А еще хотелось ссать. Постоянно. Я отходил за кусты уже два раза, испуганно обмирая при каждом хлопке двери. Вдруг это Интеллигент? Но это был не он.

Интеллигент вышел неожиданно. Я уже почти поверил, что сегодня ничего не получится. Обрадовался. И вот тогда они вышли. Сначала появился Хмурый. Цепко огляделся. Повернулся назад и что-то сказал. Я закрыл глаза и медленно выдохнул. Когда открыл, они уже шли к машине. Впереди был Хмурый. За ним – Интеллигент. Еще двое шли по бокам, один сзади.

Самое трудное оказалось встать. Я будто прилип к этой лавочке. Но я все таки встал. Сделал несколько неуверенных шагов. Ноги дрожали и подгибались. Я бы наверное убежал. Но бежать было некуда.

И тогда я пошел навстречу. Я шел согнувшись. Боялся, что они увидят мои глаза и все поймут. Левой рукой я прижимал к животу сумку с обрезом. Правой мелко крестился.

– Эй, куда прешь? – крикнул мне Хмурый. – Пошла на хер!

В его возгласе прозвучали визгливые истеричные нотки. Он тоже нервничал и боялся. Это странным образом прибавило мне сил. Я вдруг успокоился. Хмурый легонько оттолкнул меня.

– Куда? Иди на хер!

Я что-то замычал и ткнул ему в грудь открытую ладонь, словно прося подаяние.

– Ты чего, тварь, не поняла? – Закричал Хмурый и толкнул меня сильнее. Я упал и на четвереньках пополз к Интеллигенту. Сумка с обрезом волочилась по земле.

– Ах ты блядь! – услышал я остервенелый вскрик. Сильный удар в живот подбросил меня в воздух. Я едва не закричал от боли. Удары следовали один за другим. Подняться я уже не мог. Я сжался и закрыл глаза.

– Прекрати! – громко произнес кто-то совсем рядом – Ты чего, наширялся что ли? Ты же забьешь ее!

Избиение прекратилось. Я попытался встать на четвереньки. Каждое движение отзывалось болью в животе. Меня мучительно вырвало. Кислый запах блевотины ударил в нос.

– Да она сама, Саныч! Я ей кричу: «Куда»?!, а она идет! – оправдывался Хмурый.

– Иди от сюда, мудак! И вы тоже! Толку от вас… Только баб уродовать можете! Ждите у машины!

Я услышал звук удаляющихся шагов и недовольное бурчание охранников. Интеллигент коснулся моего плеча:

– Давай, мать, вставай! Ты как, а?

Я встал на колени. Ладонями опирался в землю. Голову не поднимал. Первым делом поддернул к себе сумку.

– Ты их прости, мать, – говорил Интеллигент. – Они не со зла. Просто непонятки у нас сейчас, мать. Все на нервах. Давай я тебе денег дам, а, мать? Я опять замычал в ответ. Интеллигент поспешно зашарил по карманам.

– Сейчас, мать, сейчас, – бормотал он. – Ты подожди, я сейчас.

Моя рука скользнула в сумку, пальцы сжали приклад. Я плавно потянул обрез. Интеллигент держал в руках пачку денег. Отсчитал несколько купюр.

– Вот, мать, возьми, – сказал он, поднимая глаза на меня. Увидел нацеленный на него обрез. В глазах Интеллигента промелькнуло удивление.

– Ну, мать… – начал было он.

Я нажал на курки. Грохнул выстрел. Интеллигент шатнулся назад, но устоял. С шумом взлетела стая воробьев. Рубашка на груди Интеллигента из белой стала красной. Деньги выпали из руки. Подхваченные ветром закувыркались в воздухе. Интеллигент тяжело рухнул на землю.

Охранники у машины смотрели на меня. Хмурый медленно шагнул вперед. Его рука откинула полу куртки. Я увидел черную рукоятку пистолета за поясом.

– Саныча убили! – резанул уши резкий крик и время внезапно ускорилось. Хмурый рванул пистолет из-за пояса. Я вскочил, подхватил сумку и ринулся в кусты.

Бах! Бах! Бах! – прозвучали выстрелы. Я пригнулся и наддал. Выскочил на дорогу. Машины не было! Сзади трещали ветки. За мной гнались. Я затравленно оглянулся. Слезы отчаяния выступили на глазах.

Белый «Москвич» – 412 на большой скорости выскочил из-за поворота. С визгом затормозил возле меня. Задняя дверца распахнулась. Дядя Коля закричал мне:

– Сюда! Головой вперед я нырнул внутрь и «Москвич» сразу ринулся с места.

Пух! Пух! – пули с глухим звуком ударяли в кузов. Я скорчился лежа на сидении. Длинный бешено выкручивал руль.

