– А действительно Полина Ивановна, с чего это вдруг ты начала пытать нас с Эдит на предмет нашего интереса? У нас какой с ней интерес в его смерти? Вдумайся хорошенько, абсолютно никакого! Одни убытки. Роман лучше всех знает ситуацию на фирме, лучше всех разруливает ситуацию, ну и что мы будем делать без него, хотя бы даже завтра. Придет налоговая проверка, директор должен быть на месте. А то ни директора, ни главного бухгалтера. Два первых лица имеющих права подписи документов растворились в неизвестном направлении. Не подозрительно ли? А вот твой интерес Полина просматривается невооруженным взглядом.

– Послушай, Мясоед!

– Слушаю Пятилетка Ивановна.

Костя Мясоедов специально сделал ударение на отчестве, подчеркивая возраст хозяйки дома.

– Я не позволю… – воскликнула она, но договорить не успела. В это время резкой трелью залился телефон.

– Доесть вам пельмени! – буркнул Мясоедов.

Хозяйка молодой козой вскочила с места. Телефон у нее был включен на громкоговорящую связь и еще подключен к магнитофону. Номер абонента телефона не высветился.

Прозвучал грубый мужской голос.

– Пятилетка Ивановна?

На кухне стояла напряженная тишина. Обнадеживало то, что звонивший, назвал хозяйку по имени отчеству.

– Да, я вас слушаю.

– Вас интересует информация о вашем муже?

Он еще спрашивал. А что они все тут делали? Чуть не до крови виртуально покусали друг друга. Хозяйка дома нажала на магнитофоне клавишу записи разговора. Если номер не высветился, так хоть голос будет известен, по нему также можно идентифицировать человека. А ведь звонивший в курсе того, что здесь произошло, что Кизяков пропал, неожиданно подумала Елизавета.

– Интересует! – ответила хозяйка дома. – А с кем я говорю?

Елизавета подумала, что сейчас звонивший, откажется себя назвать. Ничего подобного.

– Я ваш участковый Василий Иванович. Если вы помните, Пятилетка Ивановна я к вам заходил вместе с оперативной группой.

– Я вас слушаю.

– Я к вам хотел бы зайти! – голос участкового был ровный и спокойный.

– Ну что ж, – недовольным голосом сказала хозяйка дома, – если это не телефонный разговор, заходите! Милости прошу!

Положив трубку, она прошлась по адресу милиции.

– На сто процентов уверена, что-нибудь накопал, кроха какая-нибудь сведений, вот он ее и старается побыстрее продать.

– Рынок! – философски невозмутимо отозвалась Эдит.

И лишь Константин Мясоедов принял сторону хозяйки.

– На гробах, на покойниках, теперь самый хороший бизнес. Родственники в горе денег не жалеют, а они моментом пользуются. Гробокопатели.

– Типун тебе на язык! – сказала Эдит.

Хозяйка выдала известную ей информацию об участковом.

– Ходил внизу, молчал, молчал, а теперь разродился.

Минут через пять позвонил участковый. Ражий малый, косая сажень в плечах, на ремень нависало пузо. А вот брюки, аршинного размера действительно висели непонятно как, того и гляди спадут. Вошел он уверенно и сразу зыркнул глазами по сторонам. Народ высыпал в холл. Мясоедов протянул ему руку, представившись:

– Друг Кизякова Романа. Константин Мясоедов.

– Василий Иванович! Старший лейтенант! – и прищелкнул каблуками.

Елизавета чуть не порскнула от смеха. Тон был такой, как будто вошел генерал. Участковый стал деловито докладывать:

– Ивановна! – обратился он по отчеству к хозяйке, – Я, поднял все свои связи и напал на след вашего мужа Романа.

– Он живой? – сразу спросила Эдит.

– Где он? – нетерпеливо воскликнула хозяйка. Участковый шельмовато вильнул глазами:

– Как утверждает охранник, он на Бентли уехал с этой миллионершей.

Лиза заметила, как переглянулись Эдит и Костя Мясоедов. Кизякова Полина об этой версии им ничего не сказала.

– С какой миллионершей он уехал? – быстро спросил Костя. Участковый к неудовольствию хозяйки дома стал рассказывать.

