— Но нимфаи больше не осталось, — возразила Мишель.

Родрико понизил голос.

— Неправда. Хотя Ужас и заражен, он все еще нимфаи. Один из призраков пришел на зов. Он отринул собственную боль, чтобы ответить на призыв дерева.

— Вы говорите, один из призраков Ужаса соединился с деревом Нилан?

Голос Родрико прозвучал отрывисто.

— Сеселия, хранительница. Она еще не была до конца охвачена болезнью и безумием. Она пришла и отдала часть своего духа, чтобы последний цветок дерева принес семя.

— Матерь Всемогущая, — вымолвил Лорд Тайрус. — Что же произошло?

К этому моменту Нилан заглянула в отверстие. Ответ лежал внутри него. В укрытии, словно в колыбели, лежал маленький ребенок. Источник свечения было легко обнаружить. Оно исходило от красного семени величиной со сливу, выступающего снизу живота, там, где у человеческих детенышей находится пупок. Нилан потянулась, но побоялась прикасаться к семени и к ребенку. «Оно проросло», — изумленно подумала она.

Родрико продолжил.

— Из детородного семени родилась новая нимфаи. Обычно дерево и связанная с ним нимфаи вскармливают юную сестру, пока та не станет достаточно сильной, чтобы посеять свое семя и вырастить свое дерево коакона, расширяя рощу. Но что-то… что-то неправильное произошло.

Нилан это ясно видела. Проросшее семя выглядело довольно естественно. Все нимфаи прорастали из своих семян медленно, как и сами деревья. И это имело облик младенца, несмотря на пятнадцать зим. Но Родрико следовало бы поправить — произошло что-то в высшей степени неправильное.

Родрико продолжил.

— Я не знаю, что случилось… Может быть, виной тому связь с Ужасом, его зараженным, скрученным духом. Я не знаю.

— Что же произошло? — спросила Мишель.

Нилан обернулась от колонны, ее ноги подкосились.

— Новая нимфаи… это мальчик.

На следующее утро Крал спустился по лестнице к главной комнате с камином. Аромат свежего хлеба и шипение свиного мяса вырвал его из постели на гусином пуху в тихой спальне.

После того как половину зимы он провел в походах, обходясь твердой лесной почвой в качестве постели и сумкой в качестве подушки, он крепко проспал всю ночь до раннего утра.

Горец потянулся и вошел в комнату. Он, похоже, проснулся последним. Остальные уже сидели за широким столом, заставленным хлебами, фруктами, вареными яйцами, мясом. Он также заметил груду снаряжения у дальней стены комнаты: меховые перчатки, утепленные плащи с капюшонами, подбитые горностаем, даже куски высушенного и копченого мяса рядом с твердыми сырами.

Мишель заметила его приближение. Змея на ее предплечье зашипела, после чего улеглась на свое место.

— Садись, Крал. Ешь. Нам нужно многое обсудить и спланировать.

Тот кивнул, вдыхая запахи со стола. Его желудок заурчал в предвкушении. Он устроился в кресле, пока Родрико наливал ему в каменную чашу горячий кофе.

— Я собрал теплую одежду и провизию для вашего путешествия, — объяснил Родрико. — Но не знаю, к чему оно приведет. Снег начинает валить сильнее, и верхние перевалы Ледяной Тропы станут непроходимыми на долгое время.

— Мы уходим сегодня, — проговорила Мишель, — начинаем тяжелый путь. С вашими щедрыми дарами мы будем продвигаться быстрее, каждодневные переходы возрастут.

Могвид застонал, но сдержался и промолчал. Крал мог понять ужас человечка. Он бы тоже не отказался провести здесь пару деньков, в этом теплом, уютном месте. Но он осознавал всю опасность промедления. Погода в горах была непредсказуема, особенно в это время года. Вероятность снежных бурь, ледяных штормов, холодных туманов повышалась с каждым днем.

— Но как мы пересечем Лес? — спросил Мерик, обхватив пальцами каменную кружку. — Если Нилан останется здесь, с ребенком…

— Но она должна, — прервал Родрико. — Древесное семя поддерживало ребенка до сих пор, но не сможет делать это впредь.

Нилан посмотрела как бы сквозь них. Под ее уставшими глазами лежали тени. Очевидно, она не так безмятежно спала, как Крал. Она оглядела их.

