— Давайте, поднимайтесь и приведите себя в порядок, — скомандовала Брук, расправляя на бедрах полупрозрачные трусики.

Это было чертовскл тяжело. Обманутое тело протестовало против такого конца каждой своей клеточкой. Будь проклята ее красота! Он с усилием овладел собой и сказал:

— Ты напрасно пыталась сделать вид, будто позабыла, кто я такой. — Проигнорировав ее убийственный взгляд, он решительно продолжил: — Я — Алекс Брэдшоу. И не в моих силах это изменить.

Брук резким движением дернула «молнию» на джинсах и с шумом застегнула кнопку на поясе.

До пояса она все еще оставалась восхитительно, неотразимо обнаженной — разгневанная нимфа, не спускавшая с Алекса яростного взора. При виде ее задиристо приподнятых сосков ему пришлось до боли стиснуть руки, чтобы снова не коснуться груди Брук.

— Честное слово, я бы хотела, чтобы это было не так, — произнесла она так торжественно, что в ее правдивости не оставалось сомнений.

Алекс долго смотрел на закрытую дверь в спальню и настороженно прислушивался, прежде чем набрался решимости открыть свой портфель. Извлек оттуда устройство для подзарядки аккумуляторов, на цыпочках прокрался в другой конец гостиной и достал из сапога сотовый телефон. Соединил один аппарат с другим и вставил все в розетку, недавно обнаруженную им за горшком с пыльным высохшим папоротником.

Он не посмел воспользоваться телефоном прямо в отеле-а вдруг полиция прослушивает звонки? Ну что ж, мобильник к утру зарядится и будет готов к употреблению. Тогда он позвонит Глории. А она, в свою очередь, свяжется с местными властями и попросит их прекратить розыск ее пропавшего босса. Безусловно, рано или поздно новость дойдет до Брук, но Алекс надеялся, что к тому моменту она сама настолько увлечется расследованием, что захочет довести дело до конца и не бросит его на полпути. Если, конечно, до этого не задушит его голыми руками.

Перед его мысленным взором снова мелькнула зажигательная картинка: она стоит топлесс возле кровати и вся трепещет от праведного гнева. Этого было достаточно, чтобы Алекс снова распалился, как мальчишка.

Черт побери, он все еще не успокоился! Ему не хватило какой-то доли секунды, чтобы погрузиться в нее, когда она прошептала эти проклятые слова!

Алекс зажмурился от стыда. В ту минуту он готов был пойти на любую глупость! Он чуть не принялся, как идиот, лопотать, что прошел тесты на все до единой болезни, изобретенные докторами, и что, даже если она забеременеет, он будет только счастлив взять на себя заботу о ребенке!

Счастлив?! Алекс сокрушенно провел ладонью по лбу. О'кей, он готов признать, что Брук совершенно вскружила ему голову. Он впервые в жизни повстречался с такой удивительной, самоотверженной женщиной, полной огня и нерастраченной любви. Мало того — она оказалась еще и неотразимой красавицей, действующей на него подобно сексуальнейшей женщине-вамп. Он хотел ее, хотел безумно, до ломоты в костях… И если это означает, что ему придется прибегнуть к запрещенным приемам, дабы удержать ее возле себя, — так тому и быть! Ведь рано или поздно он заставит ее себя полюбить — и тогда Брук с присущей ей душевной щедростью простит ему все до единого прегрешения.

Или не простит?

Пряча лицо в ладонях, Алекс расплылся в дурацкой улыбке, представив себе Брук в расслабленном состоянии. А она наверняка расслабится, как только узнает, что он не собирается подавать в суд. Черт побери, лучше не испытывать судьбу и не давать фантазии лишнюю волю. Сердитая Брук и без того заводит его сверх всякой меры. Что же будет, если перед ним предстанет покорная и любящая Брук Уэлш?

Сегодня в отеле она вела себя так, словно… словно совершенно потеряла голову. Да, как только она нашла в себе смелость признать, что ее тянет к Алексу, ее поведение превзошло самые отчаянные его мечты. Она могла сколько угодно дурачить себя, делая вид, будто ее убивает собственная слабость и она считает непозволительным идти на поводу у страсти. Алексу казалось, что он читает ее сердце, как раскрытую книгу.

