– Рейвен… Мой вороненок! Вы просто изумительная женщина.

Хриплый шепот прервался. Он поцеловал полуприкрытые глаза Мари, в то время как его рука коснулась ее груди. Это легкое прикосновение пробудило в ней противоречивые чувства смущения, неловкости… и вины.

Ло тем временем продолжал ласкать ее шею; искусный в любовных играх, он прижался бедром к ее бедру, нашептывая ей на ухо страстные слова…

И тут вдруг Мари почувствовала, что не может ответить на его ласки, не может даже притвориться. Она резко отстранилась.

– Что, что такое? – Ло был явно разочарован.

Как это он сам только что сказал? Новая жизнь без притворства? Верно, на этой земле два человека – она и Джейсон – могут обрести свой дом; так стоит ли губить эту мечту глупой любовной игрой, в которую она и сама не верит?

– Вы не возражаете, если я немного пройдусь?

– Конечно, нет. – Ее спутник помог ей выйти из коляски и тут же взял под руку.

– Я хотела бы прогуляться одна.

Ло вздохнул. Так и есть – легкой победы здесь ожидать не приходится. Однако он постарался не показать своего раздражения.

– Идите, мой прекрасный друг. Может быть, вы действительно полюбите эту землю, а деревья нашепчут вам новое имя. Я подожду здесь.

Мари подобрала юбки и не спеша направилась по холодной влажной траве к ивам. Внизу под ними лежал неглубокий пруд, покрытый по краям ряской, которую украшали водяные лилии. На поваленном стволе дерева дремала черепаха, повсюду вокруг летали стрекозы, радуясь обманчиво теплому дню.

Весна среди зимы. Странная земля… Место, где можно избавиться от прежней жизни и прежнего имени, начать с ничего, с мечты. Что сказал бы на это Джейсон? Его собственная жизнь все еще движется под влиянием той таблички с пепелища, на которой написано «Мир». Сможет ли он оставить пиратство и разбой, забыть о ненависти и мести?

Лес неожиданно кончился, и Мари вышла к обрыву. Там, внизу, узкая полоса пляжа отделяла землю от бесконечного движения волн. Невероятное сочетание – неподвижные леса и вечно беспокойный океан…

Внезапно Мари застыла на месте. Этого не может быть! Огненно-рыжая шевелюра венчает голову одного из тел, сплетенных воедино… Слезы застлали ей глаза, мешая получше рассмотреть мерзкую картину; биение сердца невыносимой болью отдалось в груди…

Скорее назад. Только не бежать, не порвать платье и не разрыдаться вслух. Обратно, через лес, через поляну, пока никто ничего не заметил, ни о чем не догадался.

– Отвезите меня в город, – прошептала Мари едва слышно.

– Но, мадемуазель…

– Обратно, черт побери!

Коляска помчалась стрелой под гору. Мари, не произнося ни слова, остановившимся взглядом смотрела прямо перед собой. Когда они, миновав губернаторский особняк, остановились у гостиницы, она, не глядя по сторонам, взбежала вверх по лестнице в свою комнату и лишь здесь дала волю отчаянию. Слезы неудержимо полились из ее глаз. Вырядилась, как глупая кукла! Для кого?

В ярости Мари начала срывать с себя роскошное платье, безжалостно разрывая шелк и кружева. Наконец она без сил опустилась на пол, не в состоянии изгнать из памяти только что увиденную картину. Двое, сплетенные в страстном объятии. Джейсон и эта стерва…

– Что случилось? – Анжелика села и вопросительно посмотрела на Джейсона. Прическа ее сбилась, грудь без поддержки тугого корсета из китового уса уже не выглядела столь неотразимо притягательной.

Человек, возвышавшийся над ней, молчал. Тот же вопрос он задавал сейчас самому себе. Стоило ему оторвался от пышущего жаром тела Анжелики, как его начали терзать сомнения, чувство неудовлетворенности и… вины. Да-да, вины. Он дал себе зарок разорвать узы, связывающие его с Мари, и не слишком много думать о другой девушке, которой он только что обладал. Так ему и следует поступить. Привязанности делают человека слишком уязвимым.

