— Крал почти добрался до Грифона, — продолжал Тайрус.

— Но мы не можем так их оставить, — проговорила Нилан.

— Стойте, — прервал Мерик. — Что-то происходит.

Тьма рассеялась. Мелькнул свет. Свет факела.

Могвид открыл глаза. У него были глаза! Подняв руки, он ощупал лицо. Затем сел и оглядел себя. Он вернулся в свое прежнее тело, похлопав себя для уверенности. Хотя и нагой, восседающей на груде своей одежды, он был цел.

Ощутив на себе чужие взгляды, Могвид поднялся и прикрыл себя руками.

— Что случилось с твоим братом? — спросила Нилан.

Могвид огляделся вокруг. Фердайла не было видно.

— Я видела, как вы оба слились, — продолжала Нилан. — Одна большая масса текучей плоти.

— Двое станут одним, — прошептал Могвид. Он повернулся к остальным. — Пророчество. — Подняв руку, он сосредоточился. Кости внутри него стали как теплое масло. Он позволил коричневому меху пробиться сквозь кожу. — Я вновь могу трансформироваться! Проклятье спало!

— А Фердайл? — спросил Мерик.

Могвид вновь огляделся. Его брат исчез. Он сдержал торжествующую улыбку. Наконец-то он освободился от своего брата.

В нескольких шагах от него Тайрус проговорил, глядя на противоположную сторону зала:

— Крал готов.

Мерик и Нилан обернулись.

Предоставленный самому себе, Могвид разглядывал маленькую змейку, скорчившуюся на полу.

«Двое замерзнут; один останется цел».

Могвид улыбнулся. Он был тем одним.

Крал стоял перед грифоном. Врата Плотины нависали над ним, расправив крылья. Из-за кривых клыков вырисовывалась львиная морда. Настроенный на поиск темной магии, Крал чувствовал пульсацию энергии в уродливой эбонитовой громадине. Он обнаружил, что его собственное сердце начало биться в такт ей. Еще глубже, чем сердце, Крал почувствовал выжженное Темным Лордом клеймо, черную руну, впечатанную в скальную породу его души.

Крал колебался, его руки дрожали. Он оторвал взгляд от красных глаз и посмотрел на белый гранитный трон своего народа. Кровь дварфского короля пятном растеклась на его древней поверхности. Крал сильнее сжал рукоять топора.

Он не мог упустить свой шанс. Цитадель, родина его народа, трон его кланы, должны быть очищены!

Сделав шаг назад, Крал поднял топор. Он знал, что его действия были открытым неповиновением хозяину, который даровал ему силу одержать здесь победу, но пути назад не было. Горец молча пообещал себе, что, покончив с этим делом, предложит Темному Мастеру сделку. Он продолжит охоту на ведьму и сожжет ее сердце на алтаре Гульготы. Он отдаст свои кровавые долги.

Крал вновь обернулся к грифону. Он был научен старейшинами клана всегда смотреть в глаза жертве. Если ты достаточно силен, чтобы забрать чью-то жизнь, не отводи от него взгляда. Крал сделал именно это. Пристально вглядываясь в безумные глаза грифона, со всей силой и энергией он вонзил свой топор между его огненно-красными глазами.

Его руки при столкновении затряслись, раздробив кость. По залу разнесся звон железа, ударившегося о камень.

Крал вскрикнул, падая на спину, но не от боли в сломанной руке, а оттого, что из кости вырвалась жизненно важная сила. Он опустил топор, но в руке осталась лишь рукоять. Железное топорище разлетелось на части при столкновении с Вратами Плотины, сама же эбонитовая статуя осталась невредимой.

Он услышал позади себя слова Тайруса:

— Не получилось. У горца не получилось.

Задыхаясь, Крал сделал еще один шаг назад. Разбитые части топора валялись на темном граните. Он почувствовал, как что-то внутри него сломалось, но в то же время его охватило странное ощущение свободы, будто с сердца упали проржавевшие цепи. Он уставился на обломки топора.

Что произошло?

Крал прислушался к себе. Черная руна, что была выжжена в его душе, исчезла. Он упал на колени.

— Я свободен… по-настоящему свободен.

