Дилемма, перед которой мы стоим сегодня, заключается в том, что сколько бы мы ни наращивали покупательную способность наемного работника, ему все равно мало. Если у него достает денег на «форд», ему нужен «паккард», если у него есть «паккард», ему захочется «роллс-ройс», а заимеет «роллс-ройс», то подавай ему аэроплан. Чтобы иметь и то и это – как говорится, получить то, что хочется, – нужно иметь деньги. Откуда берутся деньги? Не с неба, конечно. Деньги нужно сделать так же, как делают все другие вещи. На это потребны определенного рода интеллектуальные способности, которых, к счастью, не наблюдается у большинства людей. Люди воображают, будто им нужны деньги, будто, имей они средства, смогли бы удовлетворить свои самые вожделенные желания, излечить все свои болезни, обеспечить старость и так далее. Какое глубокое заблуждение! Ибо если бы деньги и вправду могли совершать все эти чудеса, самым счастливым человеком под небесами был бы миллионер, что, конечно же, совсем не так. Естественно, те, кто живет впроголодь и не имеет крыши над головой, так же несчастен, как миллионер, а может быть, и несчастнее, хотя временами это трудно сказать со всей определенностью. Как всегда, правду нужно искать где-то в золотой середине. Более счастливым считает себя тот, кто хорошо поел и хорошо поспал, да к тому же имеет в кармане джинсов несколько монет. Найти таких людей – большая редкость по той простой причине, что большинство не в состоянии оценить мудрость этой простейшей истины. Рабочий думает, что жил бы лучше, если бы управлял фабрикой, хозяин фабрики думает, что ему жилось бы лучше, будь он финансистом, а финансист знает, что ему жилось бы лучше, освободись он от всего этого бедлама и живи себе простой жизнью. Нельзя не согласиться, как говорил папа римский, что деньги – вовсе не корень всего зла! Зло в нас самих, в нашей неудовлетворенности условиями жизни, в которых мы живем.

Есть ли от этого средство? Абсолютно никакого. Человек, у которого есть деньги, будет ночи напролет ворочаться в постели и думать о своих деньгах, как их не потерять или как их приумножить. Человек, у которого их нет, тоже будет все ночи не спать и думать, как бы раздобыть денег. Если бы не было денег, лишающих нас сна, было бы что-нибудь еще. Кто-то сказал, что все войны являются экономическими войнами, и так оно и есть, хотя бы потому, что у человека остается мало времени на то, чтобы думать о чем-нибудь, помимо своих насущных жизненных потребностей. Заблуждение идеалистов – думать, будто придет время и наступит экономический мир и безопасность или какой-нибудь другой сорт мира и безопасности. Человек, набивший себе желудок и знающий, что у него есть крыша над головой, хотел бы верить, что это располагающее к благодушию состояние будет вечным. Но ничто не вечно под луной, пытаемся мы этого добиться или нет. Стоит человеку обнаружить талант или богатство, как у тех, кто этого лишен, разыгрывается зависть и недовольство, и таким образом возникает полярность, которая постоянно питает неприязненные отношения.

