– Да, да, вы угадали! Разве это не чудесно? Папа сказал, что он, после того как судно будет закончено, устроит вечеринку в связи с его освящением. «Сара», «Сара», блестящая, как золотая гинея. Вы, конечно, придете, не так ли?

– Куда, в Китай? – спросил Клэр, с улыбкой глядя на прыгающую от счастья девочку.

– Да нет же, на вечеринку. Папа будет очень доволен.

– Почему ты так говоришь, если твой папа даже незнаком со мной?

– Он познакомится, познакомится. Папа здесь знает всех, и вы ему, когда он вас увидит, непременно понравитесь.

Клэр как будто невзначай ответила:

– Но только не сегодня. Ты сказала, что он не придет на наше чаепитие?

Она кивнула.

– Его не будет дома допоздна. А вот и наш дом!

Клэр посмотрела на несколько коттеджей, перед фасадами которых были разбиты крошечные садики.

– Который из них ваш?

– Никакой. Все они принадлежат владельцам судов мистера Пэттерсона. Наш стоит в самом конце. Вон тот с кустами глициний перед входом.

Она посмотрела туда, куда указывала Сара рукой, и глаза ее невольно расширились.

– И ты называешь это коттеджем? Да он же в три раза больше всех этих домов, взятых вместе!

– Да, все его называют дворец Конрада, но папа говорит, что его прапрадед был чрезвычайно тщеславным человеком, если он назвал дом своим именем.

– Значит, его построил его прапрадед. Выходит, дом очень старый?

Сара недоуменно пожала плечами.

– Ему сотни лет, наверное, но все люди называют его просто «Конрад», но папа не протестует, ему все равно.

Когда они пошли к широкому каменному крыльцу с массивной с бронзовыми заклепками входной дверью, Клэр подумала, что возраст дома и тот факт, что многие поколения одной семьи жили в нем, говорили, по крайней мере, о процветании рода Конрадов. Может, как и Пэттерсоны, они были опытными состоятельными купцами. Она оглянулась, обратив внимание на каменные вазы для цветов. В отличие от выкрашенных в белый цвет коттеджей, этот дом был построен из камня с темно-красным оттенком – это был особый сорт, добываемый в карьерах на западе Англии. Каменная кладка находилась в отличном состоянии, вероятно, о ее сохранности заботилось не одно поколение Конрадов, и дом, конечно, не шел ни в какое сравнение с развалюхой Хэркорта, – горько подметила Клэр. Дворянство может свысока смотреть на торговцев, но зато семьи купцов всегда обладают достаточными средствами, чтобы поддерживать свою собственность в надлежащем порядке.

Дверь отворилась, и оттуда выглянула скромно одетая, седоватая женщина.

– А вот и вы, мисс Сара, – сказала она, сделав шаг назад и пропуская гостей. Клэр сразу почувствовала, как ее начали внимательно изучать.

– Клэр, это миссис Уинтер, папина экономка. Миссис Уинтер, это моя подруга мисс Клэр.

Клэр, улыбнувшись, наклонила голову, одобряя тем самым представление ей миссис Уинтер. Менее воспитанный ребенок мог все сделать наоборот и наделить экономку привилегией хозяйки дома. Клэр не подала ей руки.

– Добрый день, мисс, – сказала экономка и сделала книксен.

– Добрый день, миссис Уинтер, – приятным голосом ответила Клэр, снимая с себя шляпку и шаль.

Миссис Уинтер приняла и то и другое, не проронив ни слова.

Клэр пригладила волосы, разглядывая себя в зеркало с золотистой рамой. Она знала, что первое впечатление – самое сильное, и ей не хотелось, чтобы миссис Уинтер воспринимала ее как простую швею, которую удостоила своей дружбой мисс Сара. Вполне естественно, миссис Уинтер должна была следить за знакомыми девочки, особенно, когда мистер Конрад находился в плавании, и наверняка сообщала ему обо всем по возвращении хозяина.

– Не приготовите ли вы для нас чай, миссис Уинтер? – спросила Сара. – Я провожу мисс Клэр в гостиную.

