Теперь поле моего зрения расширилось, и я увидел спины двух боснийцев, одетых в зеленые рабочие куртки и джинсы. Оба склонились над раскладным столом, вглядываясь в два экрана, вмонтированных в зеленую металлическую консоль. Под каждым экраном располагалась встроенная клавиатура. Это, надо полагать, и была система наведения. Справа от нее стоял раскрытый ноутбук. За боснийцами лежало на земле пять обычных, гражданских рюкзаков, две винтовки М-16 с вставленными рожками и еще одна канистра, предназначенная, по-видимому, для уничтожения электроники после запуска.

Боснийцы указывали друг другу на экраны, потом перевели взгляды на ноутбук, один из них нажал при этом какую-то клавишу. За их спины в джунгли тянулись кабели. Систему наведения пришлось отнести подальше от ракеты – никому не хочется попасть под ракетный выхлоп.

Из леса вышел пятый член команды. На нем тоже была рабочая куртка, однако вместо джинсов – растянутые в коленях черные брюки. На плече у него висела М-16, на ремне – чехлы с рожками. Глядя на боснийцев, он закурил, глубоко затянулся и, взявшись свободной рукой за полу рубашки, помахал ею. Даже не узнай я его физиономию, я бы ни с чем не спутал похожий на пиццу шрам от ожога.

Вдруг боснийцы торопливо залопотали, голоса их поднялись на целую октаву, а Человек-Пицца пошел к ним и склонился над экраном. Похоже, началось. До пуска ракеты остались считанные минуты.

Я рывком поднялся на колено, сдвинул переключатель на автоматическую стрельбу, уперся прикладом в плечо. Нажав на спуск, я всаживал короткие очереди в землю у груды мусора.

Звуки стрельбы слились с воплями – боснийцев охватил ужас, двое других бросились к винтовкам, а пятый, казалось, растаял в воздухе.

Мне вовсе не хотелось попасть в боснийцев: если они способны запустить ракету, значит, способны и остановить запуск. Рожок опустел.

Я вскочил и сменил позицию, прежде чем они сообразили, откуда велся огонь. Под прикрытием листвы я отбежал вправо, на ходу сменив рожок. Тут слева, с прогалины, забили длинные очереди.

Я упал на землю и подполз к самому краю прогалины – как раз вовремя, чтобы увидеть удирающих по тропе боснийцев. Увидел я и Человека-Пиццу, залегшего на другой стороне прогалины и орущего, приказывая боснийцам вернуться:

– Там всего один человек! Назад!

Боснийцы не послушались, да и другие двое тоже припустились вслед за ними, на бегу поливая джунгли длинными очередями.

– Идиоты! – Человек-Пицца, вскочив на ноги, пустил пулю вслед убегавшим.

Дьявол, они нужны мне живыми!

Переведя переключатель на одиночную стрельбу, я прицелился, задержал дыхание и выстрелил. Он рухнул и без единого звука исчез в траве.

Я сменил рожок и с винтовкой на изготовку быстро, но осторожно пошел через прогалину к Человеку-Пицце.

Он был жив, но задыхался, прижимая ладонь к груди. Между пальцами сочилась кровь.

Я отбросил винтовку раненого в сторону и пнул его ногой:

– Отключи систему!

Никакой реакции.

Я схватил его за руку, выволок на прогалину и только тут увидел у него на спине зияющее выходное отверстие.

Я выпустил его руку, и он пробормотал, почти улыбнувшись:

– Мы вернемся сюда, идиот…

Я ткнул дулом винтовки ему в лицо:

– Останови ракету! Останови! Или…

Он лишь криво улыбнулся:

– Или что?

И то верно. Я побежал к столу, поглядывая на тропу – не возвращаются ли остальные. До запуска осталось всего три минуты.

Левый экран заполняли русские буквы, правый оказался экраном радара – тускло-зеленый фон с разбросанными по нему белыми точками и идущим по часовой стрелке лучом развертки. Ноутбук показывал получаемое с помощью веб-камеры изображение шлюзов. От ноутбука тянулся кабель – сначала по земле, а после вверх по стволу дерева, на одной из веток которого была закреплена небольшая спутниковая тарелка.

