— Лечим, — признался очкарик, а потом на его лицо наползла глупая улыбка. — И не только.

— Что "и не только"? — не преминула поинтересоваться Ириска.

Вопрос поверг очкарика в такое замешательство, что ведомость в две секунды умялась в излохмаченный комок, обсыпавшийся мелкой белёсой пылью.

— Не только это… собачек, а других ещё… всяких, — оторопело признался очкарик.

Он утратил интерес к изувеченному листу и принялся за "Ведомость переоценки". Ириска покровительственно улыбнулась:

— А крокодилы бывают?

— Бывают! — обрадовался очкарик, что может хоть чем-то угодить суровой гостье. — Редко, но бывают.

Очкарик выглядел совершенно беспонтово. Шняжно он выглядел. Смурно и косяво. В другое время Ириска прониклась бы к нему презрительной жалостью. Но сейчас жалости было не место. Злая судьба не пускала Ириску на Пятый Переулок, значит, чтобы выжить, Ириске следовало распрощаться с жалостью. И если очкарику путь известен, Ириска его выведает. Любыми средствами.

— И обезьяны бывают?

Очкарик взволнованно сглотнул, оттолкнул бумагу, покрытую влажными пятнами от потных пальцев, и придвинул к себе "Ведомость учёта основных средств", которую тут же принялся заполнять каллиграфическим почерком. Сначала Ириске показалось, что там написано "Обезьяны", потом "Оверлок", а затем "Овердрайв". Из-за трясущихся рук очкарика ведомость противно дрожала. Ириска напряглась до боли в глазах, но положение с обезьянами так и не прояснилось.

— Ну, так что там насчёт обезьян?

— Лечим, — сокрушённо согласился очкарик, разодрав последний листок.

Его руки суматошно шарили по столу, но одиночные бумаги закончились, а листы из стопки парень по каким-то неведомым причинам вытащить не решался.

Ириска упёрлась животом в ребро столешницы и придвинула к несчастному общую тетрадь с оранжевыми кленовыми листьями на обложке и табличкой "Журнал учёта инвентаря". Очкарик благодарно выдохнул и немедленно принялся листать страницы, загибая уголки.

— А чем лечите? — Ириска сама не понимала, кого сейчас изображает: стервозную особу, зашедшую поругаться, или дочку нового русского, которая подробно выспрашивает все условия, прежде чем притащить из своего джипа любимого пекинеса.

— Этими… лекарствами… — очкарик тонул в бездне смущения.

Ириска не собиралась протягивать руку помощи. Она ненавидела таких вот хлюпиков и слюнтяев. На дискотеке жмутся к стенам и пялятся на Ириску, представляя во всех деталях, как красотка в сизой блузке, чёрной, под кожу, мини-юбке и блестящих лайкрах подойдёт к ним и потащит в бушующий круг.

Ага, щаз-з-з.

Чмо!

— Какими лекарствами?! — в голосе Ириски сквозила такое презрение, что очкарик прямо-таки вжался в спинку стула.

Пальцы его потеряли спасительный журнал и заметались по столу. К счастью ему подвернулась ещё одна тетрадь, подписанная толстыми буквами "Журнал-ордер".

— А вот, — он раскрыл тетрадь на первой попавшейся странице.

Та была исписана мелким, клонящимся вправо, неразборчивым почерком.

Видок у очкастого при этом был ещё тот.

В подтверждение он вытащил лист "Инвентаризационной описи" и с его помощью подчеркнул одну из строчек. Теперь он смотрел на Ириску как щенок, ожидающий похвалы за примерное поведение.

Ириска почувствовала себя королевой, но где-то в глубине копошился противный червячок сомнения. Подвал, охраняемый лохом, не внушал опасений. А вот поводок… Поводок, выпавший из урны. За поводком стоял пропавший пёс, а может и не только пёс, но и его пугливая хозяйка.

— Видите? Вот, — парень даже ногтем черканул, чтобы Ириска окончательно убедилась, что он не виноват.

Однако Ириску больше поразило другое. На листочке, закрывавшем половину страницы, теперь значилось не "Инвентаризационная опись", а "Карточка складского учёта". Это Ириске не понравилось. То ли она задумалась и не заметила подмены, то ли вещи вокруг творились не такие уж обыденные.

Ириска тряхнула головой. Холодная капелька пота сорвалась со лба и упала на "Лицевой счет", лежащий поверх увесистой стопки документов. Ну нет, Ириске выгоднее думать, что перед ней сидит лох, значит, он и будет перед ней сидеть. Сидит ведь, жмётся, вон как его от ужаса скрючило.

