— Похоже, вы не очень любите своего племянника?

— Ты нисколько не ошибаешься, сынок. Кайл — сын моей младшей сестры. Она живет совсем одна в Луизиане, где-то к северу от городка под названием Шривпорт, а он ни разу не навестил ее за целых пять лет. Иногда мы с ней переписываемся, и я ей сообщаю, как его дела. — Элайя удобно устроился в кресле-качалке и снова принялся строгать свою палку. Однако от былого благодушия не осталось и следа. Создавалось впечатление, будто он вспоминает нечто крайне неприятное и даже постыдное. — В прошлом году я не выдержал и спросил, почему он знать не желает родную мать. Так этот сопляк посмотрел на меня как на пустое место. И посоветовал не лезть, куда не следует.

— А что вы написали вашей сестре?

— Что он неплохо устроился и занят работой по самые уши — дескать, ему не до писем.

Мужчины молча переглянулись, поняв друг друга без слов.

Алекс не спеша прихлебывал кофе, прислонившись спиной к перилам.

— Что вы могли бы рассказать мне о Лотесе? — спросил он.

— Только то, что узнал за эти годы из писем сестры. Хотя сведений в них не густо. Вроде бы у него были большие неприятности еще в колледже. Как будто он раздобыл где-то вопросы к экзаменационным тестам и продавал однокурсникам. Из колледжа он вылетел и болтался то там, то здесь, но ни на одном месте не задерживался подолгу, пока не снюхался с Дональдсоном и тот не взял его управляющим на фабрику. — Элайя глянул на Алекса, многозначительно подняв бровь. — До сих пор не могу понять, как при его репутации ему могли доверить такую должность.

— Кажется, на этот вопрос я могу ответить. Я помню его личное дело — там не упоминается ни о чем подобном.

— Вот оно как! Похоже, наш малец успел подделать документы? — Элайя с суровым видом покачал головой. — У Дональдсона никогда не было ни чутья, ни хватки. Просто чудо, что он не разорил фабрику дотла! Ну так что, по-вашему, натворил наш Кайл?

— Украл у компании изрядную сумму денег, — уверенно заявил Алекс. После того как ему открылись столь любопытные подробности биографии Лотеса, Брэдшоу не сомневался, что он на правильном пути. Как только этот мерзавец получит по заслугам, Алекс первым делом разыщет Дейзи, восстановит ее на службе и вручит от имени компании весьма щедрую компенсацию.

— Это меня не удивляет. Сестру, конечно, жалко. Это разобьет ей сердце. Но мальчишку все равно следует прищучить!

— Согласен.

— А вы тоже парень не промах, коль сообразили не показываться в городе раньше времени. Мэй только и делает, что нахваливает своего сыночка — какой он ловкач да какой хитрец. Если бы Кайл пронюхал о том, что вы сели ему на хвост, то как пить дать попрятал бы все концы, — и ищи ветра в поле! Стало быть, вы теперь у нас Бэтмен?

— Что-то вроде того, — хмыкнул Алекс.

— Ну а вы вдобавок решили убить двух зайцев: отдыхаете здесь на всю катушку, а по вечерам развлекаетесь в компании с Бруклин!

— По-вашему выходит, что я веду себя как свинья…

— Я непременно бы так подумал, коли не знал бы мою Бруклин как облупленную. Она никогда в жизни не была так счастлива — только покуда сама про то не знает!

— Откуда у вас такая уверенность?

— Ну… скажем, когда она в последний раз колола дрова? Не припомните?

— В субботу, — сказал Алекс после минутного раздумья. — Сразу после того, как поговорила с вами.

— Ага… А сколько тарелок она расколошматила с того дня, как вы познакомились?

— Насколько я знаю — ни одной. Правда, она как-то упоминала о том, что хотела бы разбить пару-другую, а вместо этого наворотила целую поленницу дров.

— Ну вот, а вы еще спрашиваете, откуда у меня такая уверенность! Это же ясно, как Божий день!

Или темно, как чертова ночь. Алекс в замешательстве поскреб в затылке.

— Что-то я не совсем улавливаю нить ваших рассуждений.

— Когда у Брук неприятности, ей непременно необходимо разрядиться. Она либо колет дрова, либо бьет посуду, либо гоняет по шоссе, как сумасшедшая… У каждого из нас свой способ избавляться от тоски. Что до меня, то я либо вырезаю что-то из дерева, либо гуляю по лесу.

