К горлу Фрэнсиса подступила тошнота.

- Мой Фрэнки отрекся от меня...

Шепот ее едва коснулся его ушей - и одновременно холодным шелестом отразился от свода пещеры. Лорд поморщился.

- Что это за место?..

- Лимб... Лимб... Приют для заблудших душ... Я потерялась, Фрэнсис... Потерялась... Она не отпускает меня... Она меня держит... Она не дает мне уснуть... Помоги мне. Выпусти меня. Выпусти!..

- Как?

- Проведи меня... Выведи меня... К коридору.

- Какому?

- Свет... В его конце свет...

- Откуда я могу знать, где этот коридор? Я закажу мессу за упокой твоей души.

Она упала на колени и смотрела, запрокинув голову: безнадежно, как бродячий котенок, которого выставляют за дверь, бросив кусочек испорченной колбасы...

Сердце Фрэнсиса дрогнуло.

- Идем...

Они долго шли в темноте, и его пальцы сжимали ледяную руку спутницы - твердую, как полено из осеннего дровяника. И Фрэнсис не знал, сколько придется вот так блуждать в стылой промозглой мокрети.

- Она красивая...

Слова застали графа врасплох, он не сразу понял, о ком идет речь.

- Милица... Она красивая. Я видела ее через зеркало... Жаль, я не успела войти в ее тело. Она оттолкнула меня...проклятая ведьма! Я так мечтала поменяться с ней местами, и вновь быть рядом с тобой, мой Фрэнки, мой любимый...

Девушка прижалась к рыцарю всем телом, заглядывая в глаза и улыбаясь - обиженно и немного лукаво.

- Ты ведь меня не бросишь? Ты ведь любишь меня? Есть два выхода... Два! Второй показала мне Эдгит... Она показала мне! И сказала, что я смогу вернуть тебя, мой любимый, и мы будем вместе! Теперь всегда будем вместе! Есть два коридора: в земной мир и в мир загробный... Я знаю путь к живым людям... Пойдем...

Горячечный шепот - и могильное прикосновение. И мертвая тяжесть, сковавшая руку: не поднять, не оттолкнуть.

- Я поменяюсь с ней душами. Ты любишь ее тело, я знаю. О, я понимаю тебя, плоть так слаба! Но ведь в ее теле буду я, ты ведь хотел этого, правда? А ее душа отправится сюда, в Лимб. Ей не будет вреда, поверь мне... А мы будем счастливы. Наконец мы будем счастливы...

Фрэнсис с трудом преодолевал тошноту, кружилась голова, мир раскачивался перед глазами. Неужели эта отвратительная тварь и в самом деле Фредерика? Это ее он любил? Ее мечтал назвать своей женой?..

Невозможно...

Что с ней случилось?

- Убирайся... - выдохнул он сквозь стиснутые зубы. - Убирайся прочь!.. Ехидна.

Девушка коротко вскрикнула, словно от боли.

Плоть на ее руке под пальцами Фрэнсиса начала расползаться... Уголки губ разошлись в нехорошей улыбке, тело начал сотрясать негромкий, утробный смех - кожа на щеках вздулась и посинела, начала лопаться - и из трещин сочилась вязкая жидкость, и мясо отваливалось кусками...

Фрэнсис закричал, пытаясь выдернуть руку - запястье оказалось словно в капкане...

- Не уйдешь... Не выпущу...

Из-за обнажившихся зубов вылетали уже не слова - шипение. Так говорил лич...

И не было меча Михаила, не было никого...

Черная тень взвилась из-за плеч гоуста, с рычанием набросилась на разложившийся труп. В стылую воду пещеры, сцепившись, рухнули два чудовища: громадный пес - и женщина.

И волосы на ее черепе из черных стремительно превращались в светлые...

Эдгит! Мразь! Эдгит...

Фрэнсис вскрикнул и побежал.

Он бежал, натыкаясь в темноте на колонны, падая и ссаживая кожу. Куртка, штаны лорда - все покрылось мокрой пещерной грязью... А выхода не было.

Лимб.

Милица! Мили, помоги мне! Помоги!..

- Фрэнсис!..

Скулу чуть не вывихнуло от затрещины, и тут же мир вернулся к графу: теплом солнца, сухой одеждой, запахом нагретой травы...

