Она безрассудно спрыгнула с лошади и бросилась в сторону крепости, но Мистуфлет догнал ее, схватил за талию и посадил к себе на лошадь.

Фариболь тем временем схватил ее коня за повод и они быстро двинулись прочь. Но Ивонна на этом не успокоилась. Она билась в руках у Мистуфлета и не давала возможности продолжать путь.

— Тысяча молний, мадемуазель! — не выдержал Фариболь. — Мы не можем позволить, чтобы нас схватили. Этот бандит Сен-Мар подвергнет нас страшным пыткам.

— Ладно, не буду вам больше мешать! — заверила Ивонна. — Но с одним условием, а если нет, то мы расстанемся.

— Говорите, говорите, мадемуазель Ивонна!

— Обещайте, что этой ночью мы не уедем от крепости.

— Мадемуазель… но за нами будет погоня, утром, по нашим следам…

— Ладно, — решился Мистуфлет. — Если пообещаете не совершать никаких глупостей, мадемуазель, то ваше желание будет выполнено.

— Ты спятил, Мистуфлет? — удивился Фариболь, откидываясь в седле.

— Нет, патрон. Через час наши кони устанут и мы окажемся во власти наших преследователей. А вот если мы останемся там, где прятались…

— Неужели ты не понимаешь, что эти черти будут искать нас даже в самом аду?

— Это верно, но они не пойдут в хибару, где вчера обитали двое бродяг и одна нищенка.

— Черт возьми! Ты забыл, что мы там оставили полумертвого Росаржа и связанного капуцина. После всего этого довольно глупо прятаться там.

Они спругнули с коней и побежали к своей хижине. Они успели вскочить в нее и закрыть дверь. И почти в тот же момент они услышали, как по дороге проскакали преследователи.

Солдаты проехали мимо, даже не подозревая, что в этой жалкой лачуге находятся те, кого они искали.

Не говоря ни слова, Мистуфлет вытащил кресало и зажег факелы, укрепленные в кольцах на стенах.

— Тысяча молний! — воскликнул Фариболь. — Этот свет нас выдаст.

— Нет, патрон. Если эти сволочи вернуться, они увидят здесь трех нищих, которых все знают и которых никак не заподозришь, что они — авторы приключений в замке.

— Да, — ответил Фариболь, коснувшись ногой тела, распростертого на полу, — но нужно спрятать доказательство того, что мнимые нищие имеют крепкие кулаки и владеют шпагой.

Мистуфлет склонился над Росаржем, не подававшим признаков жизни. Тоненькая струйка крови пропитала землю вокруг.

— Ого! — воскликнул Мистуфлет, набожно перекрестившись. — Только он один знал о нас, но теперь он уже не проболтается.

В этот момент в углу раздался стон. Там лежал полуголый человек с лицом, синеватым от удушья. Ужас отражался в его глазах. Несчастный корчился на полу, надежно связанный веревками.

— Капуцин! — спохватился Фариболь. — Бедненький, я совсем забыл про него.

Увидев, что Фариболь направился к нему, монах от страха потерял сознание. Очнувшись, он почувствовал, что лежит на соломе и может двигаться. Он уже не задыхался. Монах сел, осмотрелся и узнал гиганта.

Тот сидел на скамье и приятно улыбался.

— Я жив? — спросил монах, все еще не понимая, на этом свете он находится или на том.

— Да, но чтобы сохранить жизнь, вы должны кое-что сделать. Ответьте мне на несколько вопросов. Вы родом отсюда?

— Нет. Я родился в деревне в окрестностях Гренобля.

— Очень хорошо. Тогда вы должны знать проходы через Альпы.

— Я их отлично знаю, я там много путешествовал.

— Хорошо. Какой самый короткий путь в Фонтенбло?

— Гм!.. Знаю-то я отлично, только вот объяснить трудно. Вот если бы я мог пойти…

— Хорошо. Вы пойдете с нами.

— Я?.. Но в монастыре я обеспечен питанием и крышей над головой.

— Об этом не беспокойтесь, в пути у нас будет все необходимое.

— А каково ваше намерение?

— Вы будете у нас проводником, но не вздумайте предать — это будет дорого вам стоить.

— Ага! Я должен без помех привести вас в Фонтенбло.

— Сколько на это уйдет времени?

— Самое большее полторы недели.