И он считал, что Брук злилась не на свою слабость, а на то, что их близость не получила достойной развязки.

Алекс с досадой покосился на коробку презервативов, стоявшую возле портфеля. Эту коробку Брук привезла с фабрики по его просьбе — заодно с личным делом Дейзи. Ни от того ни от другого не было никакого проку. Алекс понимал: только дурак на его месте «продолжал бы надеяться на то, что ему еще раз предоставят возможность пустить в дело проклятые резинки, — но чем черт не шутит? Пусть стоят под рукой, просто на всякий случай! Ему так будет спокойнее. Этого запаса ему хватит на всю оставшуюся жизнь.

А пока ему как можно дольше следует загружать Брук всякими заданиями, которые отвлекут ее от неприятных размышлений о том, что охотник и дичь поменялись местами.

Хм-м… Оказывается, это очень приятное слово — «охотник». Да, вот именно, он вышел на охотничью тропу… на тропу охоты за любовью. Двух дней знакомства оказалось более чем достаточно, чтобы полностью увериться: он ни за что не расстанется с Брук Уэлш по собственной воле. Следовательно, он будет вести преследование по всем правилам и воспользуется всеми до единой уловками, какие пускают в ход мужчины, решившие во что бы то ни стало добиться желаемого. А что может быть естественнее здорового физического влечения полов?

Вдобавок сегодня ночью он получил несомненные подтверждения ее явного неравнодушия — почти равного его безудержному стремлению к ней. Нужно ковать железо, пока горячо.

Никогда в жизни Брук не чувствовала себя такой несчастной.

Она лежала на кровати в спальне, тупо глядя на стену и размышляя над тем, где бы взять стопку тарелок, чтобы расколотить их вдребезги. Или хотя бы парочку треснувших чашек…

О'кей, она опять врет сама себе. Ей не хватило бы парочки чашек. Не хватило бы и дюжины. Мало было бы даже полного обеденного сервиза на двенадцать персон! Ее пугала тяга к разрушению, переполнявшая грудь. В ушах так и звучал жалобный звон разбиваемого фарфора.

Он наверняка ее возненавидел! Или, чего доброго, вообразил самой профессиональной «динамщицей» в этом городе. Никогда, никогда в жизни он не узнает правды, не узнает того, каких усилий ей стоило оттолкнуть Алекса от себя!

Но ведь она не могла иначе. Она не посмела бы рискнуть забеременеть после всего того, что так настырно вдалбливала в голову Ди. Она оказалась бы тогда в десять раз глупее малышки Ди!

По крайней мере Ди действительно влюбилась в своего Клиффа, тогда как Брук с Алексом и знакома-то без году неделя! Она не была настолько наивна, чтобы вообразить, будто такая крупная фигура, как Алекс Брэдшоу, может всерьез запасть на какое-то ничтожество — работницу собственной фабрики! Он наверняка вхож в самое высшее общество, где полным-полно утонченно-развращенных красоток, готовых исполнить любое его желание. Конечно, он обратил на нее внимание исключительно из-за этого дурацкого похищения. И к чему это привело?

Не то чтобы Брук считала себя совсем серой мышкой. Нет, у нее есть некоторые таланты: ошарашить Алекса так, что он теряет дар речи и лишь в немом изумлении поднимает свои бесподобные густые брови.

Брук с досадой усмехнулась, не отрывая взгляда от стены. Вот если бы он узнал, как успешно Брук разбирается с проблемами своих подчиненных! Ведь именно эта способность выделила ее в толпе простых рабочих, и ей предложили место контролера. Она оправдала оказанное доверие. Брэдшоу и невдомек, на что еще она способна. Вспомнить хотя бы тот день, когда у Сюзанны Критен начались роды и она произвела на свет своего третьего ребенка, не сходя с рабочего места. Все растерялись и только и делали, что путались под ногами и давали дурацкие советы. И лишь одной Брук хватило ума позвонить в «Скорую» и принять новорожденного, которому не сиделось в материнской утробе.

Она невольно улыбнулась, вспоминая это. Сюзанна была ей так благодарна, что даже назвала девочку в ее честь, и до сих пор относится к ней так, будто она совершила что-то сверхъестественное.