– Куда же вы поедете?

– Может быть, в Лондон.

Сказав это, Клэр вдруг представила себе громадный город с миллионами жителей, где каждый был для нее незнакомцем и где ей придется бродить по улицам в поисках работы. Ей стало не по себе от этой мысли.

– Но почему? – спросил Марк Конрад.

– Для чего вы задаете этот вопрос, мистер Конрад? – Ее раздражало его непонимание, и голос ее слегка дрожал.

– Сядьте, мисс Корт. Давайте растопим камин и поговорим спокойно.

– О чем… – начала было Клэр, но он уже опустился на колени перед камином, пытаясь разжечь небольшие поленца.

Он бросил взгляд на ее бледное лицо.

– Не могли бы вы заварить чай покрепче? Вы замерзли, у вас промокли волосы. И смените наконец туфли.

Он вновь склонился над огнем.

В его голосе прозвучали командирские нотки, но его просьба совпадала с желанием Клэр выпить чашку чая и согреться, и она повиновалась.

Когда она вернулась в гостиную с чайным подносом, огонь в камине уже разгорелся вовсю. Взяв у нее из рук поднос, Марк Конрад поставил его на стол.

– Садитесь поближе к огню, мисс Корт. Я сам разолью чай. Вам с сахаром?

Он обратился к ней таким обычным, домашним тоном, что Клэр сразу успокоилась и опустилась на свой рабочий стул, оставив в его распоряжении кушетку.

Поставив перед ней кружку, он сел.

Глядя на языки пламени, Клэр маленькими глотками пила чай, ожидая, когда он заговорит. Он, конечно, догадывается, что ей очень не хочется уезжать в Лондон. Ну какой здравый человек поменяет свой уютный дом и процветающее дело на Лондон, чтобы стать там ученицей модистки в неизвестном доме мод?

Голос Марка Конрада заставил ее вздрогнуть, хотя он говорил мягко, едва слышно.

– Может, мы будем честными по отношению друг к другу, мисс Корт?

Клэр пожала плечами.

– Вы находитесь в преимущественном положении, мистер Конрад.

– Очень в этом сомневаюсь, мисс Корт. Напротив, преимущество на вашей стороне.

Клэр, посмотрев на него, нахмурилась.

– Не будем спорить, мистер Конрад. Я признаю, что именно я была той девушкой, которую вы встретили в амбаре… Теперь достаточно одного неосторожного слова с вашей стороны, чтобы я лишилась своего честного имени и работы.

– Я хочу подчеркнуть, что мое так называемое преимущество заключается в том, что мне и в голову не приходило разглашать то, что произошло в ту ночь, – сказал он, подавшись вперед.

– Разве мужчины не любят похваляться такими вещами?

– Некоторые любят, но я не из их числа. У меня нет никакого желания доставлять страдания кому бы то ни было. Кроме того, если об этом случае узнают, пошатнется и моя репутация, мисс Корт, которая дорога мне, как и ваша, – с легкой иронией добавил он. – Мой работодатель, мистер Пэттерсон – человек строгих нравов. А мой старый приятель Септимус? Кем я стану в его глазах? Ведь он такого высокого мнения о вас. Нужно подумать и о доверчивой миссис Кларк и вашей клиентуре, – видите, как много людей может все это затронуть? Ну, что скажете на это?

Клэр продолжала глядеть на него не отрываясь, чувствуя, что голова у нее идет кругом. Неужели ей удастся сбросить груз неуверенности?

– Вы хотите сказать, что моей репутации ничто не угрожает и никому ничего не расскажете?

– Готов поклясться, мисс Корт. Я уверен, что и вы поступите точно так же.

– Я даю вам свое честное слово. Надеюсь, вы говорите серьезно?

– Совершенно серьезно.

Он направился к двери, и Клэр пошла за ним, больше не опасаясь предательского света лампы.

Положив руку на круглую ручку двери, он помедлил.

– Вы не ответили на мой вопрос о Саре.

– Не беспокойтесь, мистер Конрад. Вы меня в своем доме больше не застанете.

Рука Конрада соскользнула с ручки, и он крепко схватил ее за плечи.

