Крысиный хвост больно хлестнул по ноге. Метнув взгляд вправо, девочка увидела, как к ней, крадучись, подбираются три кота, по виду — отъявленные бандиты. Крыса-телохранитель даром времени не теряла. Остроносая голова метнулась вперёд, клацнули клыки и перекусили лапу ближайшего врага. Второй выпад, и следующий боец завалился набок, брызгая по сторонам фонтанами крови из разодранного горла. Третий бросок, нацеленный между глаз оторопевшего одиночки и… промах. И тут же крысиная голова покатилась по полу. У Ириски застучали в голове противные молоточки. Если кот сумел оторвать голову крысе, величиной с бульдога, то разве справится с таким обыкновенная девочка?

Кот нехорошо ощерился и начал готовиться к прыжку. Не в ногу целился он. Взгляд его, наполненный дикой радостью, гладил Ирискино горло.

Лёгкий толчок в щиколотку. Девочка увидела рядом новоиспечённого телохранителя. Ириска благодарно обернулась. Оказалось, Рауль опередил Ириску метра на полтора и сейчас расшвыривал дико визжавших котов, пробираясь к креслу. Чёрная крыса скользила рядом, раздавая точечные удары перепуганным котам, не успевавшим отбежать на безопасное расстояние. Моральный дух кошачьего войска падал с каждой секундой.

Вновь посмотрев на кота-одиночку, Ириска поняла, что смелость его не дрогнула. Он прыгнул…

Время остановилось, как в минуту, когда Ириска шагнула в пустоту. Пусть теперь под ногами твёрдый бетон, но ни ноги, ни руки не могут пошевелиться. Только голова силится отодвинуться назад.

"Во славу Панцирной Кошки!" — сказали глаза, набухшие кровью. А потом кровь разорвала их тёмно-багровыми сгустками. Сам же котяра безвольно опал у Ирискиных ног. Тяжело дыша, из-под окровавленного тела выбралась крыса-телохранитель. Бока тяжело вздымались, пасть обагрена.

Рауль отскочил назад. Правую штанину располосовали корявыми лохмотьями. На левой темнело кровавое пятно. Бойцовых котов оставался какой-то десяток. Да, именно десять. Две пятёрки. Две группы, решивших держаться до конца. Да голубой владыка. Да волшебница, повелевающая волнами зелёного света.

Следующие пять минут Ириска запомнила смутно. Помнила лишь, что от правой пятёрки осталась лишь пара разъярённых котов, и никто ничего не мог поделать с этой парой. Растерзанные тела гигантских крыс валялись бесформенной кучей, а несколько бойцов, попискивая, отползали, зализывая раны. Настолько беспощаден был взгляд сплочённой парочки, что Ириска сочла благоразумным отодвинуться подальше. И угодила в зону действия второй пятёрки. Плотная крыса величиной с бультерьера отпихнула девочку с дороги. Испугавшаяся девочка, хотела пнуть остроносую, да не успела. Хрустнул хребет, на спину крысе приземлился раскормленный котяра. И тут крысиный поток захлестнул усатое войско, сломил сопротивление, завертел, поглотил и соскользнул с поверженных тел. В том месте словно разбили банку с красными чернилами.

Дурманящий запах крови щипал ноздри. Конвульсивно содрогался желудок. Подгибались ноги то ли от ужаса, то ли от усталости. Рауль стоял у самого кресла. Голубой владыка подобрался, прошипел что-то невнятное и ринулся прямо в лицо командиру. Рука Рауля взметнулась. Из рукава куртки вылетел острый штырь, скользнул меж костяшек среднего и указательного пальцев и вонзился в кошачье горло. По металлу скатилась тёмная струйка. Нанизанный на остриё котяра похрипывал и дёргался. Пальцы Рауля описали гигантскую дугу, кот сорвался со штыря и врезался в стену. Когда он упал, то уже не казался голубым. Плинтус словно прикрыла горка промасленной ветоши.

— Твоя очередь, — кинул Рауль Ириске, указывая на кошку.

Кошка не шевелилась. Просто смотрела на Ириску. И подмигнула правым глазом, когда девочка склонилась над ней. Волны зелёного света, погладив спину, щекотливым покалыванием прокатились меж лопатками и окутали Ирискино лицо. Глаза защипало. Коридор смазался и стал ненастоящим. Сияние открывало глазам совершенно иной мир.