– В этом доме весь двенадцатый этаж выкупила крутая депутатша, Лексус Галина. Слышали наверно, через день на телевидении мелькает. Бентли у нее, и еще пятьдесят миллионов на счетах. Так вот охранник утверждает, что Кизяков Роман с ней уехал.

Эдит удивленно вскинула плечи.

– Если ее охранник утверждает, что они вместе уехали, тогда что мы здесь делаем?

Полина бросила злой взгляд на участкового и уточнила:

– Не ее персональный охранник утверждает, а утверждает наш охранник, тот, что на въезде во двор стоит.

Эдит и Мясоедов снова переглянулись. Какая разница, кто утверждает, главное видели его, жив, здоров. А Полина раздраженно заявила, бросая возмущенные взгляды на участкового.

– Охранник говорит, что Роман мог с этой… с этой…с двенадцатого этажа уехать. Но не наверняка утверждает. Стекла в машине затемненные. Знаю я об этом.

– Вот и я то же самое говорю! – встрепенулся участковый. Я по своим каналам узнал, в какой клуб она поехала. Клуб за городом, закрытый, на Рублевке. Мне ничего не стоит туда смотаться и узнать, там Роман или нет.

– В чем дело, поехали! – воскликнул Мясоедов. У участкового забегали глаза. Он, видно уже знал какую-то информацию и лишь набивал себе цену. Ехать, во всяком случае, ему было не на чем и незачем. И вдруг он лучезарно улыбнулся.

– Но вы же друг, хорошо выпили! Придется вам остаться дома. Я один управлюсь.

Участковый настойчиво давал понять хозяйке, что собирается оказать ей услугу. Полине готова была узнать даже такую неприятную весть, лишь бы муж был жив, и поэтому она быстро спросила участкового:

– За сколько ты туда доберешься?

– За сколько?

Этот практичный выходец из деревни, привыкший обирать бессловесных гастарбайтеров заполонивших Москву, стал вслух считать:

– Пятьсот туда, пятьсот обратно. Я на милицейской машине поеду. Надо же ребятам тоже отстегнуть. Вход в клуб не меньше…э…э…на Рублевке не меньше чем две штуки, я так думаю. А то и все две пятьсот. И я хоть ваш участковый…

– Но тоже кушать хочешь! – поддел его злой на язык Мясоедов.

– Сколько твоя информация стоит? – жестко спросила Кизякова Полина.

– Какая информация? При чем здесь, стоит? – завертелся как уж на сковородке участковый. – Я если возьму деньги, то только как расходы на дорогу и на билет в клуб. Зайти надо. Проверить, убедиться. Я знаю, у вас последнее время плохо с универмагом. Но сто евро разве для вас деньги?

– Кто тебя в элитный клуб пустит? – продолжал бичевать участкового Мясоедов. – У тебя же на лице написано, что ты вчера приехал из Талдома. Если знаешь что, выкладывай, а не надо вымогательством заниматься. У человека горе.

– Друг! – осадил его участковый, – не надо со мной так разговаривать. Мы еще и не таким как ты руки выворачивали.

Костя резко понизил тон:

– Хорошо! Даже если зайдешь, что ты скажешь этой мадам? Мало с кем она в этот момент встречается?

Участковый презрительно смотрел на Константина Мясоедова.

– Друг. Мне-то как раз будет ей что сказать, а если надо и напомнить. Ей скандал совсем не нужен. Она если знает где Роман, то обязательно скажет. У меня, – участковый похлопал по папке с бумагами, – есть заявление, кого она… любит. Она выгнала прежнего водителя, а он много чего про нее рассказал.

Полина протянула участковому пятитысячную купюру и он тут же откланялся.

– На хорошей машине друг ездишь. – пожимая на выходе руку Косте, сказал он. – Я тоже скоро на такой буду ездить.

Когда дверь за участковым закрылась, было высказано единодушное мнение, что участковый современный малый, быстро в рынок вписался.

– На самом деле, никуда он не поедет.

– А если поедет, то заявление, что на депутатшу написали, ей же продаст.

– А себе копию оставит.

– Нотариально заверенную.

– Зачем деньги тратить. Он попросит еще одно такое же написать.

И вдруг Костя предложил:

– А давайте охранника на въезде поспрошаем как следует, что он видел?

Кизякова резко воспротивилась.

– Его уже милиция допрашивала.