- Нет… точно не нужен, - вздохнул он. – Мне другое нужно – искренность мне нужна, упорство и искренность. Ты просто не понимаешь, ты думаешь – я такой же как ты, но ты не понимаешь, мне надо тебе объяснить… я тебе постараюсь объяснить, а ты меня послушай, хорошо? Только… пожалуйста… давай ты потом поешь, я просто не смогу сосредоточиться.

- Ну ладно… я сейчас. – Тора поднялась и пошла к лестнице. Внизу она вылила чай, бросила бутер на стол и, несколько задумчиво, все еще ошарашенная непостижимым поведением Вайу, пошла по ступенькам вверх. Когда ее голова приподнялась над уровнем крыши, и взгляд ее упал на Вайу, одним психом стало больше, и чуть не стало больше одним инвалидом – челюсть у Торы отвалилась, нога промахнулась мимо ступеньки и она грохнулась довольно чувствительно подбородком об пол, судорожно вцепившись руками в перила. Вайю сделал движение вперед, но, увидев, что уже все в порядке, помогать ей не стал, и продолжил свое занятие, призывно махнув головой. Так и не закрыв челюсть, Тора подошла и села рядом. Вайу лежал на спине, вытянув одну ногу и задрав вверх другую. Под попу он сунул подушку, а в саму попу – вибрирующий искусственный член.

- Немного потрахаю себя в попу, ладно? Давно не трахался.

- Да, конечно, - Тора по-прежнему была в ауте. Та невероятная непосредственность, с которой этот почти незнакомый ей мужчина разлегся тут, трахая себя вибратором в попу, была шокирующей.

- А откуда ты вибратор то взял? – сорвался у нее вопрос.

- У меня с собой, мы с собой всегда носим – мало ли где и когда захочется, я взял трехголовочный, мне такой нравится – три головки движутся независимо друг от друга – две из них ласкают и массируют мышку с двух сторон, а третья поглаживает тинку изнутри, вот…

- С этими словами он вытащил из попы вибратор, стянул с него нечто, напоминающее презик, и продемонстрировал его. Смотри – когда эта головка ерзает по мышке, другая делает то же самое с другой стороны – как будто двумя нежными пальчиками. Видела такой?

- Нет… - Тора понимала, что краснеет, но сделать с собой ничего не могла.

- Хочешь? – Вайу протянул вибратор Торе. – Потрахай себя немного, а потом я.

- Нет… я нет… потом… а что такое мышка и что такое тинка?

- Мышка – это уплотнение у парней в попке, предстательная железа. «Тинка» – это мышечное кольцо ануса изнутри. А как ты называешь эти места?

- Я… я вообще-то никак. Ну если мы говорим об этом, так и говорим – простата, анус… а других слов вообще и нет у нас.

- Ну ничего себе! – Вайу выглядел ошеломленным. – Как можно двумя словами обозначить ВСЕ ТО, из чего состоит попка изнутри??

- Что ты имеешь в виду под «всем тем», - теперь в свою очередь была удивлена Тора. – Там в общем ничего больше и нет:)

- Ну конечно, нет… «мышка» - это сам бугорок предстательной железы. Упругая область вокруг бугорка – формально это тоже, конечно, предстательная железа, но ощущения другие, когда трогаешь ее, или когда член об нее трется - ощущения более мягкие и глубокие, поэтому эту область мы называем по аналогии «подмышка». В отличие от тинки, «ронка» - это самая середина колечка ануса – самое тугое место. А наружная часть дырочки – «щерка». У девочек предстательной железы нет, но нервных окончаний внутри попки так много, что она, как правило, даже более чувственна, чем писька… интересно – а как же вы занимаетесь сексом, как драчите свои письки-попки, если у вас даже языка-то нет для обозначения областей разной чувствительности?? Давай я тебе покажу – какие области внутри попки девчонок как мы называем – вставай на коленки или ложись на спинку.

- Нет, не сейчас, - Тора испытывала смешанные чувства.

С одной стороны попка есть попка, ничего постыдного в ней нет, но все же та степень непосредственности, с которой Вайу говорил об этом, не переставая трахать свою попку, была для нее непривычной, и – как результат – возникал стыд.

- Я хочу поесть, ты будешь? – Не дожидаясь ответа, Тора почти спрыгнула вниз, снова налила чай и достала бутер.

- Пойду погуляю, - произнес спускающийся по лесенке Вайу.

- Куда же ты пойдешь, - хихикнула Тора, - вокруг океан, прилив.