Оглянувшись на экран ноутбука, я увидел играющий оркестр, танцующих девушек, сидящих на стульях людей и еще большую их толпу, стеснившуюся у барьеров. Основное место на экране занимал «Окасо». Его пассажиры с фотоаппаратами и видеокамерами в руках толпились на палубах.

Обежав вокруг стола, я упал на колени и начал выдирать провода и кабели, идущие от консоли в сторону моря.

Сквозь листву пробился тонкий вой, словно там готовился к старту самолет с вертикальным взлетом. Через несколько секунд вой уже пронизывал все вокруг.

Осталось четыре кабеля. Как ни старался я выдрать или вывинтить их, ничего у меня не получалось. В бессильном отчаянии я посильнее дернул за один из них, и консоль, соскользнув со стола, рухнула в грязь. Вой перешел в рев – включились ракетные двигатели.

И почти в тот же миг раздался оглушительный, раскатистый взрыв, от которого земля дрогнула у меня под ногами. Ракета вырвалась из джунглей. Вершины деревьев затрепетали, и на землю осыпался дождь из поломанных сучьев.

Я выпустил кабели из рук и развернул к себе ноутбук, на экране которого истаивали призрачные очертания судна.

Экран опустел. Мне оставалось только ждать, гадая: услышу я звук взрыва или джунгли и расстояние погасят его.

Я ждал, когда изображение на экране обновится. Впрочем, он мог навсегда остаться пустым, поскольку камеру наверняка тоже снесет взрывом.

Изображение начало обновляться – спокойно, неторопливо. Я приготовился увидеть сцену кровавой бойни, но еще пытался внушить себе, что сохранность камеры – хороший знак. Тут я сообразил, что мне неизвестно, на каком расстоянии от шлюзов она установлена.

Изображение обновилось. Судно осталось целым – все осталось целым. Танцовщицы подбрасывали в воздух жезлы, пассажиры махали собравшейся на берегу толпе. Что, черт возьми, произошло? Ракета должна уже быть там: она же летит в два с половиной раза быстрее звука. Я не верил своим глазам. Может, картинка получена до взрыва и мне придется дожидаться следующего цикла?

Я его дождался и на сей раз первым делом увидел дым. Я сидел в грязи, чувствуя изнурение, какого никогда еще в жизни не испытывал.

Наконец изображение заполнило весь экран. С судном ничего не случилось. Дым шел из его труб.

Я снова слышал звуки джунглей. Затем послышалось отчетливое «вап-вап-вап». Звук усиливался, к нему присоединился рев винтов, и прямо надо мной завис, поблескивая синим брюхом, «хью». Теперь я услышал, что неподалеку кружат и другие.

Я вскочил на ноги, схватил канистру и облил консоль бензином. Потом поднял с земли два рюкзака и оба забросил на плечо, понадеявшись, что их немалая тяжесть объясняется тем, что они набиты вещами, которые пригодятся мне в джунглях. И наконец, подобрав винтовку, подошел к Человеку-Пицце.

– Не сработало, – сказал я. – Ракета не попала в цель. Ты проиграл.

Он не поверил и продолжал улыбаться, не открывая глаз и кашляя кровью. Я залез в карман его брюк и вытащил зажигалку «зиппо».

Вертолет теперь низко и медленно шел над рекой. Появились и другие машины. Раздались длинные автоматные очереди. Похоже, с вертолетов обнаружили лодку с беглецами.

– Это мальчики Чарли. Скоро они будут здесь.

Превозмогая боль, Человек-Пицца пытался удержать на лице улыбку.

– Ты уж мне поверь, не сработало. Будем надеяться, что они довезут тебя до Чарли живым. Готов поспорить, у вас найдется немало тем для разговора.

Шум вертолета послышался почти прямо над моей головой, и я, подскочив к консоли, щелкнул зажигалкой. Горючее занялось мгновенно. Консоль не должна достаться Чарли.

Я повернулся и отбежал от горящей консоли. С дороги уже неслись крики. Мальчики Чарли приближались.

Когда рев вертолета стал почти оглушающим, я подобрал винтовку и бегом припустился в джунгли.