Амбал Никита дорисовал на лице маску неописуемой радости мазками неподдельного удивления и перешел на спокойный тон.

– Ты вчера ничего не говорил, что по выставкам шатаешься. Думаешь, сельпо-матушка культурным станешь? Ха, ха! И не мечтай. Кому расскажу, что Ваську Генерала на выставке встретил, ржать будут. Кой черт тебя сюда занес? К зачету бы лучше готовился.

Они обменялись рукопожатиями.

– А тебя?

– Меня? – Никита кивнул головой куда-то вперед, – я на работе. Моя клиентка, обожает всякие вернисажи, толкотню, разговоры о своей персоне. Я ж в сыскной фирме подрабатываю, забыл? Телохранителем при ней. Первый месяц. Вожу ее в две смены, через день. Говорят, никто больше двух месяцев рядом с нею не выдерживает. Вот, мой шеф меня десантуру к ней и приставил.

– И что у тебя с ней?

Никита недоверчиво глянул на институтского знакомца.

– Ничего! Охраняю, как положено! Платят за эту дуру, как за олигарха какого. По двойной ставке.

Васька Генерал рассмеялся.

– Чудак. Охраняет он. Кому твоя охрана нужна? Клиентка и тебя попросит заменить в конце следующего месяца, если ты не будешь совмещать приятное с полезным.

– Ну… Я на это дело не нанимался! Она же старуха. На пятнадцать лет старше меня. И замужем вроде. Я уж подумывал об этом. На черта мне приключения на одно место. Вдруг нас на пленку снимают? Скандал будет выше крыши.

А Васька Генерал назло гнул свою линию. Ему обидно было, что приятель не поверил в его высокие запросы.

– Снимут тебя в конце месяца с доходного места, вот посмотришь, Никитка. Тебя же молодого твой генеральный директор на амбразуру кинул. Телом ты ее должен закрыть. Сам же говоришь, по двойной ставке проходишь. Тебе авансом платят. Гы, гы, гы!

Васька Генерал брал реванш, поставив невоздержанного на язык жеребца Никитку на место. Озадаченный охранник хитро улыбнулся и сказал:

– Согласен я с тобой. Мне эту мадам терять нельзя. Только не думай, что я пальцем деланный. Раскусил я ее. Я на нее, на эту дуру, другой капкан поставил. Ей не мужика подавай, а славы. Баба признания хочет, блистать хочет, царицей бала хочет быть, а от нее все нос воротят. Она хочет у себя литературный салон открыть. Где она поначиталась такой ерунды не знаю, но считает, что у ее ног должны сидеть молодые поэты и стихи в ее честь слагать.

– Ну и что, вполне нормальное желание, – пожал плечами Васька Генерал, – в молодости бабу по кустам недотискали. Сейчас она при деньгах. Ей признание нужно, к деньгам общественное приложение. Она готова меценатом стать, театр свой открыть, кабаре, хоть сортир как говорил Нерон, лишь бы на слуху быть. Моя половина от нее недалеко ушла.

Никита зыркнул недоверчиво на Ваську Генерала и продолжил:

– Представляешь, Вась, вся себя обвешала бриллиантами. А как только о ней какая-нибудь газетенка два скабрезных слова наберет или фотографию тиснет, эта дура готова весь тираж скупить. Я сначала думал, чтобы от стыда не провалиться, а оказывается, она газеты в свой родной город отправляет, в Дебаньск. Вот такая у меня служба на сегодня. Ты правильно Василий угадал. Нестерпимый зуд у бабы на энто дело. И решил я ей помочь…

– Сам или нанял кого? – рассмеялся Васька Генерал.

– Пока только сговорился. Мужика тут одного нашел, портреты пишет. Описал ему всю ситуацию, и сказал, что процент хочу с него поиметь. А бабу миллионершу помогу раскрутить. На живописи тетка помешалась. Богемной жизни хочет. И тебе работа мужик, и мне выгода. На десяти процентах сговорились. Хочешь, пойдем глянем. Художник-борода. Вчера он картины свои развешивал, а я ему лапшу на уши навешивал. Вроде сладились, с каждой картины, что с нее напишет этот мазила будет мне отчислять десять процентов.

– Про проценты, ты мне уже говорил, – сказал с завистью Василий Генерал. Сделать на охраняемой клиентке деньги – москвичи только на подобное способны.

– А тебя каким ветром сюда занесло? – спросил Никита. Васька Генерал помялся и потом рассказал.

