Однако постепенно взгляд его на происшедшее незаметно начал меняться. Как мог он так бездумно пренебречь ею, как мог подвергнуть их отношения такому испытанию? Он, наверное, в самом деле рассудок потерял, если решился пойти на это!

Дорога до Мистере казалась бесконечной, и все это время Джейсон то испытывал ярость, то жалел себя и ее.

Однако, войдя в бухту и увидев, что осталось от Ла-Каше, он почувствовал, что жалость исчезла. Зачем она это сделала?! Он утопит корабль, а ее… Шотландец не мог придумать для нее достойной казни. Будь проклята ее дьявольская красота, ее лживые поцелуи!

Только сойдя на берег, Джейсон узнал наконец правду. Терпеливо слушая рассказ трактирщика Кэрона о нападении англичан, он все больше и больше багровел, а кулаки его сжались с такой силой, что почти впились в ладони.

– Мы ничего не могли сделать, капитан Брэнд, – хорошо еще, что большинству людей удалось спастись вместе с несколькими матросами из команды Рейвен. Но мы и за это благодарны Богу.

Джейсон вздохнул, разжал кулаки и рассеянно кивнул. Ему необходимо остаться одному и подумать. Мари не виновна в том, что здесь произошло… Этого следовало ожидать, хотя все ее последние поступки были похожи на действия женщины, потерявшей рассудок. Джон Ло – конечно, все это из-за него. Шотландец чертыхнулся про себя. Если бы этому дамскому угоднику не приспичило остаться с ней наедине, ничего подобного не случилось бы.

Подошли Форликар и Рамад, обследовавшие разрушения на острове.

– Ну?

– Ничего нового. Они привели в негодность две пушки, но все остальные действуют. Хоуп кормит арестованных. Говорит, если капитану это не нравится, то он…

– Не важно, что она говорит. – Джейсон уже слышал кое-что о Хоуп и ее необузданности. – Пусть продолжает.

Форликар с облегчением кивнул:

– Я и сам решил с ней не спорить: она пригрозила сварить моего попугая.

– Мы уже погрузили питьевую воду, – устало проговорил Рамад. – Завтра возьмем фрукты и мясо и можем сниматься с якоря.

– Сниматься? Зачем? Куда мы направляемся? – Форликар недоуменно заморгал.

– В море, – коротко ответил Джейсон. – Куда же еще? Я должен возместить Джону Ло его золото, иначе все побережье будет для нас закрыто.

– Нелегкая задача.

– Ненамного труднее, чем убедить его, что мы не замешаны в налете на склад. Форликар, ты присмотришь за пушками на берегу. Не имею понятия, как капитан Грегори узнал о Мистере и кто еще о нем знает, но мне вовсе не хочется, чтобы «Баньши» попал в западню.

– Слушаюсь, капитан.

Небо стало пурпурно-розовым, и это подсказало Джейсону, что приближается вечер.

– Они не сожгли дом, – неожиданно проговорил Рамад.

– Что?

– Я прошел по тропинке до плантации. Дом не тронули. Метис все так же сидит и ждет ее.

Джейсон почувствовал, как в душе его снова поднимается гнев.

– Кому какое дело до метиса? И почему ты рассказываешь об этом мне?

– Потому что тебя это интересует.

– Убирайся отсюда, болван!

Однако Рамад ничуть не обиделся.

– В своей жизни я много чего натворил, Джейсон Брэнд, и хорошего, и плохого. Но за что бы я ни брался, я всегда знал, для чего это мне нужно.

– Ну и?..

Рамад бросил на своего капитана долгий взгляд, повернулся и, ступая след в след, пошел по пляжу за Форликаром.

Ох уж эти фанатичные непокорные турки! Свяжешься с ними и потом обязательно пожалеешь… Оставшись один, Джейсон еще долго кипел гневом, но в конце концов тоже медленно двинулся в сторону тропинки между деревьями.

– Я прекрасно знаю, почему я здесь. Потому что она меня предала. – Он даже испугался, услышав свой собственный голос. – Я приехал мстить, но судьба это сделала за меня. Англичане меня опередили, значит, так тому и быть. Она меня унизила в глазах команды, в глазах французов. Такое Джейсон Брэнд никому не прощает.

Продолжая бормотать проклятия себе под нос, он поднимался по тропинке, спотыкаясь о булыжники и чертыхаясь на каждом шагу, вновь и вновь переживая все происшедшее. Ну да, она каким-то образом узнала о его интрижке с Анжеликой – ему-то что?..

