Туземка

Рисунок П. Михайлова

Появилась другая, и у этой была толкуша, но с иными приправами; третья имела кондак с брусникой; наконец последняя оделяла табаком; слова в ее песне содержали похвальное слово русским, что они дают приморским жителям много табака. Плясунья с большим искусством представляла все степени упоения, или, вернее, одурения, курящих и нюхающих. По окончании дележа одни принялись за ужин, другие продолжали петь, но собственно вечеринка была окончена. Все женщины-хозяйки были в мужских парках.

Вечеринка мужская. 12 октября 1842 года, на том же жиле

Порядок убранства и освещение кажима было одинаково со вчерашним. Одна из женщин, шаманша, управляла хором. Не которые из них в припевах поминали русских своих знакомых, вызывая их делить табак, кольца и пр. Со всем тем, между ними, как и везде между женщинами, приметна была разладица: то не так сидят, то бубен бьет не в надлежащую меру. Пред началом игрушки мужчины в подполье пели хором, что ловы, промысла и торговля худые, что делить им нечем и что разве пляской они могут потешить своих жен. На это женщины возражали им, что они заранее знали, что мужья их лентяи, только парятся да трубки курят, но никак не ожидали, чтоб они были такие сидни, что и на первую вечеринку не припасли ничего для угощения, что поэтому не лучше ли разойтись всем спать[44]. Мужчины отвечали, что отправляются на промыслы, и вслед за ответом появился один из подполья. Мимика туземцами приморья доведена до пес plus ultra. Плясун, одетый в женскую парку, с продетым сквозь носовой хрящ бисером, в пуклях из росомашьего меха, в браслетах, с неподражаемым искусством и комизмом передразнивал женщин, как те сбивают толкушу, как производят различные женские работы и вместе с тем как развлекаются посторонними предметами. Гостьи шушукались от удовольствия. Наконец тот, сбросив с себя парку и прочие маскарадные украшения, весьма ловко начал представлять, как промышляют макляков и как, перевернувшись, справляются с опрокинутой байдаркой. Угощение его заключалось в целом вареном макляке. Я на свою долю получил горло. Другие представляли охоту за оленями, птицей и прочим и делили белужий жир, выделанные маклячьи кишки для камлеек, оленьи жилы, подошвы. Одному молодому сироте совершенно нечем было угощать, он вынес кондак воды, напился и покусился было остатками окатить женщин, но был теми остановлен. Впрочем, случается, что ловкие любезники во время дележки из спрятанного пузырька обливают женщин или жиром или жидкостью, которую туземцы употребляют вместо мыла. На такие фарсы никто не сердится.

Так дикарь севера проводит время, ненужное ему для снискания пищи и одежды. Это же время посвящено ими на выполнение своих религиозных обрядов: человек сотворен с понятием своей духовности. Нет ни одного племени на земном шаре, которое не сознавало бы своего бессмертия. Одни ранее, другие позже узнают божественное откровение.

Туземцы приморья признают верховное существо, сотворившее небо, и землю, и море; сознают бессмертие душ в поминках своих покойников, в громе и других небесных явлениях. Но как просвещенный мир преклоняется перед духом истины, так они почитают духов мироправителей. В каждой стихии, у каждого народа они разумеют особого главного духа. Русские и в мнениях и в путешествиях своих оставили заметки, что североамериканцы поклоняются и призывают дьяволов. Дьявол как дух тьмы неизвестен язычникам. Не ведая, что внутри нас бывает и ад и царство Божие, но чувствуя, что человек во всех своих действиях встречает чаще помехи, нежели удачу, туземец обращается к духам жизни или прося их посредства в своих начинаниях и предприятиях, или молит, чтоб те не мешали ему в исполнении предпринятого дела, как бы веруя, что с устранением зла должно произойти одно доброе, или, наконец, благодарит их какими-нибудь жертвами, но собственно религии у них не существовало: мы едва им предложили откровение и всеми оно принято в простоте сердца. Невозможно требовать, чтоб дикарь сразу постиг всю высокость почитания истинного Бога; невозможно требовать, чтоб с первой проповедью слова Божия он оставил все свои суеверия, верования, обычаи, несвойственные с духом христианства, но любить Бога и дикарь может. Русь при святом Владимире, конечно, не была столь же тверда в вере во Христа, как в 1812 году, когда отцы наши грудью отстаивали престолы Божий и отечество или когда католичество тяжко налегло на верные православию Малороссию и Белоруссию!..