— А Брук… Она тогда крушит все, что ей попадется под руку?

— Точно. Так повелось с тех пор, как они осиротели. А вы чем занимаетесь, чтобы успокоиться?

— Я работаю.

— Ничего удивительного, что вы доработались до головной боли!

При всем своем внешнем простодушии старик снова попал в цель. Чувствуя себя несколько уязвленным, Алекс решил вернуться к интересовавшему его предмету:

— Пожалуй, вы в чем-то правы. Но я хотел бы уточнить насчет Брук. По-вашему…

Элайя прервал его решительным взмахом руки.

— Вы желаете что-то узнать о Брук — вот и спрашивайте у нее самой. Она никогда не совала свой носик в мои дела. Не хватало мне на старости лет обсуждать ее с кем-то!

Алекс не стал возражать. Он великодушно простил старику эту откровенную ложь. Элайя, кряхтя и проклиная старые кости, выбрался из продавленного кресла и поплелся по тропинке домой. Но на краю поляны он остановился и сказал:

— А насчет Кайла можете быть спокойны. Он слишком труслив, чтобы оказаться опасным. И кстати, вы уж пощадите старика, не проболтайтесь Брук о том, что он мой родной племянник!

— Не проболтаюсь, даю вам слово. Спасибо за помощь, Элайя!

— Только смотрите, не обижайте мою девочку, ясно?

— Да, сэр!

Гость давно скрылся в лесу, а Алекс все еще сидел на крыльце, размышляя над их разговором. Ему действительно было над чем подумать, а это уединенное место как нельзя лучше подходило для размышлений.

В кабинете секретарши царил загадочный тревожный полумрак. Брук еще раз выглянула в коридор и убедилась, что там нет ни одной живой души. Только после этого она решилась осторожно проскользнуть внутрь. Прежде чем штурмовать дверь кабинета Кайла, она предусмотрительно включила копировальную машину. Старому агрегату требовалось довольно много времени, чтобы разогреться до рабочего состояния.

Как и следовало ожидать, дверь в кабинет управляющего была надежно заперта.

Стараясь не утратить решительности, Брук включила свой фонарик размером с карандаш и принялась методично обшаривать стол секретарши. Ей было отлично известно о комплекте ключей, хранившемся у Пегги: При известной настойчивости ничего не стоило их найти.

В первых двух ящиках не обнаружилось ничего заслуживавшего внимания, зато на третьей попытке ей повезло.

Фонарик выхватил из темноты небольшую книжку в кожаном переплете. На ней тускло блеснула связка ключей. Брук схватила ключи и хотела было задвинуть ящик, но тут ее взгляд задержался на книжке. Ничего особенного, скорее всего обычный ежедневник, в котором секретарша фиксировала деловое расписание своего шефа.

Торопливо, словно стараясь обогнать собственный страх, Брук вытащила книжку из стола и распахнула на первой попавшейся странице. Это действительно оказался ежедневник, только вместо отметок о совещаниях и встречах Пегги заполнила разлинованные страницы номерами телефонов. Недоуменно хмурясь, Брук взглянула на титульный лист. «Жалобы клиентов». По мере того как она переворачивала страницу за страницей, удивление возрастало.

Как и положено, записи в ежедневнике велись с первого января этого года. Согласно этим записям, за последние, несколько месяцев недовольные клиенты буквально завалили фабрику жалобами. Об этом можно было судить по количеству зафиксированных Пегги телефонных номеров. Захлопнув ежедневник и положив его обратно в ящик, Брук мрачно подумала, что Ди вполне могла бы присоединить свой голос ко всем недовольным. Встревоженная открытием, она подобрала ключ к кабинету Кайла, отперла замок, вошла и аккуратно прикрыла за собой дверь.

Следующие полтора часа ушли на то, чтобы снять копии со всех бумаг и бумажек, в которых могла оказаться сколько-нибудь полезная информация. В итоге у Брук скопилась пачка документов примерно в полдюйма толщиной. Она выключила копировальную машину, заперла офис Кайла и благополучно вернулась в свой тесный кабинет. Чтобы обезопасить себя от излишнего любопытства сослуживцев, Брук положила поверх пачки копий несколько своих отчетов и сочла, что теперь она может покинуть фабрику.