Глава VIII. Охота на волков
Эпидемия «магнитофонного рока» тем и опасна, что распространяется она, минуя все возможные фильтры цензуры и просто здравого вкуса и смысла. Уровень современной звуковой и записывающей техники «домашних студий» настолько высок, что сегодня можно только личными усилиями наштамповать любое количество кассет собственных опусов и не без помощи дельцов «черного рынка» взлететь на вершины популярности.
Газета «На смену!» (Свердловск), статья И. Дубровкина «Джинн из... магнитофона», 1985 год.
...Псевдоискусство иногда проникает и в нашу жизнь. Как же иначе можно назвать магнитофонные записи, распространившиеся среди некоторой части молодежи, и, в частности, студенчества... В отличие от обычных дисков эти пленки стараются передать друг другу тайком и слушать, закрывшись в комнате. Однако есть и такие «меломаны», которые не стесняются слушать эти записи, например, в городском транспорте, гордясь «до потери пульса» тем, что являются их обладателями(...) Казалось бы, политически грамотному молодому человеку, тем более студенту вуза, комсомольцу, обладающему классовым подходом к оценке окружающих явлений, нетрудно увидеть, куда ведет нашу молодежь распространение подобных записей. Они пропагандируют жестокость, моральную распущенность, пошлость и разлагающе действуют на молодежь, прививая ей аполитичность и общественную пассивность. Однако, к сожалению, есть отдельные молодые люди, даже комсомольцы, для которых коллекционирование и распространение подобных записей стало своего рода хобби.
Газета «Комсомолец Казани», статья М. Сапрыкина «Мочалкин блюз», 1983 год
...У музыкантов группы «Жар-птица» был знакомый по имени Виталий Рыбаков, который одно время служил в Министерстве культуры СССР. На одном из заседаний коллегии министерства слушался доклад о работе фирмы «Мелодия». И пока бессменный директор «Мелодии» Валерий Сухорадо рассуждал о международных успехах советских грампластинок, Рыбаков показал присутствующим самопальные катушки «Жар-птицы», сопроводив это действо словами: «Я считаю, что люди в домашних условиях оформляют свои магнитоальбомы лучше, чем оформлен любой диск «Мелодии».
Возможно, заявление прозвучало чересчур безапелляционно, но в целом оно было не так далеко от истины. И даже не потому, что дизайн альбомов «Жар-птицы» являл собой нечто оригинальное. Просто пластинки «Мелодии», на которых издавалась эстрадная музыка, были по своему качеству ниже всякой критики.
На заседании присутствовал член политбюро ЦК КПСС, министр культуры СССР П.Н.Демичев. Внимательно изучив катушки, он отложил их в сторону и кратко сказал своему помощнику: «Разберись!» Вскоре рок-группа «Жар-птица» прекратила существование.
Разгон «Жар-птицы» явился лишь одним из фрагментов крупномасштабной антироковой кампании 1983-85 годов. После небезызвестного доклада К.У.Черненко - «Актуальные вопросы идеологической и массово-политической работы партии» - на советский рок обрушилась волна репрессий. В течение нескольких лет судебные процессы над участниками групп «Воскресение», «Трубный зов», «Браво», «Бэд бойз» чередовались с травлей Юрия Шевчука, Юрия Наумова, «Мухоморов», «Братьев по разуму», Евгения Морозова и других. На закрытом совещании в Министерстве культуры РСФСР звучали следующие формулировки: «В настоящее время в Советском Союзе насчитывается около 30 000 профессиональных и непрофессиональных ансамблей. Наш долг состоит в том, чтобы снизить это число до ноля». Конец цитаты.
Алексей Романов в составе группы «Воскресение» (1982 год)
и сразу после выхода из тюрьмы (1985 год).
Вскоре обыску подвергся звукорежиссер «Воскресения» Александр Арутюнов, у которого правоохранительные органы конфисковали оригиналы обоих альбомов группы. Спустя пару лет Арутюнову чудом удалось забрать эти бесценные пленки из сейфов областного управления внутренних дел. «Это было самое лучшее время по вырабатыванию адреналина, - вспоминает он. - Этого заряда мне хватило потом лет на десять».
Очередным карательным актом властей стала «чистка» тех «писателей», которые давали объявления в «Рекламном приложении» к «Вечерней Москве». Одновременно с началом антироковой кампании ищейки из cтоличной милиции скрупулезно изучили подшивку «Рекламного приложения». Затем по всем отмеченным адресам были разосланы повестки, обязывавшие получателя явиться в районный финотдел. «Повестки были с кучей печатей и одним своим видом оказывали на человека сильное психологическое воздействие, - вспоминает московский «писатель» Владимир Иванов. - Когда очередной «подозреваемый» приходил в финотдел, рядом с инспектором сидел человек в штатском, который пытался выяснить виды и объемы продаж. Заканчивались эти задушевные беседы написанием объяснительных записок и устными предупреждениями о незаконности частнопредпринимательской деятельности».
Еще одним милицейским развлечением стали облавы на т.н. «толпы» («тучи» или «балки»), где коллекционеры обменивались пластинками и катушками с записями отечественной и западной рок-музыки. Подобные обмены происходили, как правило, в ближнем Подмосковье, недалеко от железнодорожных платформ - в лесу или прямо в открытом поле. «Места встреч постоянно менялись, но это никого не спасало, - вспоминает Иванов. - Несколько раз нас пыталась окружить милиция с овчарками. Увидев желтосиние «газики», меломаны бросали пластинки на землю и пытались спастись бегством. У меня до сих пор хранится конверт от фирменного диска, на котором остался отпечаток милицейского сапога».
В других городах сила наезда на рок не особенно отличалась от столичной. В Южно-Сахалинске в опалу попал один из крупных дистрибьюторов, имевших прямую связь со столичным «союзом писателей». В Ижевске было арестовано несколько народных умельцев, занимавшихся разработкой и производством специальных приставок для обработки звука. В Одессе пять лет тюрьмы получил звукорежиссер Стас Ерусланов, в студии звукозаписи которого были найдены пленки с анекдотами про Брежнева.
Kонцерт группы «Браво» в марте 1984 года будет прекращен через несколько минут сотрудниками милиции, а солистка группы Жанна Агузарова заключена под стражу по обвинению в подделке документов и в ближайшие два года не выйдет на сцену.
Неудивительно, что в экспортированном на Запад альбоме Курехина и «Новых композиторов» «Насекомая культура» вместо гордого «АнТроп» теперь красовалась надпись «звукорежиссер 000».
В Питере милиция установила слежку за Лешей Вишней, который записывал вместе со Свиньей панк-альбом «Гавно». «Выйти на улицу было невозможно, поскольку по пятам нас преследовали одни и те же зеленые «Жигули», - вспоминает Вишня. - Затем сотрудники 4-го управления КГБ приезжали ко мне домой и предупреждали, что «не надо ЭТИМ заниматься. Не стоит». Искали пленки, но не нашли. Одна из них была спрятана в холодильнике, вторая - в газовой плите. Я, конечно, дико пересрал, но записывать все равно продолжал».
Несмотря на глобальный стрем, отчаявшиеся музыканты порой шли на риск и отсылали свои работы на Запад, где фрагменты альбомов звучали в передачах русской службы «Би Би Си» или «Голоса Америки». Контекст подобных радиоэфиров был, как правило, идеологическим. Именно таким, довольно небезопасным образом приобрели скандальную популярность подпольные творения «Трубного зова», «Бэд бойз» и «Мухомора». Последствия не заставили себя долго ждать.
