Пока Кейт говорила, Тора рассмотрела ее с ног до головы. К ее тельцу возникало сильное эротическое влечение, хотелось вылизывать ее всю, каждая часть тела была удивительно завершенной, и даже просто разглядывая ее коленки, передние и нижние лапки, плечи, Тора чувствовала, что эротическое возбуждение достигло семи и вот-вот готово было прорваться в экстатическую область.

- Во сколько ты начала трахаться?

- Посидим тут, пока не будет сигнала. В три.

- В три года?? – Тора пришла в Школу уже будучи взрослой девушкой, в 16 лет, так как росла в семье с довольно консервативными взглядами. Раньше она нередко жалела об упущенном времени, но в коммандос навсегда распростилась с такими грубыми формами жалости к себе, во всяком случае в последние годы она не фиксировала ее чаще, чем раз в месяц, да и то с интенсивностью не больше 1-2. Устранять такую жалость к себе не представляло труда. Но начать трахаться в три года – даже для нее это было удивительно.

- Да, а что тебя удивляет? Ты сама во сколько начала мастурбировать?

- Ну где-то в пять, наверное…

- Это потому, что жила с родителями. Сейчас конечно не двадцать третий век, но все равно – те, кто приходят из семей, и те, кто рождается прямо у коммандос, имеют заметные отличия. Семейные все равно подавлены. Я слышала, что до Войны и вовсе трахаться можно было только с шестнадцати, а то и с восемнадцати. – Кейт передернулась всем телом. – Фашизм. Я стала трахаться в три года, а так мне пришлось бы ждать пятнадцать лет! Чего же удивляться, что они мерли как мухи уже в сто пятьдесят-двести лет, а уже в сто двадцать выглядели как старики! Если так умерщвлять себя, кто же выживет…

- Ну мерли они не в двести положим, а в шестьдесят-восемьдесят…

- Ну да?… - Кейт недоверчиво вытянула губки. – Офигеть…

- Ты уже в три года влюбилась?

- Да, я влюбилась в мальчика, он был намного старше меня, ему было семь, мы тискались, целовались, а потом мне захотелось потрахаться, но он еще не мог, у него пиписька была слишком маленькая:) – меня трахал другой парень, он был уже почти взрослый, двенадцать лет, а мы с моим мальчиком при этом целовались, и было так приятно… я не понимаю – как можно было заставлять людей лишать себя такого удовольствия!

- Сразу же после Войны были сняты возрастные ограничения на секс. – Тора припомнила, как, читая документы тех времен, удивлялась сама тому, что целые тысячи лет человечество гноило своих детей, превращало их сексуальными запретами в мертвецов. – Было постановлено, что если человек в любом возрасте хочет заниматься сексом в любой форме, то это по определению означает, что он психологически к этому готов. Физиологическая готовность определялась еще проще – если приятно, значит все в порядке. Было только одно ограничение – если ребенок младше трех лет, и хочет не просто тискаться и лизаться, а еще и трахаться, то первые несколько раз они должны заниматься сексом в присутствии свидетелей, которых они сами выбирали из предложенных кандидатур… Кейт, чего мы сейчас ждем? Почему мне даже не сказали – в чем цель этого опыта?

- Ты пришла к конкретным историкам, - Кейт пожевала травинку и выплюнула. – Здесь все быстро. Мы – первопроходцы. Если хочешь, чтобы все было по распорядку, иди обратно в институты ОзВ. У нас в любой момент может случиться что-то экстраординарное… - на этом слове Кейт хитро улыбнулась, видимо, сучка, заметила, как Тора запнулась на слове «органолептический», но ничего не сказала. – Ты успела получить данные о последних опытах у Джея Чока?

- Насчет дельфинов?

- Да.

- Сегодня утром Менгес рассказал об этом всем на утреннем сборе, потом все разошлись, я стала копаться в материалах последних работ его группы, чтобы войти в курс дел, заодно хотела покопаться в «Двойных сетках» Клауса - когда-то при одном взгляде на этот талмуд мне становилось страшно, но Арчи все так здорово разъясняет…