— Мальчик приближается к возрасту, когда отделится от своего семени. Тогда ему будут нужны пение и дух дерева.

— Значит, ты должна остаться? — спросил Тайрус.

— У меня нет выбора. Мальчик или нет, найденыш является отпрыском моего родного дерева. Я не могу покинуть его. Песня лютни поддержит странного ребенка, пока я буду заботиться о нем и защищать. Я не понимаю смысла в рождении нимфаи мужского пола, почему так произошло, но я должна помочь ему. — Она оглядела стол. — Простите меня.

— Я могу провести вас через лес, — предложил Родрико, выставляя свою деревянную клюку с ростками листьев. — Свежая, не тронутая болезнью ветка будет такой же силой против Ужаса, что и лютня Нилан. Мы будем в безопасности.

Крал прочитал сомнение в глазах старика. Короткая палка прикрывала одного лесника, но не было гарантии, что ее скудной защиты хватило бы на целый отряд.

Остальные тоже почувствовали беспокойство старика. За столом воцарилось тяжелое молчание.

Вдалеке лес пронзило завывание. Одинокий вопль, к которому присоединился другой, потом еще одни, и еще. Пока все замерли на своих местах, ужасный хор все более нарастал и усиливался.

Крал почувствовал страх, охвативший всю группу. Голос Родрико задрожал, он поставил на стол чайник.

— Они никогда не подходили так близко.

Мишель поднялась.

— Наверное, они знают, что мы здесь.

Остальные тоже подскочили и подготовили оружие.

— Что мы будем делать? — спросил Могвид. — Они атакуют нас?

Родрико направился к широкому окну, выходящему на юг. Крал и остальные последовали за ним. За окном лес утопал в утреннем солнечном свете, но из-за постоянной облачной завесы тот был слабым и безжизненным. Снег обложил корявые ветви деревьев, создав замерзший пейзаж. Даже маленькое озеро казалось черным зеркалом.

Пока они вглядывались, из темного леса навстречу им потянулись тени, проглатывая деревья вместе со снегом, спускаясь в долину. Будто мир сжирали черные туманы.

— Что происходит? — спросил Могвид, отступая, пальцами пытаясь дотянуться до брата.

Нилан замерла.

— Ужас собирается. Я никогда такого не видела.

Крал знал, что она имела в виду. Призраки были в основной массе отшельниками, в одиночку охотясь на лесных тропах. Именно поэтому Северная Стена до сих пор устояла под их натиском.

Но, глядя на силы, собирающиеся вокруг долины, Крал понял, как пала Стена. Ужас стал объединенной силой, темной армией. Крал вспомнил призрака-иллгарда, захватившего тело мертвого короля Рая, оживив его. Демонесса объединила Ужас? Если так, что за власть она имела над дикими, безумными созданиями? Как смогла она подчинить их безумие своим грязным целям?

Снаружи завывание призраков возросло до лихорадочных стонов.

Внутри Крала заворочался зверь. Он хотел завыть вслед за дикими воплями и стонами, влить свой голос в общий хор безумия. Но Крал переборол в себе это стремление. Время для Легиона еще не пришло, не сейчас.

Он закрыл глаза и направил свое звериное чутье. Соприкоснувшийся с Темным Лордом, он ощущал знакомые вибрации, проходящие сквозь темную армию. «Она там», — понял он. Сама демонесса вела эти силы к их двери. Она пряталась за призраками, но не могла укрыться от другого иллгарда. Крал понял, кто руководил этим натиском, но не мог предупредить своих товарищей, не выдав себя.

Нилан заговорила, вернув его внимание назад в комнату. Она подняла лютню.

— Я выйду наружу и встречу их.

Мишель положила руку ей на плечо.

— Не знаю, подействует ли песня твоей лютни на такое сборище.

— Ты станешь одной нотой против целого шторма, — поддержал Мерик. — Их завывающий хор поглотит песню одного дерева.

— Я должна попытаться. У нас нет другого способа прогнать их.

— Я помогу, — проговорил Родрико, поднимая клюку. — Немного живого духа в песне лютни может помочь.

— Но нужно быть готовыми, — проговорила Нилан. — Если я смогу расколоть их силы, вам следует очень быстро сбежать отсюда.