Эти слова должны были произноситься с радостью, но по лицу Крала текли слезы. Черная руна исчезла, потому что камень, на котором она была выжжена, пропал. Крал был пуст. Скалистая порода его духа была высосана, вся энергия стихий поглощена Плотиной.

Крал знал по битвам с другими иллгардами, что без поддержки стихийного огня темная магия существовать не может. Он тронул свою грудную клетку — и магия стихий, и заражение Темного Лорда исчезли; осталась лишь пустая оболочка. Крал закрыл лицо руками и зарыдал, не обращая внимания на свидетелей. Он вернул себе свободу, но потерял наследство.

И зачем?

Он взглянул на статую. Она была невредима.

Позади него раздался крик:

— Крал! Берегись статуи!

Сквозь слезы отчаяния Крал видел, как грифон склонился над ним, расправив крылья, раздвигая черные губы и обнажая клыки. Крал понял, к чему привели его усилия.

Он разбудил Черного Зверя Гульготы.

Джоах шагал туда, где заканчивались пески и начиналось озеро. Он осматривал странный пейзаж. Хотя по гладкой поверхности озера скользили корабли, он ничего подобного раньше не видел. Вместо голубых вод во всех направлениях простиралось бесконечное море из черного стекла. Джоах топнул ногой по твердой поверхности, чтобы убедиться в его реальности. Племена, населяющие Южные Пустоши, называли это озеро Аишан, «Слезы Пустыни» в переводе с местного наречия. Оно лежало между ними и Туларом.

— Будто замерзшее море, — проговорила Сайвин позади него. Каст стоял рядом с ней. На обоих были надеты робы и плащи пустынников, скрывающие их иноземные черты.

Мимо них скользил скиф, нагруженный ящиками и тюками, подгоняемый послеполуденным бризом. Он двигался по стеклянному озеру на паре острых стальных полозьев, которые громко скрежетали. Вдалеке озеро рассекали другие корабли, двигаясь от деревни к деревне.

Кесла подошла к краю озера, к Джоаху.

— Мы должны спешить, если хотим добраться до Даллинскри к ночи. Караван, везущий дань, отойдет на рассвете.

Тот кивнул, потирая правую культю о бедро. Его все еще мучила непонятная боль. Хотя рука по запястье была откушена мерзким зверем Грешюма, Джоах все еще чувствовал зуд и жжение в потерянных пальцах.

Хант стоял позади него рядом с гигантским пустынным маллюком. Маленькая Шишон сидела на шее косматого животного, хватая того за ухо.

— Клюп, клюп! — выкрикивала она, подражая громким призывам гуртовщиков, приводящих упрямое животное в движение. Зверь не обращал на нее никакого внимания, раздраженно выпячивая толстые губы.

Хаит схватил ее за ногу.

— Оставь бедное создание в покое, Шишон. Оно устало.

«Как и все мы», — подумал Джоах. Всю ночь они продвигались к Аишану, чтобы успеть пробраться туда к утру, но все равно не успевали. Дети, собранные для жертвоприношения, должны были покинуть Даллинскри этой ночью и сейчас пересекали озеро.

Шишон в последний раз дернула маллюка за ухо, после чего села на место.

С другой стороны от зверя, прихрамывая и опираясь на посох, шел Ричальд. Нога эльфа быстро заживала. Его восстанавливающие силы в сочетании с лечебной магией пустынных знахарей излечили сломанное бедро за пол-луны. Джоах пытался убедить Ричальда остаться в Ошале, вместе с эльфами, ранеными при атаке на Алказар, но тот решил сопровождать Джоаха в его путешествии к Южной Стене. «Я дал слово довести это дело до конца, — сказал он. — Я не нарушу его. Моя магия или моя сила пригодятся нам в предстоящей битве».

Джоах приблизился к эльфу.

У Ричальда было слегка болезненное выражение лица.

— Иннсу возвращается, — проговорил он, указывая рукой на запад.

На приближение маллюка, бегущего на полной скорости, указывал небольшой столб песчаной пыли вдалеке. За ним бежал другой.

— Он не один, — добавил Ричальд.

Отряд собрался, дожидаясь новостей, которые Иннсу принес из маленькой прибрежной деревушке Кассус. Их поход длился пол-луны, и за все это время они не общались ни с кем, кроме малочисленных кочевников. Все с нетерпением ждали новостей.