– Да ради Бога, честный старик! – сказал Редингот
Старик стал снимать брюки – они оказались сильно заношенными.
– Ничего, что я их заносил?
– Пустяки! – откликнулся Редингот. – Я ими все равно не собираюсь больше пользоваться.
– Может быть, лучше тогда их сразу и выбросить… а то мне стыдно как-то возвращать Вам брюки в таком виде.
– Конечно, выбросите! Кому они теперь нужны! – Редингот рассмеялся.
Старик ползучий выбросил брюки в специально отведенное для них место и в одном исподнем уполз на родину.
А в Рединготе прямо в эту минуту внезапно начался внутренний конфликт.
– Вот черт! – выругался Редингот, не готовый к такому ходу событий. – Конфликт прямо как с цепи сорвался…
Ну что тут скажешь, дорогой читатель? Мало ведь кто в литературе может похвастаться тем, что его герои так адекватно понимают все происходящее. Не успеет автор придумать какой-нибудь поворот, как умница-герой уже все понял – и уже реализовывает! Такое единство взглядов между автором и героями, согласитесь, исключительная редкость. Правда, называя главу «Конфликт как с цепи срывается», я не рассчитывал, что конфликт будет внутренним. Я рассчитывал, что он будет внешним… что, скажем, кто-нибудь с кем-нибудь вступит в сражение не на жизнь, а на смерть, что огромные массы людей станут мигрировать по страницам художественного произведения во все стороны… масштаб, мощь, эпос, разрази меня гром!
А конфликт взял и оказался внутренним. Правда, от этого он, конечно, не стал менее глубоким – может быть, теперь он даже более глубок, чем предполагалось. Ну что ж, читатель… заглянем Рединготу в душу. Этим мы, вроде бы, еще не занимались.
В душе у Редингота шла борьба богов и титанов. Точнее, одного Бога – конкретно Японского, и одного титана – конкретно самого Редингота. В данный момент Бог одерживал верх над титаном. Бог принуждал титана постоянно размышлять о построении на земле Абсолютно Правильной Окружности из спичек, в то время как титан рвался в небо, откуда грозился наплевать на землю – в частности, на пролагаемую по земле и постепенно становящуюся пресловутой Окружность. Бог, видимо, подозревал о гнусных намерениях титана и всеми силами мешал ему развернуться. Титан же страшно злился и ругался всякими нехорошими словами – причем направленно в адрес Бога. С нехорошими словами перемежались хорошие: это были слова о том, что никакое действие недостойно внимания духа, что всякое предприятие обречено на провал, что воздвигать памятник кому бы или чему бы то ни было тщетно, а главное – глупо, что величие любой из земных идей, в сущности, весьма и весьма относительно… Правда, хорошие слова между нехорошими попадались настолько редко, что практически были не слышны даже Японскому Богу, который неправильно воспринимал все звучавшее как поток брани и потому особенно не вслушивался.
Внутренний конфликт изнурял все еще ползущего Редингота до беспамятства. В состоянии беспамятства он забыл следующее:
1. является ли Редингот Рединготом,
2. является ли Марта Мартой,
3. является ли Змбрафль Змбрафлем,
4. является ли Абсолютно Правильная Окружность из спичек Абсолютно Правильной Окружностью из спичек,
5. является ли данное художественное произведение художественным произведением
– плюс некоторые частности.
По крайней мере, на приведенные выше пять вопросов Рединготу остро требовалось получить ответ – хоть от кого-нибудь.
– Простите, является ли Редингот Рединготом? – спросил он у пробегавшего мимо мертвеца, прижимавшего к себе собственный гроб с музыкой.