– Жена у меня – красавица, сами видели, небось.

– Да, уж! – рассмеялся Никита, вспоминая старую историю. Пол года назад сдав очередной экзамен вечерники натурально отметили это событие. Завалились в кафе напротив. Васька Генерал сначала не хотел пить, а потом завелся и его понесло. Он и половину генералов в Москве знает, они его дружбаны, шкуру медведя после охоты делили, и космонавты его знакомые, и депутаты. Рассказывал Васька в лицах, красиво брехал. За животы держались. Потом как обычно перешли на баб. Кто-то вспомнил про жен. У Васьки Генерала естественно оказалась самая красивая.

– Шоколадка она у меня. Такую грех обижать, Побёг я ребята. Спасибо напомнили.

Тут его Никита и подковырнул. Что ж ты мол, жену одну на юга отпускаешь, она значит у тебя стала как шоколадка, пока ты все лето лямку участкового тянул. Думаешь, она тебе на югах верность блюла?

На больной мозоль, видимо, наступил Никита Ваське Генералу. Сначала Василий хотел врезать наглецу, да потом вспомнил, что имеет дело с двухметровой колокольней, оторви-головой, бывшим десантником. Быстро, в момент нашел он отговорку, чтобы «перекрыть кран пошлым инсинуациям всяких рафинированных полуинтеллигентов прыгающих с неба на головы людей и его жены и стряхнуть с собственного мундира нечистоты». Так он сам впоследствии образно выразился, а пока заявил:

– У меня жена не на югах загорела, а от природы шоколадка. У нее только пятки розовые, а так кругом одна ночь. Я на негритянке женился. Загорать ей сами понимаете ни к чему. Потому я и белый, что мы на солнце не жаримся. Дома она у меня сидит, свою кебабу приготовит и ждет у окна когда с работы вернусь… Свет выключит и ждет.

Никита снова поддел Ваську Генерала:

– При свете профиль был бы виден, а без света, чего не сказать, что ждала у окна. Негритянка ведь. Кстати как ее зовут?

– Эдит! – ответил Васька Генерал.

Вся кампания однокурсников набилась в гости к Ваське Генералу.

– Чаем угостишь?

Васька Генерал показал себя большим хлебосолом.

– Мужикам настойку из крокодилового хвоста выставлю. А дамам мускус из интимных его мест. По капле, я думаю, нашим дамам достанется. Только аккуратно надо мускусом пользоваться, чтобы бешенство матки не случилось. Мне сам их колдун, когда порошок в мешочек отсыпал, все время про технику безопасности напоминал.

– Так это порошок или капли? – зубоскалил Никита. Но его уже никто не слушал. На дворе наступило время народных знахарей. А уж если заморский целитель объявился или заморское снадобье… До Васьки долетел тихий шепот сокурсниц:

– Ой, у моего с потенцией что-то в последнее время плохо!

– И мой раз в неделю только прижмет.

Наняли маршрутное такси из экономии, благо конечная остановка была рядом и поехали в гости в Ваське Генералу. Всю дорогу Васька веселил однокурсников подробностями жизни белого человека в тропической Африке.

– Случайно я в самый центр Африки попал. Мы с Северного полюса летели домой.

– Ты и на Северном полюсе был?

– Был!

– А что там делал?

– На полюс с парашюта прыгали. Героев за это давали. Ну, вот я сдуру и напросился. Друзья-то генералы у меня. Только потом оказалось, это второй рейс уже был. Первые все героев получили, а когда мы шапку мира оседлали, у бывшего президента с утра настроение с бодуна было. «Ша, а это хто такие»? Орденами от нас отделался. Хотя в наградной отдел, все честь по чести, отдали сколько положено за Героя.

– И где ж ты деньги такие нашел?

– А за меня заплатили мои кореша, с кем я летел.

– За какие такие услуги?

Васька Генерал покровительственно похлопал по плечу Никиту.

– Я же медвежатник. Егерством всю жизнь пробавлялся. А на Северном полюсе белые медведи не чета бурым, агромадные, восемьсот кэгэ весом, матлашку даст, голова с плеч улетит и генеральские лампасы не помогут. Вот те герои, которые за медалями летали и сбросили меня первым, чтобы я полюс от мишек очистил. Мало ли как приземление-посадка обернется, вдруг ты ему, родимому, прямо в жаркие объятия свалишься. А он тебя к своему белому тулупчику крепко прижмет и полезет взасос как генсек целоваться.