноша попытался сосредоточиться и слушать дальше. Но чужая мысль мелькнула и пропала, а Фрэнсис остался лежать, недоумевая, как она проскользнула в сознание.

И как оно открывалось мыслям вампиров...

- Бьянка, я же приготовила холст для повязки, куда ты? - раздался голос Мили.

- Привыкла все делать сама, - ответила целительница. - Простите, госпожа графиня.

- Бьянка, какие извинения? - по тону Милицы граф понял, что его жена улыбается, и сам невольно улыбнулся - таким теплым был ее голос. - Я благодарна тебе, что ты согласилась меня поучить...

Итальянка долго не отвечала, затем медленно, растягивая слова, вымолвила:

- Хорошему делу отчего бы и не поучить?..

Фрэнсис не сумел бы определить, что означал странный тон знахарки.

Молодой человек невольно нахмурился.

Ведьма! Я вот и знать не хочу, какие мерзкие снадобья ты варишь!..

От яростной силы этой мысли граф едва не подскочил. Плеснулась тошнота, балдахин завертелся карусельным шатром... Юноша невольно схватился за кроватный шест, и на голову упала, осыпая волосы и подушку серебристой шелухой, связка чеснока.

- Милица! Какого черта!.. - позабыв и о дурноте, и о недавней нежности, рявкнул лорд. - Почему в моей постели всякий мусор?!

Полог качнулся, на миг впустив яркий свет дня - рыцарь зашипел от резкой боли в глазах и прикрыл их рукой. В следующую секунду вновь сгустился мягкий полумрак, и больной сумел разглядеть Милицу: в обычном рабочем платье и переднике, с чашкой отвара, над которой поднимался пар. Его струйки вились туманными лентами, скользили над темными прядями Милисенты, ткали прозрачную вуаль над лицом... Дыхание Фрэнсиса перехватило от острого, пронзительного восхищения.