В какой-то момент Кирилл хотел уйти. Сбежать от всплывшей на поверхность грязи, остаться незапятнанным, избавиться от ощущения жуткой трясины, в которую его затягивал - даже не собственный обман, а потакание чужому. Почему остался, Кирилл и сам не понимал до конца. Может быть, сыграло свою роль и жутко интересное изобретение академика Сабунина, может быть, жаль было оставлять без присмотра заигрывающегося Кубина, а теперь еще - и наивного, не знающему прозы жизни Сашку Глюнова.
А может, это был долг, который Зиманович принял на себя тогда, три года назад, когда не высказал ни слова протеста против двух монстров, легко устранившими межмировую аномалию.
Прощаясь с Октавиным, Зиманович не удержался и устроил ему маленькую проверку.
- А вы случайно не знаете, что это такое, - внимательно отслеживая реакцию собеседника, спросил Зиманович. - Плешивая голова, кричит, много бегает, бестолково размахивает руками, маленький и зеленый?
- Знаю, конечно, - фыркнул Громдевур. Он эту шутку во времена Илюмской кампании прочувствовал, что называется, собственной шкурой, - У друидов урожай огурцов разбежался!
Серега осторожно прокрался к пластиковому занавесу. Смахнул прилипшие ко лбу волосы. Сквозь прозрачную преграду просматривались очертания большого зверя, привязанного к столу. Аппарат искусственного дыхания равномерно нагнетал и выпускал воздух. Белые трубки, прозрачный раствор, темные пятна заживающих ран.
Щелкнул замок, и лаборант в ужасе заметался по комнате - спрятаться было негде. Сделав попытку найти спасение в узком, шириной сантиметров сорок, угловом шкафчике, Серега в итоге упал под рукомойник и прикрылся полотенцем.
Журчаков чуть не наступил на лаборанта, сразу же отправившись мыть руки.
- Алексей Павлович, - захлебываясь, бросился объяснять свое присутствие в явно недозволенном месте Барабанов. - Я попал сюда случайно. Я кроликов шел кормить, Муху выгулять, а потом у-уу…
«Увлёкся,» - хотел сказать Серега, но Журчаков прошел мимо лаборанта, как мимо пустого места.
Механическими движениями снял с крючка белый халат, распечатал упаковку с резиновыми перчатками и стерильной марлевой повязкой, отодвинул полог и прошел к зверю.
Серега, открыв рот от любопытства, пролез следом.
«А неплохо пантеру перекроили,» - решил Барабанов, рассматривая творение, как ему показалось, современной вивисекции. Орлиные крылья были вживлены в кошачью спину так хорошо, что казалось - животное родилось с ними. Или вылупилось. Ха-ха…
Журчаков равнодушными профессиональными движениями проверил пульс животного, выбрал шприц из стоящего в углу шкафчика и набрал кровь из темной жилы на передней лапе. Потом, осторожно и медленно, набрал из стеклянного пузырька, извлеченного из кармана, опалесцирующую серебристо-прозрачную жидкость и ввел раствор в шею «пациенту» - животное лишь слабо дернулось в ответ на болезненную процедуру.
Больше всего Серегу поражало упорное нежелание завлаба замечать шатающегося без дела лаборанта. Он бы даже не отказался помочь. Ведь интересно же… Что за тварюка получилась? И в какой клетке ее потом нужно будет держать? Можно будет Муху с котярой познакомить - а что, Муха дружелюбная, ее все любят. А если крылья действительно прижились, так, чего доброго, придется зверушку держать в каком-нибудь большом вольере, чтоб летала…
Журчаков проверил лекарства в капельницах, с опытом бывалой медсестры проконтролировал, правильно ли работают приборы, сбросил в мусорное ведро резиновые перчатки и маску, повесил на крючок халат, аккуратно собрал запечатанную пробирку с пробой крови «пациентки» и вышел, так и не сказав ни одного слова. Будто спал на ходу.
А и ну его, - решил Серега. Завлаб с возу - лаборанту легче. Это, между прочим, незапланированный выходной получается. Хотя ни в одном зоопарке мира таких занимательных зверушек не увидишь.
Он осторожно прикоснулся к бархатистой шерстке кошачьей морды.
Она открыла глаза.
- Красивая, - пробормотал Барабанов. - Хорошая… Я тебя Жужей буду звать. А что? Муха у нас есть, вот Жужа будет. Я тебе клеточку поближе к собачкам выделю; а то рядом с кроликами такую красавицу, как ты, оставлять опасно. Зачем вводить подопытных во искушение. А Муха хорошая, вы с ней подружитесь…
От существа шло тепло. Еле заметное, почти не различимое. Прикоснись ко мне, человек.
Мне нужно твое тепло.
- Жужа, - в последний раз повторил Серега и погладил морду животного - столь кошмарную в своей пародии на человеческие черты. В ответ монстр посмотрела взглядом холодным, черным и бездушным.
Смотри на меня, человек. Я чернее ночи и ярче звезд. Мои крылья сильны и могут обогнать ветер. Теперь, когда ты передал мне свое тепло, моя кровь горяча, как огонь, а когти острее ледяных обломков. Посмотри на меня. Я красива, неправда ли?
Ты хочешь знать, кто я, человек?
Ответ прост. Я голод, страсть и ненависть, я страх и могущество, красота и уродство, глупость и величие, бесконечность и смерть.
Я - это ты.
Изображение с камеры, установленной в лаборатории Y-012, было одним из сорока пяти, за которыми лениво и, в общем и целом, безалаберно наблюдал Лёнчик Кубин. Когда-то пытались приспособить к видеослежению внутри Объекта подчиненных Волкова, но ничего хорошего из этой затеи не получилось. Во-первых, «волчата» почему-то стойко реагировали на вещи абсолютно невинные - незапертый холодильник, или транспортировку пробирок из лаборатории в лабораторию, - как на особо тяжкие преступления. А во-вторых, действительно тяжкие преступления - копирование защищенных паролем файлов или, допустим, запуск вируса во внутреннюю сеть Объекта, просто не замечали.
Постепенно сложилось четкое разделение труда - Волков и его команда сторожат всё то, что Объект окружает, а уж внутри подземелья… Бдят свои же. Главное, как объяснял Монфиев новым сотрудникам - доверие. И камера слежения в каждом помещении крупнее кладовки.
Правда, сейчас Кубин, вместо того, чтобы отслеживать, что делает Сашка Глюнов в лаборатории Х-942в (кстати, он там уже без малого три часа что-то изучает), или зачем Барабашке понадобилось заходить в запертую по спецраспоряжению Монфиева лабораторию Y-012, занимался другими делами. У него подходило к концу «Восстание Некротов». Две трети армии зомби уже были разгромлены, призраки умелой рукой нейтрализованы, вервольфы подверглись химическим процедурам, и теперь свирепостью своей превосходили разве что тарелку овсянки; осталось только разобраться с цитаделью Главного Злодея, и Лёнчик судорожно кликал мышкой, собирая войска. Цифровой Черно-Белый Кот вылизывал на экране бока, игровой интерфейс сообщал, что данный игрок собрал восемьдесят три жизни из ста возможных, уровень здоровья - 11 сердец, а потенциальная зловредность вообще грозит перегрузить систему.
Евгений Аристархович сидел в кресле Зимановича и листал последние выпуски «Журнала невропатологии и психиатрии».