— Ну, скажем, две недели. Вполне возможно, что некоторые слишком любопытные личности время от времени будут прерывать наше путешествие. Я предупреждаю вас, что в этих случаях придется орудовать шпагой.

— Я тоже буду действовать своей.

— Как это? — спросил Мистуфлет, удивленный воинственной реакцией капуцина.

Тот, словно застыдившись, потупился, а потом пояснил:

— Видите ли, поскольку нам придется быть вместе, то я должен признаться. Я нс монах. Я никогда им не был. Пока я лежал здесь связанным, в углу, я подумал, что бог покарал меня за грехи и особенно за то, что я хотел исповедовать заключенных, не имея права этого делать… Но я голодал и, переодевшись монахом, проник в монастырь, где получил и кров, и стол. Когда я узнал, что губернатор Пиньероля собирается дать ужин, то я подменил капеллана и… Но, — добавил он, словно извиняясь, — сознаюсь — я хотел открыть заключенным обман, чтобы они не верили в отпущение грехов.

Мистуфлет едва не расхохотался, слушая его странные рассуждения.

— Ну, друг, и мошенник ты, — заметил он.

— Да, что касается меня и моего плутовства, то оно полезно. Раньше я попрошайничал на дорогах и если кто-нибудь отказывал в милостыне, то я показывал ему дуло своего пистолета. Это давало отличные результаты.

— Я вижу, друг, ты привык к такому классу сражений, но мы не бандиты и такими делами не занимаемся. Так что тебе придется сдерживать свои порывы и стать честным, чтобы потом не пришлось сожалеть. А теперь скажи мне, как тебя звать?

— Онэсим.

— Ладно, Онзсим, вместо этой одежды, в которой ты хотел обмануть Сен-Мара, надевай сапоги и камзол нашего дорого друга Росаржа. Камзол сшит из превосходного сукна. Возьми его шпагу. Чудесная сталь.

И запомни все, что я тебе сказал. Если же ты окажешься предателем или подлецом, я, как цыпленка, придушу тебя вот этими руками. Слушай: сегодня ночью мы отправимся в путь и до утра нужно добраться до гор и там подыскать какое-нибудь надежное убежище.

— Я знаю одно.

— Ладно. Днем будешь стеречь лошадей, обновишь запалы в пистолетах, подготовишь наше снаряжение и приготовишь поесть… и выполняй малейшее желание этой девушки. Ты должен любить ее, как отца… который никогда не хотел стать капуцином. Ты понял, Онэсим?

— Да, господин.

— Называйте меня просто месье.

— Да, месье.

— Ладно. Поскольку делать тебе нечего, то почисти мне сапоги.

Пока Мистуфлет договаривался с проводником и слугой, Ивонна направилась в сторону нижней башни. Неожиданно глаза у нее широко раскрылись, а лицо из бледного стало белым. Среди трупов, висевших на башне, она опознала своего господина, графа де Еревана.

— Негодяи! — простонала она. — Убийцы!

Фариболь, благоразумно следовавший за ней, спрятался за кустами.

Неожиданно Ивонна стала пятиться назад, вытянув руки вперед, словно хотела уйти от какого-то ужасного зрелища. Не издав ни звука, она упала на краю рва.

Фариболь поспешил к ней на помощь и в свою очередь был изумлен и поражен. За железной решеткой в окне монсеньера Людовика показался страшный призрак. Фантастическое существо, чье лицо закрывала чудовищная железная маска, помахало ему рукой.

— Это он! Это он! — пробормотал Фариболь. — Ах бандиты, негодяи!

Одним прыжком он оказался около Ивонны и, издав глухой вопль бешенства и злобы, сгреб ее в охапку, словно ребенка. Спустя два часа, вечером, Ивонна пришла в себя. Фариболь и Мистуфлет, стоя на коленях около нее, оказывали ей помощь. Бедная девушка хотя и пришла в сознание, но выглядела очень больной. У нее началась сильнейшая лихорадка и она совсем ослабела.

— Мистуфлет, — проговорил Фариболь, — больше здесь оставаться нельзя, каждую минуту нас могут заподозрить.

— Патрон, эта бедная девочка не вынесет путешествия верхом.

— Если нужно, понесем се на руках. Сможем ли мы этой ночью добраться до какой-нибудь горной деревушки, где бы больная могла отдохнуть?

— Да, месье, — ответил Онэсим. — Есть одна, в трех часах пути отсюда.