– Вы меня совсем не поняли, мисс Клэр Корт. Не судите обо мне по другим мужчинам. Я не запрещаю вам общаться с Сарой, напротив, я всячески это приветствую. Она очень сдержанная девочка, но все эти дни говорит только о своей новой подруге Клэр. Так как мне часто приходится уходить в море, я был бы крайне признателен вам, если бы вы подружились с ней. Неужели вы считаете, что, лишив вас невинности, я буду презирать вас?

Его лицо было так близко от ее лица, а крепкие руки не выпускали ее плечи. Она вдруг почувствовала охватившее все ее тело желание оказаться у него в объятиях.

– Значит, вы не уедете в Лондон? – спросил Марк Конрад.

Клэр кивнула, не поднимая головы.

– Меня зовут Марк, а вас Клэр. Вам не кажется глупо, что мы не зовем друг друга по имени. Почему бы нам не стать друзьями? Ради Сары можно пойти на это?

Клэр вскинула голову.

– Может быть, я пока не знаю…

– По крайней мере, мы должны закрепить наш уговор.

Клэр ожидала от него рукопожатия, но уж никак не поцелуя. Он застал ее врасплох, заставил почувствовать свою слабость. Это был крепкий дружеский поцелуй, но все ж он заставил учащенно забиться сердце. Потом дверь за ним закрылась, и Марк Конрад шагнул во тьму.

Клэр теперь знала, знала без всяких сомнений, что она никогда не сможет полюбить другого мужчину так, как она любит Марка Конрада, сумевшего разбудить в ней страсть с первой встречи в ту ошеломляющую невероятную, бурную ночь в амбаре.

После этого разговора Клэр не видела Марка Конрада несколько недель. Для чего ему заходить к ней? – спрашивала она себя. Это могло бы дать повод для сплетен. Она пыталась забыть этого человека, забыть его поцелуи, думать о своей работе, о клиентуре.

Летний гардероб Изабель Фостер очень понравился юным леди Кливдона, и услугами Клэр захотели воспользоваться многие. Матери достигших брачного возраста девушек приезжали к ней, чтобы покровительственно сообщить ей о причудах своих дочерей. Но покидали дом с таким чувством, что, напротив, покровительство было оказано им. Судя по всему, с мисс Корт приходилось считаться. Она внимательно выслушивала все пожелания о цвете, стиле и качестве материи, а затем высказывала свое мнение, сообразуясь с фигурой и обликом девушки, одеть которую обязывалась модно и со вкусом. В этом приятном голосе, внимательных серых глазах чувствовались культура и воспитание.

Сидя за кружкой чая на кухне фермы, Клэр любила рассказывать миссис Кларк забавные истории о своих клиентках.

– Я бы предпочитала иметь дело непосредственно с девушками, – говорила она, – но нет, их непременно сопровождают матери, которые считают такую опеку вполне естественным делом. Почему эти мамаши любят наряжать своих дочерей словно рождественскую елку? Эта смесь из бантиков и фестончиков отвлекает внимание от самой девушки.

Миссис Кларк рассмеялась.

– Разве вы не понимаете, дорогая, что для многих дам пышность платья говорит о богатстве его владелицы.

– Мне нельзя быть такой критичной, ведь они мне неплохо платят, – ответила с улыбкой Клэр.

– Но вы придаете нарядам их дочерей такую элегантность, что они выглядят в них, как настоящие леди, – отозвалась миссис Кларк. – А это, по моему мнению, стоит денег, не так ли?

Миссис Кларк вновь наполнила кружки, а Клэр спросила ее, как поживают девочки.

– Прекрасно, мисс. И хорошо учатся в школе.

Она помолчала.

– На днях в бакалейной лавке я встретилась с миссис Уинтер. По ее словам, вы произвели на нее большое впечатление, когда приходили к Саре на чаепитие.

– Надеюсь, хорошее? – ответила Клэр, чувствуя, как горят ее щеки при воспоминании о том, что последовало за чаепитием. Не поднимая головы, Клэр задала вопрос, который давно не давал ей покоя.

– А кто была мать у Сары? Кажется, она ее совсем не помнит.

– Нет, не помнит. Эта крошка была еще младенцем, когда мистер Марк привез ее сюда. Кажется, она унаследовала от матери зеленые глаза и светлые волосы, но, несомненно, лицо и фигуру от отца.

Клэр посмотрела на нее.

– Вы так считаете? Вы видели когда-нибудь миссис Конрад?

Миссис Кларк отрицательно покачала головой.