Огромный дворцовый зал, в окна которого видны башни крепостной стены. С высокого потолка сверкает гигантская люстра. У стен примостились длинные столы с изысканными яствами. А по всему залу в завораживающем танце кружились парочки. Кавалеры в алых и зелёных камзолах, расшитых золотыми галунами. Дамы в пышных платьях. Отблески свеч в украшениях и хрустальных бокалах. Запах чего-то сладкого, забытого, фестивального. И чарующая музыка, зовущая за собой. На обитом бархатом троне восседал владыка замка, наблюдая за праздником, в котором плескались подданные. Ему хотелось забыть о тревожных предостережениях, о зловещих исчезновениях вестников. Но ожидание грызло, стачивало мятущуюся душу. Вот сейчас явится влиятельнейшее лицо, способное разобраться в проблемах всего мира.

Придворная магиня в зелёном одеянии поглаживала острое ухо. Её терзали смутные видения чего-то непоправимого. Но ответов не было. Ответы могло дать только влиятельное лицо, которое куда-то запропастилось. И она, и владыка то и дело поглядывали на парадную дверь. А подданные беззаботно кружились, забыв о прошлом и грядущем. Для них жила только музыка, только шаг, ещё один и предстоящий поворот вальса.

Потом дверь распахнулась, и в зал хлынуло вражье войско.

А Ириска была за тех и за других сразу. Хоть и объяснить себе этого не сумела.

…Она не сумела объяснить, и как в её руке оказалась розочка разбитой бутылки. И как рука толкнула вперёд острые пики. Потом Ириска не видела ничего, как на выставке. Только почувствовала отпор, отдачу, сквозь которую с противным хлипом прорвалось разбитое стекло.

Кошка лежала на кресле, словно спала. Под ней растекалась вязкая лужа. Тёмные капли срывались с окровавленного стекла, гулко падали на матерчатую обшивку и расцветали чёрными розами.

"Хочешь быть Чёрной Розой за Пятым Переулком?"

От бесстрашной парочки уцелел только один боец. Поджав хвост, он удирал, словно побитая собачонка. Семеня лапами, его, не торопясь, преследовали три крысы, похожие на такс-переростков. Рауль громко цыкнул и странно кашлянул. Звуки отразились от стен и заметались эхом. Бег крыс прервался. Они остановились и виновато посмотрели на Рауля. Тот милосердно улыбнулся.

Предательски дрожащим пальцем Ириска указала на убегающего кота.

— Пусть спасается, — Рауль снова пропитался привычной непоколебимой уверенностью. — Кошачьи летописи тоже стремятся быть объективными. И мы не станем им мешать. Эй, все слышали? — возглас относился к десятку уцелевших крыс, алчно посматривающих в сторону растерзанных тел.

Крысиные тела вздрогнули в едином порыве и уставились на невозмутимого командира.

— Награды, — сказала бурая крыса, раз в пять больше обычной.

Ириска уже ничему не удивлялась.

— Награды, — твёрдо добавили близнецы-телохранители.

— Награды, — клацнули крысы задних рядов.

Закружилась голова. Ириска почувствовала, что она сейчас рухнет на забрызганный кровью пол. "Я же никогда не отстираю…" — мелькнуло и пропало. В следующий миг пол бросился навстречу. А ещё через секунду Ириска благодарно обвисла на сильных руках Рауля.

— Ирисочка, — начал он.

И тут её вырвало. Рауль замолк, но не отодвинулся ни на шаг. Крысы понимающе отвернулись. Лишь телохранители смотрели на неё странным отсутствующим взглядом. Будто должны были они уйти в лучшую жизнь прямо сейчас, да вот из-за Ириски приходится терпеть прежнее скорбное существование.

Когда желудок опустел, Ириска выпрямилась и безвольно прислонилась к стене. Рауль сунул ей в руку крохотный пузырёк с остроконечной стеклянной пробкой.

"Красная Москва", — вспомнились Ириске бабушкины духи. Однако пузырёк шестигранной формой ничем не напоминал знакомый плоско-округлый флакон. А когда девочка вытащила пробку, то воспоминания разом померкли. Резкий, до невозможности едкий запах шибанул в ноздри. Глаза мигом заслезились. Зато в голове прояснилось.

Рауля не было рядом. Он стоял у кресла и нараспев выкрикивал непонятные режущие слова. "Наверное, на турецком", — одинокая мысль пульсировала в опустевшей Ирискиной голове.