Незаметно для себя он добрался до вершины и растерянно огляделся. Почему он оказался здесь? Джейсон резко обернулся:

– Мари?

Вдали послышался чей-то удаляющийся смех. Или это ему только показалось?

Здесь они когда-то разожгли костер и их тела сплелись в объятии, тая от страсти. Теперь все это в прошлом – она ушла из его жизни, и он должен ее забыть, забыть, и все. Она заслужила то, что получила.

И все-таки… Все-таки она ни в чем не виновата. Это он использовал Мари, играл ее любовью, чтобы спастись самому. Кто из трусости не хотел признать правду? Кто бежал от этой правды в объятия к другой женщине?

Внезапно он понял… Эта боль, это чувство невосполнимой утраты ничем не отличаются от того, что испытала Мари. Он сам оттолкнул ее – любил, а теперь безвозвратно потерял.

Ну нет, только не это! Пока он жив, еще есть надежда. Сейчас Грегори везет Мари в Англию, чтобы там предать суду, который скорее всего приговорит ее к виселице. Значит, ему надо спешить! Но… разве не безумие думать об этом? Или это и означает любовь?

Том Ганн яростно рванул зубами кусок дымящейся свинины и сверкнул глазами на Лупа, державшего его на прицеле. Поучер с демонстративным безразличием сплюнул в огонь.

Шелби положил руку на плечо Ганна. Кроме них троих, никого с корабля Мари в живых не осталось.

– Спокойно, Том. Таким храбрецам, как этот, дай только повод.

– Да я при первом же удобном случае двумя пальцами шею ему сверну.

Луп на всякий случай отошел подальше.

– Еще хотите?

В кружок протиснулась Хоуп с дымящимся котелком в руках.

Поучер протянул чашку, и Хоуп тут же наполнила ее.

– Что он собирается делать, как ты думаешь? – шепотом спросил Шелби.

Она покачала головой:

– Похоже, ничего хорошего. Форликар говорит, он долго бродил один, и сейчас к нему лучше не приставать с вопросами.

– Пропади все пропадом! Но вот что я тебе скажу. С Томом Ганном у него этот номер не пройдет.

– И со мной тоже, – храбро добавил Шелби.

Поучер лишь поморщился. Тоже еще герои! Хотят идти на смерть – их дело, он же хочет жить. Теперь, когда Рейвен с ними нет, он никому ничем не обязан, кроме себя самого.

– Чтоб я пропал! – воскликнул Том. – Вон он идет.

Хоуп выпрямилась и отступила в сторону, а Форликар и Рамад насторожились, почуяв перемену в настроении капитана.

Да, он удачно выбрал время, подумал Джейсон. Большинство из тех, кого предстоящие события могли бы заинтересовать, спят мертвым сном, зато Ганн, Шелби и Поучер отлично помнят о том, что сейчас решается их судьба.

Сопровождаемый Форликаром и Рамадом, Джейсон подошел к пленникам.

– Я пришел предложить вам жизнь, если вы согласитесь плыть вместе со мной.

– Мы тебе ничем не обязаны, Джейсон Брэнд! – выкрикнул Том. – Наш капитан – Рейвен. Что касается меня, так оно было, есть и будет.

– Согласен. Я дам вам возможность доказать свою верность Мари. Она сейчас на «Брестоне», ее везут в Англию, и они нас здорово опередили. Но «Баньши» – быстроходное судно и сможет их догнать. Если повезет, мы окажемся у цели в одно время с ними, а может, и раньше.

– Силы небесные, капитан, что вы такое говорите?! – Форликар чуть не подскочил от возмущения, Хоуп едва не выронила котелок.

– Я с вами, в Англию, если вы собираетесь спасать Рейвен!

Джейсон ответил ей улыбкой и снова перевел глаза на Тома.

– Ну что, согласны?

Том нахмурился. Да, вот это неожиданность! Может, этот Джейсон помешался? Плыть в Англию, где их схватят и прикончат на месте…

И тут вперед выступил Шелби. Лицо его побледнело и осунулось.

– Я готов. Не хочу жить с мыслью, что дал ей умереть на виселице. Том думает так же, только он слишком упрям, чтобы это признать.

Гигант густо покраснел:

– Эти ее глаза… Они будут сниться мне по ночам всю оставшуюся жизнь. Я с вами.