Секретарь Миллер почувствовал, что смертельно устал. Сидя в своем кабинете, он, не отрывая взгляда от телефона, устало покачал головой. Секретарша продолжала докучать ему. Выругавшись сквозь зубы, он набрал номер и поднес трубку к уху. На том конце тотчас ответили. До тех пор, пока он не решился на открытую конфронтацию с сенатором, конечно же, не следует ослушиваться приказов. Это только возбудит подозрения. Еще две загубленные невинные души, если, конечно, они были невинны, не значили ничего в вихре великого замысла. В любом случае, вполне возможно, что ученые узнали о Корпорации слишком много. Его собственная безопасность и целостность Корпорации должны стоять на первом месте.

— Так, теперь слушайте меня внимательно, — проговорил в трубку сенатор Куртц. — В Перу имел место прокол. Мы ищем двух человек. Первый — Джеймс Рутерфорд, гражданин Великобритании, возраст — под сорок. Вторая — Кэтрин Донован, гражданка США, под тридцать. Это понятно? Немедленно свяжитесь с Великобританией. Узнайте номера мобильных телефонов разыскиваемых, сообщите номера руководителям оперативных служб в Лиме и Ла-Пасе и отдайте приказ к немедленному их поиску. Я требую стрелять в них без предупреждения. На данный момент это глобальная задача номер один. Об исполнении доложите мне немедленно.

Семья Киттэ проживала в квартире типового десятиэтажного дома в центра Ла-Паса. Он припарковал машину на узкой, похожей на расщелину улочке, по обеим сторонам которой также стояли машины — все они выглядели так, словно знавали и лучшие деньки. Киттэ подвел их ко входу в дом, толкнул перед собой створку расшатанных двойных дверей, и они окунулись в острый аромат жареного чили. В маленьком вестибюле слева от входа располагался лифт. Справа — обветшалая каменная лестница, ведущая на верхние этажи. Киттэ что-то говорил и помогал себе жестами, тыча пальцами в воздух. Рутерфорд вытянул шею, глядя вверх на темные пролеты десяти этажей лестницы. Повернувшись к Кэтрин, он сказал с улыбкой:

— Он, похоже, хочет сказать, что лифт не работает.

Закинув рюкзаки за плечи, они последовали за индейцем.

После грязи улиц и немного депрессивной обстановки лестницы интерьер квартиры оказался приятным сюрпризом. Дверь с площадки открывалась в короткий коридор, который вел в большую гостиную. Имелся скромный балкончик, места на нем хватало ровно на то, чтобы разместить пару стульев, но сама комната была светлой и просторной: по обе стороны балкона были окна, выходящие на фронтон здания с видом улицу. Из гостиной маленький коридор выводил к трем спальням и ванной.

Задрапированная цветастыми индейскими тканями мебель была почти вся из дерева, ручной работы. Повсюду были разбросаны детские игрушки, а на большом столе в центре — очевидно, обеденном для всей семьи, — оставалась не убранная с завтрака посуда. Семья была явно ниже среднего достатка, но разумно использовала скудные ресурсы, и в квартире было очень уютно. Кэтрин улыбнулась Киттэ.

Индеец тепло улыбнулся в ответ, а затем повел гостей по коридору к одной из спален, где они и оставили свои вещи. Он показал им маленькую кухню, где только что сварили кофе, а затем, безостановочно жестикулируя, дал понять, что ему нужно отлучиться на час, прежде чем они вновь отправятся в путь.

Как только Кэтрин закрыла дверь за вышедшим Киттэ, она вздохнула с облегчением.

— Джеймс, я впервые за это время почувствовала себя в безопасности! — Раскрыв свой телефон, она стала набирать номер Эрнана.

— Я только быстренько скажу Эрнану, что мы в порядке.

Рутерфорд сделал большой глоток кофе и облокотился локтями на стол. «Устал как собака», — подумал он.

Телефон выдал один гудок, второй, третий. Кэтрин почувствовала, как холодок побежал по спине.

И тут вдруг гудки прервались. На том конце взяли трубку. С облегчением Кэтрин воскликнула:

— Hola! Эрнан, это я.

В ответ — молчание.

— Эрнан? Это ты? Алло!