Мертвец аккуратно положил гроб на сырую землю, после чего пожал плечами, поднял не успевший отсыреть гроб и, слушая «Маленькую ночную серенаду» Моцарта, гремевшую из гроба, поспешил дальше. Редингот решил сам ответить на свой вопрос, свой страх и свой же риск, прибегнув при этом к доводам разума:
…если личность, носящая имя Редингота, идентифицирует себя как Редингот, не являясь Рединготом на самом деле, она (или он) претендует на то, чтобы занять место Редингота, которое в данный момент считает вакантным по причине отсутствия на этом месте фигуры, долженствующей называться Рединготом, каковое отсутствие квалифицируется в качестве невозможности для кого-нибудь иного оказаться на данном месте, кроме реального претендента, уже до этого именовавшегося Рединготом, но не имевшего места, предназначенного для Редингота, однако могущего получить данное место в силу соблюдения условия наименования…
«Всё, – подумал, собрав воедино доводы разума, Редингот, – остальные вопросы придется оставить пока совершенно без внимания. Отвечу на них гораздо позднее и короче…»
Нельзя сказать, чтобы предложенная выше цепь умозаключений привела к исчезновению у Редингота внутреннего конфликта. Но, с другой стороны, конфликт и не углубился. Он только с одной стороны углубился и от этого как-то даже немного перекосился – на ту сторону, с которой углубился.
Существовать с таким вот перекошенным на одну сторону внутренним конфликтом Редингот определенно не мог. Мог неопределенно – так и стал существовать. Возникшие невдалеке мертвые жители Змбрафля вгляделись в него и хором резюмировали:
– Мы видим нечто неопределенное.
– Это я, – честно признался Редингот и смутился практически весь.
– Нельзя так, – быстро и правильно реагировали мертвые жители Змбрафля.
– Отведите меня на могилу к Марте, – не обращая внимания на их быструю и правильную реакцию, попросил Редингот.
– На могилу или в место захоронения? – придрались к формулировке мертвые жители Змбрафля.
– А разве у вас это не одно и то же? – изумился Редингот.
– Конечно, не одно и то же! – рассмеялись змбрафльцы и объяснили: – Мы же мертвые все! Но при этом как живые. Потому что мы живем вместо захоронения. Могилы тут только у некоторых, самых последовательных.
– И что же Марта… она последовательная была?
– Да нет, какая она последовательная! – опять рассмеялись мертвые жители Змбрафля. – Она-то самая непоследовательная и была. Это из-за нее мы вышли из могил.
И мертвые жители Змбрафля рассказали Рединготу о минувшем. Минувшее растрогало Редингота, но не больше: почему-то он был уверен, что Марта если не жива и невредима, то, по крайней мере, жива.
– Впрочем, Вам тут записка, – неожиданно сказал один из мертвых жителей Змбрафля, отделившись от прочих.
– Где ж Вы раньше-то были! – возмутился Редингот.
Мертвый житель Змбрафля отчитался:
– Раньше я был в могиле. Я из последовательных.
Редингот покрутил указательным пальцем у виска собеседника и развернул полуистлевший пергамент.
«Милый Редингот, – прочел он. – Тут все почему-то умерли в один день и решили, что я тоже. Чтобы не разочаровывать их, делаю вид, будто и я мертвая. Адрес, по которому я так плохо живу, следующий: Змбрафль, улица Безвременной Кончины, последний дом. Целую. Ваша Марта. P. S. Я тут, само собой разумеется, одна-одинешенька. Опять целую. М.»
Редингот зарычал, как только что раненый насмерть зверь.
– Где находится улица Безвременной Кончины? – послышалось сквозь рык.
– Нам что-то послышалось сквозь рык? – принялись спрашивать друг друга мертвые жители Змбрафля.
– Да нет же, черт возьми, вам не послышалось! Я спросил, где находится улица Безвременной Кончины! – простонал Редингот.
– Вот где улица Временной Кончины, я знаю, – сказал самый пожилой из мертвых. – Что же касается Безвременной, то я пас…
– Остальные тоже пас? – с новой силой простонал Редингот.
Остальные дружно закричали:
– Мы вист!
– Не многовато ли вас для виста? – подозрительно взглянул на них Редингот.
– Не-а, как раз! – оживились мертвые жители Змбрафля и сели расписывать пульку. Они увлеклись настолько, что улицу Безвременной Кончины Рединготу пришлось отыскивать самостоятельно. Впрочем, нашлась она довольно быстро: это была главная улица Змбрафля, на которой все они и находились. На угловом доме висела табличка с криво отбитым краем. Редингот прочел: «Улица Без. Кончины». Усмотрев в этом намек на удивительную жизнеспособность Марты, Редингот припустился по улице Без. Кончины бегом. Улица упорно продолжалась и продолжалась – в полном соответствии со своим названием: последнего дома не предвиделось вообще.