— А как у нас обстоят дела с кошечками? — коварно спросила Ириска.

Очки странно блеснули. Парень отклеился от стены и посмотрел на Ириску прямо с животным ужасом. Словно и не Ириска стояла перед ним, а извивалась танцем перед смертельным прыжком чёрная кобра.

— А чё им тут делать-то? — удивлённо спросил он. — Подвал здесь ведь, видишь же, не чердак.

Мгновенный переход с "вы" на "ты" показал, насколько упала Ириска в его глазах.

— Как ты сказал? — Ириска мрачной скалой склонилась над ошалевшим парнем.

— А чё, чё случилось-то? — вылупил зенки тот. — Вы с кошкой что ли?

Утраченные позиции вновь были отвоёваны. Враг был повержен, откинут назад и занимался сейчас отщипыванием кусочков от многостраничного документа под названием "Оборотная ведомость".

— Могу и с кошкой, — пообещала Ириска.

— Не, — ухмыльнулся парень. — С кошкой не надо. С кошкой нам зачем?

"Дурак", — мысленно проговорила Ириска.

А ведь, наверняка, корчит из себя начальника. Выделывается перед Ириской. Пора бы уж указать мальчику на его место.

— Доктор где?

— Ка-акой доктор? — поразился парень Ирискиным словам.

"Тор-р-рмоз. Доходяга. Нич-то-жест-во!"

И только после этой мысленной тирады до парня, наконец, дошло.

— А доктор! Доктор это… в командировке!

И хорошо, и плохо… С одной стороны в отсутствие Рауля можно детально прижать дохлячка на предмет Пятого Переулка. С другой стороны, тащиться с таким ничтожеством по городу — себя не уважать. А уж зайти с ним в Переулки… Не дай бог, тоже в Чёрные Розы запросится. Ириска чувствовала, что пора бы, пора уже помириться с Раулем. Ведь она сама отыскала его пристанище. Это не такой уж и маленький подвиг.

— И что? На весь центр один доктор?

— Центр? — снова загрузился парень.

"Ну тупой же! Тупой!!!" — со слезами на глазах подумала Ириска.

— Не-е-е, — дошло до парня. — У нас не один доктор! А с каким договаривались-то?

Ага! Дело пошло на поправку.

— Тёмненький такой. Кудрявый. Черноглазый. Высокий, — перечислила Ириска основные достоинства Рауля и, глядя на доходягу, мстительно добавила. — Спортивного телосложения.

Руки парня отодвинули "Отчёт о выбытии товаро-материальных ценностей" и принялись поглаживать "Отчёт о наличии и движении".

— Этот выехал, — пояснил парень.

— Другого зови, — с мрачной тоской приказала Ириска.

Тормоз, очки которого тусклыми фарами отблёскивали в подвальном сумраке, донельзя надоел Ириске. И как таких принимают на работу? Таким даже метлу не доверишь. Будь Ирискина воля, гнала бы она в три шеи таких вот соплячков. Надо же, надулся, бумажками обложился и считает, что вся вселенная вертится вокруг него.

Очкарик, действительно, обложился бумажками. "Реестр", "Результаты начисления амортизации", "Результаты переоценки". Ириска прочитала и ничего не поняла. Амортизатор навевал смутные ассоциации с автомобилем, но представить этакого писюна за рулём воображение отказывалось напрочь.

— А зачем? — поинтересовался парень.

Голос его прозвучал на удивление уверенно.

— Лечить кто будет? — чуть смешалась Ириска.

— Кого лечить? — нет, не уверенно звучал голос, показалось.

Не мог человек, уверенный в себе, вот так взять и оторвать кусок от "Сверки бухгалтерского и складского учётов".

— Кошку мою, — с нажимом сказала Ириска. — Кошечка у меня заболела. С кожей что-то. Жестковатая кожа стала. Ну, как панцирь прямо. Спеклась, потрескалась. Будто обварили мою красавицу. Или обожгли.

Глаза за очками воровато метнулись к углу, уставленному штабелями пропылённых папок. А вокруг продолжали громоздиться бесконечные ряды коробок.

Руки очкарика мгновенно расстались с изувеченным бланком и подтянули следующий. "Сверка бухгалтерского учёта с ответственными лицами". Прямо поверх фиолетовых каракулей очкарик решительно намалевал кривое, злобно оскалившееся солнце и двух дохлых крыс, протянувших к затянутому цифрами небу скрюченные лапки.