Александр Синицын (в центре) в составе любительского армейского ансамбля.

Михайлюк приехал в Москву из Ставрополья и уже успел переиграть в немалом количестве проектов - от ленинградского цирка и "Арсенала" и до поп-артистов уровня Сюткина и Лозы. Михайлюк был не только опытным аранжировщиком и мультиинструменталистом, но и интересовался всевозможными эзотерическими науками, радиосвязью, стенографией и т.п. В столице он жил без прописки, сменил десятки квартир, а основным источником его дохода являлась перепродажа электронных инструментов. 

Михайлюк был одним из первых московских электронщиков-маньяков, которые, приобретая новые модели синтезаторов, сутками копались в них - в погоне за необычными тембрами и звуками. В сочиняемой музыке Михайлюк тяготел к космическим сюжетам. Не имея представления о концертной ипостаси Клауса Шульце и Жана-Мишеля Жарра, он еще в конце 70-х планировал сольные выступления в роли "человека-оркестра", обставленного батареей клавишных инструментов. 

Увидев, как лихо Михайлюк выводит на синтезаторах свои мрачноватые космические пассажи, Синицын загорелся идеей перенести собственные песни "всех времен и народов" из акустической капусты в этот опутанный проводами храм электронной консерватории. Пожалуй, впервые в истории отечественного самодеятельного рока альбом планировалось записывать на основе контрактной системы. За аранжировки, игру на клавишах и звукорежиссуру Синицын платил Михайлюку сумму в тысячу рублей. 

Работа началась осенью 83-го года - на новой квартире, снимаемой Михайлюком у басиста "Скоморохов" Юрия Иванова. Песни готовились к записи следующим образом. Синицын играл на гитаре акустический вариант композиции, предлагая Михайлюку придумать к ней сразу несколько аранжировок. Все аранжировки тщательно фиксировались на магнитофон. Для каждой песни существовала отдельная кассета, на которой хранилось несколько вариантов звучания. Синицын прослушивал каждый из треков десятки раз и только потом выбирал окончательную версию. 

...На двухкассетном магнитофоне Sharp 555 и советском катушечном агрегате дотошный Михайлюк нашел единственно возможное положение ручек, которое позволяло осуществлять запись наложением. Как правило, наложением записывался вокал Синицына и его партии на акустической гитаре. Михайлюк программировал ритм-бокс и играл на басу, баяне и в основном на массе клавишных: немецком клавинете, органе Vermona, двухоктавном "Лель 22" и детском японском синтезаторе Yamaha CS-01, на котором имитировались завывания пурги. Для 83-84 годов это было неплохим техническим сопровождением. 

Любопытно, что Синицын больше доверял недорогому советскому ритм-боксу, чем самым виртуозным рокбарабанщикам. Он не без оснований полагал, что на уровне выделения сильных долей все рок-барабанщики стучат хорошо, но мысли о затейливом применении палочек или щеточек ничего, кроме раздражения, у них не вызывают. Синицына же интересовали нюансы. 

Иногда случалось, что у Синицына не было четкого представления о том, как именно должна выглядеть основная мелодическая линия. В подобных ситуациях он подробно и скрупулезно объяснял Михайлюку настроение композиции. Так было, к примеру, во время записи песни "ВВС". "Представь себе, что ты находишься в "сфере особого внимания", - говорил Михайлюку Синицын. - Пролетаешь над деревнями, над домами. Внизу - очень-очень низко - мелькают огоньки..." На тревожно-военизированную электронику Синицын наложил звуки эфира, а затем попросил Михайлюка набить на одном из синтезаторов морзянку. 

"Синицын принес книжку Хармса, полистал ее и выбрал место о том, как Пушкин, увидев Гоголя, начинает бросаться в него камнями, - рассказывает Михайлюк. - И я отсигналил этот текст азбукой Морзе. Синицын почему-то считал, что подобное послание может воздействовать на подсознание". 