- Ну так вот, пока ты там листала Клауса, Джеффри с Чоком ушли в новое погружение, хоть по технике безопасности это не слишком здорово, но упускать такой случай не хотелось, ведь кто знает – сейчас дельфины почему-то вышли на связь, надо пользоваться моментом. Впервые, ведь. У нас многое впервые. Мы копаем, идем дальше, а за нами уже работают институты. – Кейт приподнялась, всмотрелась и села обратно. – Я не хочу в институты. Мне вот так нравится – когда предвкушение зашкаливает, когда не знаешь – справишься ли с тем, что тебя ждет сегодня. Так что привыкай. Ребята запросили поддержки, бросили сразу несколько групп, тебя привлекли, чтобы втягивалась. – Кейт говорила немного сбивчиво, было видно, что ее внимание в основном сосредоточено где-то в другом месте. - Мы на подхвате, конкретной задачи нет – просто мы тут, чтобы если что, чтобы были рядом. А пока – сидим, отдыхаем. – Кейт вела себя как старшая, и Торе было приятно чувствовать рядом с собой такого бесстрашного человека, уверенного в том, что в любой момент она может отдать всю себя, чтобы попытаться решить любую задачу, известную или неизвестную.

- Во время погружения я испытала странные ощущения, - Тора кратко описала свои восприятия с «черным бревном» и «белыми кругами». – Тебе это знакомо?

- Мы – в вертикально ориентированных мирах. – Кейт высунула кончик язычка, медленно облизывая губы, и Тора не выдержала, мягко взяла ее за голову, повернула к себе, и едва-едва дотронулась губами до ее нежных губок. Кейт закрыла глаза, ответила на поцелуй, сделала несколько быстрых вдохов-выдохов, как делают собаки, когда внюхиваются, потом лизнула Тору в щеку.

- Вкусная. А я с дельфинами трахалась.

- ?? То есть?

- Ну ты как маленькая! Трахалась – значит трахалась. Ну не в письку, конечно, у них знаешь члены какие! Даже в твою письку не влезет, ну если только очень аккуратно держать член двумя руками у основания.

- Такие большие? У дельфинов? Но я никогда не видела…

- А смотреть не надо – надо щупать:) У них складка на животе, так член там спрятан, а когда дельфин возбуждается, член сразу и выскакивает, им нравится ласкаться всем тельцем, и членом они любят тереться и пихаться. А еще я головку лизала – огромная и класнючая! Когда я вырасту, я точно с дельфинами трахаться по-настоящему буду, а так я только драчила им и сосала. А еще очень возбуждает, как они кончают – струя спермы такая мощная! Они ласковые, очень-очень аккуратно все делают. А самочек я рукой трахала – всю лапу по локоть засовывала и трахала, у них писька изнутри такая удивительная! Как будто хватает твою руку и тискает ее по-всякому, вот наверное дельфины кайф получают…

- А что насчет вертикально-ориентированных миров, - напомнила Тора.

- Эти миры названы так неспроста, – тут же переключилась Кейт. – Здесь происходит включение восприятий, которые никогда не могут быть интегрированы в фессоновском смысле.

- То есть получается, что… нет, не понимаю.

- Получается то, что когда ты попадаешь в миры фессоновского типа, ты – дома. Конечно, этот дом немного странный, он обладает поразительными качествами, и мы еще кучу всего интересного там откроем, но все же – это твой дом, ты чувствуешь себя там уютно, ты легко можешь приспособиться. Эти миры – идеальны для того, чтобы встречаться с практикующими, живущими там, и теми, кто живет здесь, там по-другому течет время, там по-другому сжато пространство, и все же – там тоже твой дом. Там живут такие же люди, как мы с тобой, и там можно встретить удивительных существ, чтобы вообразить которые никакой фантазии не хватит. И все же – это твой дом. Восприятия, которые ты там интегрируешь в свою совокупность, образуют с восприятиями человека и всего того, что мы встречаем в нашем мире, так называемую «дружественную связь». Ты даже можешь вынести целый спектр восприятий из того мира в наш, словно наложить часть одного мира поверх другого, этим и занимаются, кстати, по большей части в институтах, так что это ты знаешь лучше меня. Но восприятия мира того типа, в котором мы сейчас, никогда не образуют дружественной связи. Это не значит враждебности – вот мы тут сидим, и все очень даже клево, мы можем пойти искупаться или потрахаться с местными мальчиками и получить удовольствие, и все же по мере того, как мы тут будем сидеть, будет усиливаться особенное ощущение, что ты здесь – чужой. Это не просто психологический дискомфорт, это нечто большее. Это как в горах – когда гуляешь на высотах до шести тысяч метров, ты можешь испытывать очень необычные ощущения, но в конце концов ты акклиматизируешься и сможешь там жить. Но выше шести пятисот акклиматизации не наступает – чем дольше ты там находишься, тем хуже тебе становится.