В поведении Вайу была неестественная поспешность, и Тора встала внизу, перегородив ему путь. - Что-то не так?

- Не совсем…, - Вайу подбирал слова. – Понимаешь, у нас процесс еды – ну как бы это сказать… очень интимный. Есть на глазах у посторонних – ну все равно что для тебя трахаться в попу. Только очень близкие люди могут есть друг при друге, да и то – если только они очень и очень раскрепощены.

- Охренеть! – Тора никогда ничего подобного не слышала – ни про Нижние Территории, ни тем более о цивилизованном мире. – А что в этом такого-то?? Ну ем я, пищу пережевываю, - свои аргументы она сопровождала звучным чавканьем, о которого Вайу становилось явно нехорошо.

- А что такого в том, что я трахаю себя в попку? – с вызовом возразил Вайу? - Ты смотришь на меня все это время так, словно я Родину продал.

- Что значит «родину продал»?

- Неважно. – Вайу вытащил, наконец-то, из попы вибратор. – Ты смотришь на меня так, словно я делаю что-то ужасное, неприличное! А я всего лишь получаю удовольствие! Нормальное, самое обычное сексуальное удовольствие. А сама, между прочим, при этом открываешь рот, засовываешь туда при мне еду, пережевываешь и чавкаешь еще при этом! Если бы ты что-нибудь такое учудила у нас, тебя бы просто распяли! В психушку бы засунули или вообще прибили.

- За что??

- За что???! Да за это! У нас это считается омерзительным, непристойным, развратным.

Торе пришла в голову смешная мысль.

- Интересно – а если бы я, к примеру, жевала бы бутер вместе с мальчиком девяти лет, прогуливаясь по улице – что – меня бы признали совращающей малолетних?

Вайу даже в лице изменился. Он непроизвольно воровато оглянулся, словно не был уверен – не подслушивает ли его кто-то, затем взял себя в руки и очень мрачно произнес: тебе смешно, да? Мне тоже хотелось бы посмеяться, да только у нас над этим не посмеешься. Смешно тебе… Я тебе скажу – что было бы, если бы ты сделала что-то подобное…

- Кстати, ты не мог вы выкинуть к черту свою паранджу?

- Что выкинуть?

- Ну вот эту тряпочку, которая так деликатно прикрывает твой развратный, судя по всему, и крайне непристойный рот.

Вайю немного замялся, но спустя несколько секунд спокойно снял повязку, и все же немного покраснел при этом.

- Я тебе скажу, хотя ты мне наверное не поверишь, продолжил он, - если бы ты сделала что-то подобное у нас, тебя бы не просто убили. В лучшем случае – это если бы тебе повезло – тебя бы немедленно арестовали и до суда обращались бы с тобой так, что вряд ли ты бы дожила до этого самого суда. А если бы повезло дожить до суда – ну если, например, властям вздумалось бы устроить показательный процесс против педофилов, ну тогда ты получила бы лет двадцать тюремного заключения, но и в этом случае вряд ли прожила бы хотя бы год – в тюрьмах у нас с педофилами расправляются безжалостно, ведь педофилы - это отребье, нелюди.

Пока он говорил, смешливое настроение Торы улетучилось. До нее стало доходить, что все, что он говорит – не фантастика, не глупая выдумка, а страшная правда, в которой этому самому человеку пришлось жить.

- Я не могу себе представить, я не понимаю, - пробормотала Тора.

- Ничего, я, кажется, уже знаю, как тебе рассказать это так, что тебе будет понятнее, - с довольным видом произнес Вайу. – Значит, когда ты увидела, что я трахаю себя в попу, ты была смущена?

- Ну… да. У нас нет запретов на секс, мы можем трахаться, тискаться, лизаться, делать все что захотим когда угодно и где угодно, среди толпы людей, на улице, в транспорте – ну где угодно. Я могу подойти к незнакомому мне парню посреди улицы и предложить ему дать мне пососать. Или ко мне может в любом месте подойти любой человек и спросить – не против ли я, если он полижет мне ножки или потрахает в попку. А я, кстати, ОЧЕНЬ люблю трахаться в попку… - Тора посмотрела в глаза Вайу, но спохватилась, что для него эта фраза звучит примерно как для нее бы прозвучало «я люблю бутер с семгой», и слегка разочарованная тем, что не смогла его смутить, продолжала - Я могу согласиться или отказаться, или предложить какой-то свой вариант… конечно, так не было всегда, и…