Каст ухмыльнулся.

— Долго темному магу придется ждать.

Джоах пожал плечами.

— Он живет уже пятьсот лет. Подумаешь, подождет еще несколько десятков лет.

Сайвин посмотрела на Кеслу, все еще стоящую возле исчезнувшего черного бассейна.

— А что насчет ее уловки? Грешюм и об этом предупредил?

— Нет. — Джоах подошел к Кесле и нежно тронул ее за плечо. — Что произошло?

Она, наконец, обернулась, утирая с глаз слезы. Голос казался надломленным, как сам кинжал ночного стекла.

— Упырь и шаман Партус были правы. Я ненастоящая. — Она увернулась от его руки. — Как и у Широна, в моей крови скрыта магия пустыни, способная восстановить то, что было повреждено.

— Но ты настоящая, — возразил Джоах, потянувшись к ней и схватив ее руку. Он крепко сжал ее запястье. — Ты состоишь из плоти и крови. Разве имеет значение, что ты рождена не от мужчины и женщины?

Она взглянула на него, вновь залившись слезами.

— Это имеет значение для меня. — Она осела, сбросив его пальцы. — И будет иметь значение для тебя… в конечном счете.

— Никогда, — ответил он, пытаясь избавить ее от отчаяния.

Но Кесла уже отошла от него, направляясь к василиску.

— Я знаю, как разрушить Врата Плотины. Моя кровь освободит пустыню от зла. — Она выпрямилась перед огромным высеченным камнем, устремив взгляд в его горящие злобой красные глаза. — Я знаю свое предназначение.

Джоах метнулся к ней.

— Кесла, не делай этого. Врата Плотины…

Девушка подняла окровавленную руку и положила ее на покрытую каменными перьями грудь василиска. Рука погрузилась в статую, будто чудовище было лишь тенью, а не цельным куском скальной породы.

— Кесла!

Она обернулась через плечо, на лице перемешались изумление и ужас.

— Джоах!

Он бросился к ней, схватив за плащ. Пальцы вцепились в толстую материю. Но Кеслу затягивало внутрь, будто кто-то дергал ее за руку. Она провалилась в Плотину и исчезла. Из статуи вырвался ее крик, замирая где-то вдалеке, будто погружаясь в бездонный колодец.

В руке Джоах все еще зажимал ее плащ. Остальное одеяние валялось у подножия статуи. Джоах отшвырнул плащ и потянулся к громадине, готовясь последовать за Кеслой. Но его ладонь натолкнулась лишь на холодную скалу. Он пробежал по ней пальцами в поисках щели.

Василиск молча смотрел на него сверху вниз, холодный и источающий злобу.

Кесла исчезла.

Джоах упал на колени прямо на песок.

— Кесла!

Его внимание привлек звук скользящих песков. Сайвин сдавленно вскрикнула. Джоах смотрел, как медленно раскручивается эбонитовая змея, извиваясь и взбивая песок. Красные глаза, налитые темным огнем, устремились на Джоаха.

Василиск вновь ожил в Туларе.

В свете заходящего солнца Эррил стоял на большом валуне и рассматривал лежащее перед ним ущелье. Далеко внизу, словно река, текли расплавленные породы. Даже на такой высоте кожа на лице Эррила накалялась, когда он обращал взор к югу и северу. Ущелье простиралось на много лье в обоих направлениях. Дварфское королевство лежало совсем близко, но прохода к нему не было.

В обе стороны отправили разведчиков, которым поручили найти обходной путь. Ожидая их возвращения, группа разложила ночной лагерь.

Эррил нахмурился и начал спускаться по склону, подальше от жаркого ущелья. С момента посадки эльфийского скифа в этих краях шесть дней назад переход по суше оказался чрезвычайно трудным, полным всяческих препятствий: отравленные реки; ветры, зараженные смертоносным дымом; бесплодные пустоши без единого пучка травы. И вот теперь — непроходимая расплавленная низина. Эррил огляделся вокруг. По всем направлениям простирались горы с остроконечными вершинами и расколотыми ущельями. Будто они устроили лагерь в клыкастой пасти исполинского зверя.

