И закрыл за собой дверь.
Бьянка посмотрела на Жоффруа. Угадав ее взгляд, бургундец улыбнулся.
- А ты боялась, - весело заметил он. - Я не ожидал, что милорд граф...такой.
Он замолчал.
- Они оба...странные, - тихо ответила Бьянка, подходя и медленно разматывая повязку на глазах любовника. Пришло время утренней смены компресса.
Оба молчали и думали о милорде...
Но объяснять мотивы своих поступков посторонним людям, тем более, прислуге, Фрэнсис всегда считал ниже своего достоинства.
Он оделся и, не дожидаясь завтрака, спустился в нижний зал, пока в гостиной шла уборка.
И сразу увидел за столиком у окна Джеронимо.
- Приятного аппетита, мэтр, - улыбнулся, подходя, Фрэнсис. Врач встал и поклонился - как и подобает людям его положения - но без угодливости.
- Ваше сиятельство, я рад видеть вас в добром здравии.
- Полно! - Фрэнсис слабо махнул рукой и опустился за стол напротив врача. - Садитесь и продолжайте завтрак. Я отнюдь не намерен мешать вам.
- А как здоровье мадам? - вежливо кивнув, поинтересовался медик, садясь и возвращаясь к своей яичнице. - Тут приходил посыльный из лавки алхимика, просил передать ей. Вроде бы, говорит, Бьянка вчера заказывала для мадам...
- Если заказывала, передам, - кивнул граф, забирая у Джеронимо флакон с огненной жидкостью.
Подбежал служка. Фрэнсис сделал заказ и часа два просидел с мэтром Джеронимо, разговаривая ни о чем. Наконец мэтр, сославшись на незавершенную работу, поднялся к себе, и рыцарь последовал его примеру.
Едва открыв двери, граф заметил, какое встревоженное у Бьянки лицо. Она только что вышла из спальни, вытирая руки полотенцем.
Яства на столе были едва тронуты, а Жоффруа растирал травы в порошок в неглубокой миске - похоже, следуя указаниям лекарки.
- Что случилось? - спросил Фрэнсис, борясь с накатившей тревогой. - Мили?..
- Кровотечение не проходит, - не поднимая взгляда, ответила травница. - Боюсь, мадам может потерять ребенка... Я не представляю, чем ей помочь...
- Лекарство...лекарство!..
Фрэнсис рванулся в спальню мимо итальянки и опустился на колени рядом с постелью жены.
- Милая... как ты?..
Девушка лежала, откинувшись на подушки.
Ее щеки были сухими.
Слезы блестели лишь в глазах...
Она до крови прикусила нижнюю губу, и алые капли засыхали под белыми зубами...
- Вот... я принес... это Бьянка вчера заказывала алхимику...
Мили отчаянно замотала головой.
- Ничто уже не поможет, Фрэнки... Умрет... наш ребенок умрет...
Слезы наконец покатились по ее щекам.
- Погоди... выпей, - мягко, но настойчиво продолжал увещевать граф, приподнимая Мили за спину над подушками. - Не отчаивайся. Ведь ночью все было хорошо?.. Значит, все образуется. Просто ничего не бойся и будь умницей...
Он протянул Милице флакон, и его содержимое под лучами солнца вспыхнуло зарей...
Девушка послушно приложила стеклянное горлышко к губам и залпом осушила пузырек.
Веки ее задрожали, и она расслабилась на руках мужа. Слабая улыбка скользнула по лицу.
- Все... будет хорошо... - прошептала Милисента. А потом ее поглотил сон -так быстро, что граф ничего не успел сказать в ответ...
Фрэнсис постоял некоторое время возле нее на коленях, всматриваясь в ставшее таким умиротворенным лицо, и, почти успокоенный, вышел из опочивальни.
- Что вы заказывали у алхимика, Бьянка? - спросил он у флорентийки, которая, разложив на подоконнике травы и порошки, пыталась что-то создать в кастрюльке, над которой шел пар.
- Спирт, - рассеянно ответила девушка.
- А еще?
Бьянка подняла недоумевающие глаза на милорда графа.
- Все, монсеньор...
Фрэнсис нахмурился - и тревога закралась в его сердце...
- Все?..
- Все. - Бьянка озадаченно смотрела на него.
Что же... он дал... своей жене?..
- Мили?..
Он поспешно вернулся в спальню и приподнял Милицу за плечи.