В трубке раздался шорох, затем на том конце дали отбой и отключили телефон. Кэтрин и Рутерфорд взглянули друг другу в глаза, разом подумав о том, чего ни один из них не хотел допустить.

В Ла-Пасе, на 65-м этаже недавно построенного небоскреба, пухлый коротышка сидел за столом новенького кабинета с наушниками на голове. Кабинет был необычайно светлым благодаря окнам от пола до потолка. Человек сидел в окружении телевизионных мониторов и разнообразного электронного и компьютерного оборудования.

Из огромных окон открывался панорамный вид. Внизу клубящийся коричневый смог накрывал Ла-Пас. На грязных улицах бурлила жизнь. Маленькие машины ползли в пробках, крохотные люди спешили по тротуарам.

Пухлый человечек был одет в белую рубашку с засаленным темно-синим галстуком. Пятна пота широко расплылись под мышками. Но потел он не от жары — кондиционер исправно работал. За спиной у человечка весь в черном, с хмурым презрением на физиономии стоял убийца профессора. Человечек резко сдернул на шею наушники и стал что-то лихорадочно царапать в блокноте, лежащем на столе рядом с клавиатурой. Затем он вскочил, вырвал листок из блокнота и, размахивая им, закричал:

— Босс! Босс! Я засек их!

Убийца выхватил у него листок и прочитал адрес. Левой рукой он достал из кармана мобильный телефон, распахнул его и, не отрывая взгляда от листка, прижал к уху. Секундой позже он прорычал:

— Мы их вычислили. Поехали.

Пытаясь хоть как-то отвлечься, Кэтрин побрела в гостиную. Она взяла с книжной полки атлас, а Рутерфорд устало рухнул на диван. Кэтрин села за стол и, раскрыв атлас, принялась рассеянно листать глянцевые страницы. Взгляд ее задержался на развороте с картой мира, и она, отыскивая на карте древние святилища, шепотом проговаривала их координаты.

Вдруг она обеспокоенно нахмурилась. Сердце учащенно забилось, когда в душе родилось знакомое чувство — словно глядит она в бездонную черную пропасть минувших веков и из ее глубин кто-то шлет малопонятные сигналы — такие же древние, как само время.

— Джеймс, Джеймс, проснись!

Кэтрин принялась тормошить Рутерфорда за плечо. Джеймс застонал, очнувшись лишь наполовину.

— Ну что стряслось?.. Я так устал…

— Джеймс, тут такое! Выводы просто дикие, но… Сейчас сам увидишь…

Кэтрин схватила ручку и принялась что-то рисовать на карте.

Рутерфорд сел, завороженно следя за ее рукой.

— И что?

— Увидишь. Ну, вот. Представь, что нулевой меридиан не в Лондоне, а в Гизе, в Египте — точнее, на том месте, где стоит пирамида Хеопса, — как говорил Безумов.

Кэтрин вновь принялась выставлять на карте координаты всех святилищ, принимая Гизу за нулевой меридиан.

— Видишь? Катманду точно в пятидесяти четырех градусах к востоку от Гизы. Пятьдесят четыре градуса на восток от Катманду — священный остров Яп. Ангкор — точно в семидесяти двух градусах к западу от Гизы, а Нан-Мадол^[22] — точно в пятидесяти четырех градусах к востоку от Ангкора. Это просто невероятно! Смотри, даже Раиатеа^[23] лежит точно в ста восьмидесяти градусах на восток от Гизы!

Кэтрин заглянула Джеймсу в глаза — понял ли он ее.

— Неужели не понимаешь? Обрати внимание: все цифры — целые числа, но самое странное то, что они все кратны шести или двенадцати. Случайным совпадением здесь и не пахнет.

Рутерфорд сосредоточенно вглядывался в карту, и до него начала доходить суть замечательного открытия Кэтрин:

— Ты хочешь сказать, что все эти древние святилища были сознательно размещены в соответствии с неким глобальным планом?

Глаза Кэтрин сверкнули:

— Да! А расстояния между ними — особо интересная деталь: пятьдесят четыре, семьдесят два — это прецессионные числа.

— Прецессионные? — переспросил Рутерфорд.

— Что тебе известно об астрономии и движении нашей планеты?