– Джейсон… – Анжелика, мурлыча как кошечка, почесала его лодыжку пальцами ноги. – Обед у папы назначен только на девять часов, значит, у нас еще полдня впереди. – Она протянула руку и коснулась его плоти, ожидая, что он опять доставит ей наслаждение. Одно только это прикосновение вызвало в ней непередаваемое возбуждение. – Я быстро учусь. Теперь ты можешь мне все показать.

Внезапно Джейсон подтолкнул ее, развернул кругом, игриво, но довольно чувствительно шлепнул по ягодицам.

– Похоже, девочка, ты чересчур ненасытна. Лакомый кусочек для любого мужчины. Однако меня ждут дела, и мои люди, наверное, уже беспокоятся.

– Но… я люблю тебя, Джейсон!

– Не стоит сейчас произносить это слово. Лучше побыстрее одевайся и отправляйся домой.

– Но ты же не можешь вот так… после всего что было…

– А что было? Разумеется, мы с тобой недурно порезвились…

– Порезвились? – Анжелика вскочила как ужаленная. – Вот как ты это называешь?! – Несколько секунд она не могла выговорить ни слова от ярости. – Свинья! Бандит! Подонок!

– Благодарю за комплименты. – Джейсон постарался придать своим словам иронический оттенок, но Анжелика его уже не слушала, в спешке надевая через голову платье.

– Я тебя ненавижу. Ненавижу на всю жизнь!

Она кое-как привела в порядок свой туалет и, отвязав обеих лошадей, вскочила в седло, а кобылу Джейсона хлестнула поводьями изо всех сил. Та умчалась прочь.

– Постой, сумасшедшая! – крикнул Джейсон.

С равным успехом Джейсон мог обратиться к возвышавшейся неподалеку скале.

– Можешь прогуляться пешком! – единственное, что он еще услышал из-за деревьев.

К тому времени как он оделся, Анжелики уже и след простыл.

По дороге к городу у Джейсона созрело решение. Он найдет Мари и попытается объясниться с ней… если она ему позволит. А пока он чувствовал себя по-настоящему несчастным.

Ярко-красное солнце скрылось за отдаленными вершинами сосен; быстро наступившую темноту смягчало лишь неяркое мерцание звезд. Повсюду зажглись свечи, захлопали двери и ставни окон: люди спешили укрыться в своих домах от ночного холода, окутавшего город.

Джейсон подошел к матросу, охранявшему корабль Мари.

– Кажется, ветер стихает? Что говорят местные?

– Меняется на северный, и очень кстати – он вынесет нас отсюда за милую душу.

– Если будем готовы.

– Мы-то готовы. Все закончили еще до захода солнца.

Только бы никто не вспомнил о том, что капитан «Баньши» исчез на полдня.

Джейсон быстро направился к гостинице и, подойдя к ней, сразу вошел внутрь.

Несколько моряков из команды Мари сидели в холле. Не обращая внимания на враждебные взгляды, он промчался вверх по лестнице, пробежал по коридору, распахнул дверь комнаты.

– Мари!

Он увидел, как Хоуп резко обернулась, раскрыв ярко накрашенный рот, и в растерянности остановился. В это время что-то тяжелое ударило его сзади по черепу. Без единого звука капитан мешком свалился на пол.

Двигаясь плавно, словно кошка, Мари обошла вокруг него.

– Он предал меня дважды. Первый раз в Англии и вот теперь здесь. Но больше он никогда этого не сделает. А теперь, Хоуп, помоги мне связать его.

Нэд проглотил остатки эля и поднял глаза на молодого парня, сидевшего напротив.

– Значит, у тебя осталась одна ночка на этих двух шлюшек? Бедняга…

Шелби добродушно усмехнулся:

– Я же не виноват, что понравился им. Может, если бы ты задул лампу, прежде чем они увидели твой крючковатый нос, тебе бы больше повезло. А может, это возраст виноват – они боятся, что ты окочуришься и не докончишь свою работу. Со мной им опасаться нечего.

– Возраст! Да меня еще на сто лет хватит! – Внезапно Нэд замер на полуслове. – Черт меня подери!

По лестнице, перешагивая через две ступеньки, спускалась Мари в черных бриджах и темно-синей накидке, со шпагой и кобурой пистолета на поясе. Когда она подошла к столу, Нэд растерянно моргнул, встретившись с ее дымчато-серыми глазами, которые сейчас сверкали, как у кошки. Он и раньше видел у нее такие глаза, и ему это всегда нравилось.