- Мили?.. - он чуть встряхнул ее. - Мили, очнись!.. Ты меня слышишь, Мили? О боже, Бьянка, она не просыпается!.. Мили!!! - он уже тряс любимую изо всех сил, и ее голова безвольно моталась в такт его движениям, и волосы свободно рассыпались по подушке... - Мили!!!
Любой человек давно проснулся бы от такого обращения, но веки волшебницы оставались по-прежнему спокойно замкнутыми, и на губах дремала светлая улыбка, как будто их обитательница была сейчас безмерно далеко...
- Монсеньор, - плечо графа стиснула рука Жоффруа. Рыцарь даже не слышал, когда бургундец подошел к нему. - Оставьте ее. Мы не знаем, что за эликсир выпила мадам. Право слово, лучше ее не тревожить...
Фрэнсис судорожно вздохнул и стиснул зубы. По крайней мере, Мили была жива... Жива!
- Позовите ко мне Джеронимо, - глухо произнес его сиятельство.
* * *
Легкость... Удивительная легкость и теплота...
Милица раскрыла глаза.
- Мили...
Он смотрел на нее, и взгляд его был нежностью всего мира.
И от счастья слезы засияли на ресницах.
Радость - неистовая, обжигающая, низвергалась в душу, и это было - как пить из родников Бытия.
Как падать в сияющих брызгах с мощного водопада... глотнув ветра, скользнуть над радужной бездной ввысь, в ослепительные небеса... пригубить пламень солнца...
Она узнала его сразу, она не могла не узнать его... Исток ее силы, шепот мира.
- Князь мой...
И улыбка рвалась на губы: детская, открытая - солнце и тепло цветущих лугов...
Он всегда был рядом... Всю ее жизнь.
Не в силах сдержаться, Мили провела кончиками пальцев по его щеке: так касаются ветвей деревьев, так ласкают скромную, просоленную всеми ветрами былинку на взморье...
Он улыбнулся ей - и она узнавала эту улыбку: она была в пламени костра, что хранил ее на привалах, она была в шепоте ночного леса; в августовских звездопадах звучал его смех...
- Князь мой.
Ведьма села на постели: девушка лежала, укрытая мягкой, искристой материей, нежной, как апрельское вечернее небо, а отовсюду струился свет: мягкий и дымчатый, удивительно белый - он не резал глаза и не ослеплял...
Свет Несущий ласково смотрел на нее, и вся боль, все сомнения и тревоги таяли, уходили, как снег.
- Я знала... Я верила... - шептала она счастливо, не стыдясь слез, струящихся по щекам.
Она была дома.
Она взяла его руку и, поцеловав, прижала ко лбу... И замерла, притихнув, как котенок, пригревшийся на коленях...
Князь ласково, осторожно, провел рукой по ее волосам, другой обняв девушку, как отец обнимает дочь.
- Моя девочка... Сколько еще тебе предстоит...
В голосе Люцифера тихой тенью притаилось сожаление.
- Все будет хорошо, - не разжимая безмятежно сомкнутых глаз, прошептала Милица. - Я верю тебе, Князь мой...
- Это ты правильно, - услышала она в ответ совершенно мальчишеский тон. - Но и сама не плошай.
И Князь - Князь! - кончиком пальца щелкнул ее по носу.
Милица рассмеялась, отстранившись.
Люцифер весело смотрел на нее, и огонь его короны струился и мерцал алым золотом вокруг солнечного сияния волос, а крылья - огромные и пушистые, как у ангелов, но непроглядно черные, словно осенняя ночь - так удивительно сочетались с белоснежными одеждами...
Сейчас с ним можно было говорить.
Сейчас перед Милицей сидел просто шаловливый молодой человек, пусть безумно красивый, пусть с крыльями и в короне - но такой же, как сотни мальчишек в подлунном мире... в то время, как вначале перед ней был сам Мир.
Князь Мира.
И Милица была благодарна ему за это превращение.
- Спасибо... - шепнула она.
За силу.
За свободу.
За встречу с Фрэнсисом.
За их ребенка...
И за этот разговор.
Люцифер улыбнулся.
- Будь осторожна, - тихо произнес он. - Береги сына. Я дважды дарил тебе его жизнь, но третий раз - это воля Судьбы. Над ней ни я, ни бог не властны, хотя он стал бы это отрицать... Береги сына.