Вчера у нас был золотой стандарт. Сегодня от него осталось одно воспоминание. Стало ли нам лучше? Что-то не видно невооруженным глазом. Ошибка, которую совершают финансисты, как и другие люди, заключается в том, что все думают, будто на свете нет нерешаемых проблем. В геометрии – да, это так, потому что она имеет дело с замкнутой системой и носит чисто умозрительный характер. Но финансы, особенно на их высших этажах, – это та же жизнь, а жизнь не признает окончательных решений. Самое большее, на что мы можем надеяться, – это то, что наши головы не будут забиты думами о деньгах и будет достаточно стимулов заниматься делом. Когда разражается война, те, кого не убили или кто не занят убиванием, заботятся о питании, одежде или вооружении для тех, кто на войне. Когда бойня завершается, объявляется всеобщее банкротство. В стародавние времена войны велись из-за добычи. Главной мотивацией была возможность насиловать и грабить. Во всяком случае, это было то, ради чего стоило идти на войну. Современная война, помимо смертей и калек, означает еще банкротства, революцию, испанку, нашествие вшей, сифилис и железяки-медали или ленточки на грудь – всю эту ерунду, не имеющую никакой существенной ценности. Нет ни победителей, ни побежденных, обе стороны, как правило, деморализованы, потому что успели распалиться до такой степени неистовства, что после провозглашения мира оказываются не в состоянии нажать на тормоза. Они, как говорится, продолжают перепроизводить, пока общество не охватит паника, всегда чреватая страшной депрессией. Когда иссякают все резоны для объяснения депрессии, обязательно возникает некий профессор экономики, который со стопроцентной уверенностью доказывает, что причиной всего этого бардака была планета Венера или планета Уран. А тем временем пресытившиеся всеми объяснениями свергают свои правительства и сажают на их место новые. О новом правительстве всегда говорят, что оно правит в интересах народа. Но новые правительства скоро становятся старыми правительствами, что же до народа, то он, как водится, остается с тем, с чем и был, то есть с носом. Часто с водворением нового правительства выпускаются новые деньги, и тогда все на какое-то время рады и счастливы, поскольку верят, что у новых денег волшебные свойства. И пока живет эта вера, новые деньги и в самом деле будто обладают магическими свойствами – но вера умирает, как и все сущее на свете. Снова приходит нищета и несправедливость, а потом война или революция либо и то и другое вместе. И тогда опять смерть, калеки, банкротства, вши и блохи и испанка.

Деньги – одна из неразрешимых проблем жизни. Теоретики будут уверять вас, что можно обходиться без денег, но теоретики, как правило, очень несведущие люди. Часто они в жизни не имели денег, а если бы и имели, то не знали бы, что с ними делать. Последнее, что может прийти им в голову, – это истратить их. Тем не менее это главная радость, которую доставляют деньги. У кого бы ни были деньги – пусть они уйдут в оборот! Когда деньги свободно обращаются, это придает им скорость. Экономисты называют это скоростью обращения, имея в виду, что они всегда возвращаются к тому, кто их выложил, и обычно вдвойне или втройне. Они благословляют того, кто дает, и того, кто получает. Этот принцип распоряжения деньгами, который нередко называют принципом бумеранга, прославил цезарей, благодаря ему их имена сохранила история. Они интуитивно понимали, как важно поддерживать деньги в обращении. Наш генерал Грант тоже понимал, чего стоит этот принцип. Разве перед решающим сражением при Антьетаме он не потребовал от президента Линкольна пошевелиться и заставить чиновников из Министерства финансов выпустить побольше бумажных оккупационных денег? И он был сто раз прав, если вспомнить, что речь шла о победе в Гражданской войне. Правда, как оказалось позже, своими собственными деньгами он распорядиться не сумел и умер, говорят, чуть ли не в нищете. Но дело не в том и не в этом, как говорит Шекспир. Важно, чтобы каждый человек понял, что нельзя презирать деньги. Если повезло и у человека есть толика золота, пусть он знает ему цену. Цена золота не тридцать шесть долларов за унцию, или сколько там может быть, и не какое-то количество асов, к которым его можно приравнять, – цена золота в его мистическом присутствии, в удовольствии, которое получаешь, когда перебираешь его руками. Величайшая глупость – обращать внимание на эдикты, мандаты, указы или папские буллы и судебные предписания. Золото следует держать дома, где его можно видеть и щупать. Если золото недоступно, тогда деньги – деньги в любой форме. Ибо когда все теории экономистов вылетят в трубу, те, у кого хватило разумения придержать «переносимое количество наличности», меньше всех окажутся в дураках.

После того как критики разгромили «Книги в моей жизни» – якобы за занудство и невразумительность, даже не знаю, как втиснуть в несколько страничек те мысли, которые я пытался изложить в солидной работе. Чтобы все-таки донести их до многоуважаемого читателя, стоит, наверное, особо остановиться на том, что представляется мне наиболее важным.