На нескольких композициях Синицын решил применить текстовый монтаж. "Технологию любви", "С песней по жизни" и "Как сообщила сегодня газета" он выстроил на основе газетных подзаголовков, которые начитывались в микрофон будничным монотонным голосом - на фоне футуристических электронных подкладок: "Как сообщила сегодня газета / Крылатые ракеты угрожают Европе... / Цены растут... Успехи в труде... / Неплохо поработали наши ребята... / В борьбу за разрядку включились домохозяйки..."

В то время подобные приемы выглядели достаточно революционно. В разработке этого направления Синицын пошел еще дальше, доводя идею до полного абсурда. На композиции "Лотос" он под аккомпанемент индийской мелодии напевал текст инструкции по употреблению стирального порошка. Правда, затем Синицын посчитал, что на фоне "щебетания джунглей", "спящей Атлантиды" и "скольжения волн прибоя" подобная стилизация выглядит одномерной, и в конечный вариант альбома ее не включил. Всего в "ВВС" вошло 20 композиций - объемом на двойной альбом. 

...Кроме "ВВС", записанной в более психоделическом варианте, чем тот, который прозвучал в кинофильме "Асса", на альбоме находилось еще как минимум с полдесятка заслуживающих внимания шедевров. В первую очередь это "Сверхпроводимость" и "Разбитый компас" - в стиле изысканных этнических мелодий, с минималистской электроникой, массой необычных звуков (рында, валдайские колокольчики, шум грома, стук дождевых капель), родниковым женским бэк-вокалом и символистскими текстами типа "серебряные стрелы в фарфоровом зените / разбитый компас указывает путь". После прослушивания подобных опусов весь альбом воспринимался как музыкальные впечатления от путешествий некоего абстрактного инопланетянина по каким-то совершенно диким и живописным уголкам земного шара... 

Запись длилась около шести месяцев и завершилась лишь летом 84-го года. Альбом содержал огромное количество стилизаций - здесь есть и джазовые находки, и ретрообращения ("Девушка из Волгограда"), и эротичная экзотика ("Аэлита", "Фиона"), и даже утонченный флирт с некрофильскими мотивами ("Холм лесных духов"). На запись отдельных композиций Синицын специально приглашал арфистку и виолончелистку из Гнесинки, а примерно в половине вещей на подпевках звучит голос Елены Снурниковой, впоследствии - вокалистки оперного хора Большого театра. Без сомнения, это была "музыка для богатых" - не случайно впоследствии "Оберманекены" называли "Отряд имени Валерия Чкалова" своими духовными учителями. 

"Большинство произведений на "ВВС" были интересны тем, что записывались в совершенно разных манерах, с необычными аранжировками и ритмическими построениями, - говорит Михайлюк. - Практически из каждой песни можно было сделать отдельный альбом". 

К сожалению, концовка сессии оказалась смазанной нешуточным конфликтом, разыгравшимся между Синицыным и переутомленным каждодневной работой Михайлюком. Как уже упоминалось, практически все композиции записывались в разных вариантах по многу раз. Часто Синицын морально добивал Михайлюка, когда после записи десятка дублей внезапно приходил к выводу, что первый или второй вариант песни был самым удачным. 

"Я очень уставал от бесконечных исправлений и уже был не рад, что ввязался в этот проект, - вспоминает Михайлюк. - Нагрузка была колоссальная. Мы часто работали с утра до глубокой ночи, а мне приходилось выполнять функции не только аранжировщика и клавишника, но также звукоинженера и звукооператора. Моя голова была забита сложными компьютерно-техническими головоломками, как будто я решал в день по двести шахматных задач". 

Михайлюк просил Синицына сделать передышку перед решающим броском, но тот был неумолим. Все размолвки закончились крупной ссорой. Михайлюк "ушел в себя", заперся в квартире и перестал отвечать на телефонные звонки. В свою очередь Синицын устроил у его дома засаду, "окопавшись" в компании со знакомыми подполковниками. Конфронтация завершилась тем, что Синицын выплатил Михайлюку только половину обещанной суммы и завершающий монтаж альбома осуществлял самостоятельно.