Приближаясь, Эррил увидел стоящую на коленях Елену, рядом с ней Толчука и Маму Фреду. Старуха меняла перевязку на ноге эльфийского капитана, Толчук держал бьющегося в лихорадке мужчину. Елена нависала над ними, крайне взволнованная. Два дня назад Джерик слишком близко подошел к кусту тигриного зуба. Растение кинулось на него, отбросив длинный побег и проткнув ногу шипами величиной с палец. Веннар разрубил растение топором, освободив эльфа, но раны начали гноиться.

— Как Джерик? — спросил Эррил, ступив в лагерь.

Мама Фреда протерла лоб.

— Настой ивовой коры не в силах остановить яд. — Она тронула пальцами запястье эльфа и покачала головой. — Думаю, он не протянет до утра. — Ее голос задрожал при вынесении этого приговора, пальцы медлили отпустить руку капитана. Мама Фреда и Джерик, оба седовласые и в летах, стали очень близки за время перехода.

Эррил нахмурился. Так много смертей. Если Джерик умрет этой ночью, он будет третьим членом команды, погибшим на шестой день перехода. Они уже потеряли дварфского разведчика, натолкнувшегося на огненного червя, и еще одного дварфа, наступившего на рогатую жабу в красной грязи. Первый умер мгновенно, второй исходил криками полдня, прежде чем поддаться жабьему яду.

— А теперь Джерик…

— Может, моя магия поможет? — в сотый раз спросила Елена, заламывая руки.

— Нет, — твердо ответил Эррил, подходя к ним. — Мы знаем, что этот край настроен на магию. Будет опасно продвигаться дальше, разбудив его.

— Но…

Мама Фреда прервала ее.

— Эррил прав. Все равно твоя магия не спасет его. Лишь продлит мучения. — Закончив с бинтами, она села на корточки, расстроенная и встревоженная.

Джерик уже не так сильно бился в агонии.

Толчук протер эльфу лоб влажной тряпкой.

Старая знахарка тяжело вздохнула. Тикал, сидящий на плече, прижался к ее щеке. Он был едва заметен. Видимо, даже касаться этой отравленной земли опасно.

— Если бы я знала лучше этот край, — тихо проговорила Мама Фреда, — может, отыскала бы местное лекарство. Но я никогда не видела такого разнообразия больных созданий и растений.

Веннар включился в разговор, выходя из сумеречной мглы.

— Ни одного из этих дурных созданий не существовало на наших землях, пока из древнего рудника не явился Тот, у кого нет имени. — Он огляделся. — Эти горы когда-то покрывали сосны и секвойи; в их гуще жили олени, кролики, лисы, барсуки.

Эррил разглядывал ландшафт в сумерках опускающейся ночи. Трудно было поверить Веннару. Когда земля успела так изуродоваться?

Елена уселась на гладкий камень у лагерного костра.

— Если мы не разрушим Врата Плотины, весь мир станет таким.

— Но как мы выберемся отсюда? — Эррил бросил взгляд через плечо: на востоке небо озарялось пламенем расплавленного потока в ущелье.

— Будем надеяться, мои разведчики найдут выход, — сказал Веннар.

В каждом направлении было разослано по двое разведчиков, вооруженных биноклями. Они должны были взобраться на ближайшие пики и найти конец ущелья, какой-нибудь обходной путь.

Эррил оглядел лагерь. Кроме ушедших разведчиков, остались Веннар и еще шесть дварфов — слишком мало, чтобы отразить реальную опасность. Ему не нравились местные странности. Отряд не только сокращался численно, но и сильно истощился. У многих из-за нездорового воздуха и гнилой воды развились всевозможные болезни: кашель, лихорадка, спазмы желудка. Но дварфам приходилось хуже всего: не столько из-за болезней, сколько из-за отчаяния, охватившего их души. Они мало разговаривали, пораженно разглядывая свои опустошенные земли.

Елена прокашлялась и указала рукой наверх:

— Этой ночью полнолуние.

Эррил насторожился. Он увидел огни в ее глазах и мог легко догадаться о намерении, скрывающимся за этим замечанием.

— Хочешь открыть Кровавый Дневник?

— Если мы хотим победить, — спокойно ответила она, — нужно использовать любую доступную возможность.

— Но твоя магия?.. — начал Эррил.

— Мне не нужно тратить магию, чтобы призвать из книги дух Чо. Сила заложена в самой книге, вплетена в древнее заклятие твоего брата. Она не должна вызвать тревогу у здешних наблюдателей.