Вера в искупителя посеяна между туземцами приморья, ростки взошли, царь православия дал отдаленнейшим подданным мудрого, неутомимого вертоградаря в лице преосвященнейшего Иннокентия, плоде упованием предоставим самому дому владыки.

Племена народа канг-юлит считают посредниками между собой и невидимым миром тунгаков или духовидцев. Но существует ли истинная связь тунгака с бесплотными духами, кто на это может сказать утвердительно: «да» или «нет»? Мне они показались ловкими обманщиками. Сами тунгаки не пользуются особенным уважением, разве который из них с качеством духовидца соединяет способности искусного торговца или хорошего промышленника. Тунгак сверх собственного духа, гения, называемого «ихчингак», переманивает к себе духов иноплеменных. Так, многие из них при заселении русских в Михайловском редуте хвастались своим землякам, что вошли в сношения с духом русских, который с тех пор почитается сильнейшим. Дух жизни «ильтхлюагун» призывается во всех случаях, а наиболее при лечении: он, по мнению туземцев, является в пяти различных видах, называемых «ньюхта». Бог, творец, по-приморски «нунальюхта», по-квихпакски и кускоквимски «нуналишта», в переводе – творец мира.

Празднества, отправляемые ежегодно в честь духов земли и моря и в память умерших своих родственников. 22 октября 1842 года, на жиле Агаххляк

Поутру меня уведомили, что у туземцев будет вечером игрушка, представление дьяволов, как выразился толмач. С закатом солнца мы отправились в кажим. Мужчины только что выпарились и принимались разрисовывать друг у друга на спине различные фигуры. Двум мальчикам, по именам их, намалевали ворона и ястреба. Вместо краски они употребляли толченый уголь, разведенный на квашеной урине. Когда совершенно смерклось, то, вымазав себе окончательно лица, послали нас к женщинам в зимники. Минут 10 спустя послышались глухой вой, гуканье, мычанье, и вскоре с тяжким храпением ввалились оборотни, поднимая головы, нюхая и фыркая, как тюлени. Поистине невозможно было отличить полной человеческой фигуры: иной тащился ногами вперед, другой полз вверх брюхом, голова третьего выказывалась промеж ног следующего: все перевились, как груда змей в зимнее время. Лица выражали зверство. Оборотни хватались за все, но более старались тормошить женщин, которым предстояло только одно средство – откупаться подарками: сидя перед жирниками, они имели при себе кондаки толкуши, белужьего жира и других съестных припасов. Каждому подползающему клали в калуги²¹⁵, которые они таскали с собой. Собрав дань, ватага духов поумаялась, развеселилась и начала мазать друг друга posteriorem²¹⁶, полученными кушаньями. Дети и прежде того забыли свои роли и, чтоб скорее воспользоваться лакомой толкушей, подходили прямо к матерям и сестрам. Такие проделки производились в каждом зимнике минут по 15, потом мужчины возвратились в кажим, вымылись и принялись доедать остатки. Между ними во время игрушки находилась девочка лет 13, девственница, которая ради этой причины и была допущена к представлению духа.

Из «Путешествия» Давыдова мы видим, что он не досмотрел представления подобного рода, бывшего в обычае у кадьяков. В «Записках об Уналашкинском отделе» описано также одно из игрищ алеутов, которое производили они до принятия христианства и прозванное от русских явлением дьяволов или злых духов.