Он открыл глаза. Рядом на коленях стояла бледная Милица, с губами, закушенными до синевы, и ее волосы, заплетенные в две толстые косы, свешивались ему на грудь.

Фрэнсис некоторое время смотрел на жену, боясь поверить, что это не наваждение, что Мили не растает, подобно туману, и не расползется мерзкой жижей...

Глаза их встретились.

- Пора вставать, - коротко произнесла ведьма, и только дрогнувший голос выдал, какой страх покидает ее душу...

- Она никогда не оставит нас в покое... - вздохнул граф, вытягиваясь на траве.

Милица тоже не сумела сдержать вздох, поправив брошенный на колени венок. Ромашки и колокольчики сокрушенно качнули головками.

- Фрэнсис... Я не знаю, что делать... - тихо призналась колдунья.

Они сидели в овраге, под защитой кустов, спасаясь от неспешно текущего над землей полуденного зноя. Примолкли даже птицы, и лишь ястреб неспешно чертил свои круги в бесконечном небе...

Молодые люди оставили своих спутников в лагере, отправившись в ближайшую деревню, чтобы купить еще одного коня. Он требовался их отряду как воздух, и все очень обрадовались, когда Бьянка, не раз собиравшая травы в этих местах, сказала, что неподалеку есть поселок. Милица, ведомая шепотом ветра и голосами трав, пошла в деревню вместе с мужем.

Сейчас, обнаружив на лугах заросший лозой овраг, они остановились там - отдохнуть и поговорить.

Над головами людей шелестел ветвями ветер, и повсюду разливался тонкий, почти неуловимый аромат прогретых солнцем листьев.

- Я, конечно, могу сварить снадобье, избавляющее от снов, - задумчиво проговорила волшебница, перебирая ромашки в венке. - Пусть его будем пить ты, я, наши спутники... Но я не могу быть уверена, что однажды ночью в каком-нибудь трактире Эдгит не внушит или хозяину, или проезжему стражнику, или служанке - да кому угодно! - что надо встать и перерезать тебе или мне горло. Спящим. Ты понимаешь, Фрэнсис? Ты понимаешь?.. Я не могу быть уверена, что однажды соседи не подожгут наш дом... Потому что им затуманила мозги эта тварь! Фрэнки... Если наш враг обладает властью над сознанием людей... Я просто не знаю, что делать!

Ее ладонь сжалась, сминая белые лепестки цветка.

Молодой лорд осторожно коснулся руки жены.

- Не переживай. Эдгит того и надо: напугать нас. Лишить уверенности. Не корми ее страхом. Не сдавайся. Подумай. Полистай свою книгу... Не может быть, чтобы ты ничего не нашла! А пока давай остановимся на снадобье, избавляющем от снов. Хорошо? - он улыбнулся.

Девушка вымученно улыбнулась в ответ.

- Кстати, ты заметила? - продолжал, как ни в чем не бывало, граф. - Между появлениями Эдгит проходит некоторое время. Она словно копит силы...

- Расстояние... - прошептала волшебница. - Огромное расстояние... А зимой она вообще ничего не могла...

- Когда у нее получилось рассорить нас, было начало мая. Снова мы услышали о ней в пещере некроманта: он проговорился, что Эдгит просила у него мою голову... Три недели прошло. Почти месяц.

- Да, но потом, ночью, в трактире! - горячо возразила волшебница, всем телом повернувшись к мужу. - Когда она, по собственному признанию, пыталась завладеть мною... Я видела ее в зеркале... Это было спустя неделю, как мы выбрались из подземелья... И теперь твой сон... С ее появления в трактире прошло... Тоже - неделя... Кончается июнь.

Милица рассерженно водрузила венок на голову. Колокольчики и ромашки опять закачали головками, на сей раз - возмущенно.

- Мы слишком близко подошли к ней! Что ж, по крайней мере, теперь мы знаем, когда она снова попробует напасть... А если на сей раз она накинется на Бьянку? Вздумай девочка посмотреться в зеркало или в ручей... Кто мне скажет, что Эдгит не завладела ее телом, как хотела завладеть моим? Или подчинит ее сознание, как подчинила твое... Несколько глотков из ручья, который гоуст испоганит своим присутствием... А если не Бьянка? Если Джеронимо? Разве они оба могут ей противостоять?

- У нас есть неделя, - вздохнул граф, переворачиваясь на живот. - За это время мы должны что-нибудь придумать.