Не сбавляя скорости он вошел в поворот. Потом еще раз. И еще. Резко затормозил. Я скатился с сидения на пол. Захлопали дверцы.

– Вадик! Быстрее! Вадик! – закричал дядя Коля.

Я, путаясь в подолах платья, выбрался из машины. Наш «УАЗик» уже трогался. Задние дверцы были открыты. Дядя Коля стоял на коленях, придерживая их.

– Вадик! Быстрее!

Я догнал «УАЗик». Забросил вперед сумку. Перевалился сам. Дядя Коля захлопнул дверцы.

– Гони, – крикнул он.

Мотор заревел. Я почувствовал как пол уходит из-под ног, уцепился за скобу, чтобы не упасть.

13

В город мы вернулись через три дня. В этот день как раз хоронили Интеллигента.

Когда проезжали через центр, я, повинуясь внезапному порыву, хлопнул Длинного по плечу.

– Останови, я выйду. Дядя Коля оглянулся.

– Зачем?

– К подруге зайду, – ответил я. Дядя Коля укоризненно покачал головой.

– К подруге! … Нет чтоб к матери… Я поморщился.

– Не учите меня жить. Помогите материально. Дядя Коля сунул руку в карман.

– Сколько тебе?

– Ты серьезно? – удивился я. – Давай сколько не жалко. Дядя Коля щедро протянул мне пачку.

– Бери. Заработал. Я сунул деньги в карман.

– Спасибо. Дядя Коля засмеялся.

– Не за что. Чиба завистливо покосился на меня. А мне? – спросил он. Дядя Коля смерил его взглядом.

– Ты не заработал еще. Чиба обиженно замолчал. Я выскочил из машины.

– Пока! – и захлопнул дверцу. «УАЗик» тронулся. Дядя Коля высунулся из окна.

– Вадик! – крикнул он, – завтра в восемь у меня: чтоб как штык!

– Хорошо! – ответил я и помахал рукой. – Пока!

Я перешел дорогу. Дворами прошел к Юлиному дому. Остановился возле подъезда. Постоял. Все было как раньше. Ничего не изменилось, кроме меня.

Я взбежал по лестнице. Позвонил в дверь. Услышал тяжелые шаркающие шаги за дверью. Старческий голос спросил:

– Кто?

– Я узнал голос юлиной бабушки:

– Это Вадим. Юля дома?

– Дома, дома. Сейчас позову. Старуха зашаркала и удалилась.

Потом дверь резко распахнулась. Юля бросилась мне на шею. Я обнял ее. ЕЕ щеки были мокрыми.

– Ты плачешь? – спросил я. – Почему? Она не ответила. Теснее прижалась ко мне.

Я приподнял ее и внес в квартиру. Ногой захлопнул за собой дверь и понес ее в ее комнату.

В комнате она опустилась на диван и закрыла лицо руками. Я услышал сдавленные всхлипывания. Мое сердце тревожно забилось. Я встал перед Юлей на колени. Осторожно отвел от лица руки.

– Что случилось? Тебя обидели? Кто? Скажи кто? Юля по-детски шмыгнула носом:

– Никто меня не обижал. Я растерянно посмотрел на нее:

– А чего ты тогда ревешь?

– Я не реву. А ты сам пропал куда-то и ничего мне не сказал и даже не позвонил. – И на глаза у нее опять навернулись слезы. Я сел рядом с ней и обнял за плечи. Успокаивающе погладил.

– Я к товарищу уезжал. Так получилось, Юль. Извини. А позвонить не мог, в деревне телефона нет. Я заглянул ей в лицо.

– Извини, а? Юля кулачками вытерла слезы:

– Ладно, извиняю. Вдруг она испуганно округлила глаза.

– Ой, Вадик. Тебе же нельзя домой! Тебя какие-то бандиты ищут. Они даже к тебе домой приходили! Тебе спрятаться надо! Я пренебрежительно махнул рукой.

– Пустяки. Я с ними уже разобрался.

– Правда? – недоверчиво спросила Юля.

– Конечно правда! Когда я тебе врал? Юля засмеялась.

– Всегда!

– Ах так?! Защекочу!

Я повалил Юлю на диван. Она хохоча отбивалась. Моя ладонь легла ей на грудь. Юля вздрогнула и замерла. Ее глаза подернулись дымкой. Голова закружилась. Губы приоткрылись обнажив ровную полоску зубов. Мои губы прижались к ее губам. Я почувствовал как набухают и твердеют соски под моей ладонью. Юля расстегнула молнию моей олимпийки.

– Слушай, я пропотел весь, – смущенно прошептал я, – может помыться сначала? Юля потянула олимпийку с моих плеч.

– Потом…

… Я приподнялся на локте. Пошарил по полу в поисках олимпийки. Наша одежда была разбросана по всей комнате. Я нашел олимпийку. Достал из кармана сигареты, закурил. Оглядел разворошенную постель.