– Да, мисс Сара, все будет немедленно исполнено.

Клэр разглядывала гостиную, удивляясь ее обстановке, которая говорила о тонком вкусе хозяина. Она не ожидала этого в доме моряка. Отполированный пол был покрыт большим восточным ковром с цветочным узором, и его цвета гармонировали со шторами из темно-красного бархата и такой же обивкой стульев с витыми ножками. Перед кушеткой стоял низенький кофейный столик из розового дерева. На него миссис Уинтер поставила тяжелый серебряный поднос. Клэр начала мелкими глотками пить чай из хрупкой китайской чашечки.

Весь интерьер комнаты, вся обстановка свидетельствовали об изящном вкусе хозяев дома. Но ни Сара, ни миссис Уинтер до сих пор ни словом не обмолвились о миссис Конрад, но ведь она где-то была, существовала. Клэр решила не задавать никаких вопросов по этому поводу. Если Сара никогда не упоминала о своей матери, то здесь могла таиться давнишняя семейная трагедия, и ребенок вообще мог не знать свою мать.

В углу гостиной, прямо возле окна, Клэр увидела большое фортепиано.

– Ты обязательно должна сыграть для меня, Сара. Ты давно берешь уроки?

– Всего несколько недель, и я еще не добилась больших успехов, но папа говорит, что любому человеку нужен другой мир, в котором он мог бы жить, тот мир, куда он может прийти, когда ему плохо или если он несчастлив.

Она посмотрела на Клэр.

– Вы разделяете его мнение?

Клэр вдруг подумала о своей новой жизни и о той, которую вела прежде. Она, согласно кивнув, серьезным тоном ответила:

– Да, разделяю. Мы всегда должны быть способны убежать, скрыться от не устраивающей нас жизни. Если этого нельзя сделать чисто физически, мы должны углубиться в себя, придумать для себя более привлекательный, более интересный мир. Тебе, Сара, такой мир может дать музыка.

Сара слушала ее, вся превратившись во внимание.

– А вам удалось найти другой мир, Клэр?

– Да, думаю, что удалось. – Клэр уставилась невидящим взглядом на темно-красное сиденье стула, стоявшего напротив. – По крайней мере, я так думаю.

Сара, бросив взгляд на задумчивое лицо Клэр, из вежливости решила не задавать больше вопросов. Она возвратилась к теме об отце.

– У папы тоже есть другой мир. Он утверждает, что это пока только мечта, но в один прекрасный день она обязательно осуществится.

Клэр, выйдя из задумчивости, улыбнулась девочке.

– Мечта? Может, он мечтает о таком флоте, как у Пэттерсонов?

– Он мечтает о пароходе – ведь он может ходить, не заботясь ни о ветре, ни о парусах.

– Да, это по-настоящему большая мечта. Я никогда не слышала о пароходе.

– Папа сам его сделает, – уверенно сказала Сара. – Он всегда осуществляет, что задумал.

Клэр почувствовала, как у нее в горле что-то пульсирует, и бросила взгляд на каминные часы. Она увидела, что стрелки указывали на половину шестого. Ей нужно уйти до прихода мистера Конрада. Чем реже она будет его видеть, тем лучше.

Они закончили пить чай, и миссис Уинтер унесла на кухню поднос с сервизом. Сара достала нотную папку и разложила ноты на кофейном столике. Кроме обычных экзерсисов, там были простенькие переложения сочинений Брамса, Шопена и Штрауса. Клэр вспомнила о своем детстве, когда она сама играла эти пьески, но, конечно, не на таком замечательном инструменте. Но даже ее старое, расстроенное пианино пошло в уплату за просроченные счета отца.

Сара подвела ее к пианино и робко посмотрела на нее.

– Я еще не очень уверенно себя чувствую.

– Думаю, все люди, обучаясь игре на фортепиано, произносят точно такие слова, – улыбнулась Клэр.

Она села рядом с Сарой на широкую фортепианную скамейку.

– Я буду переворачивать страницы. С чего начнем?

Сара, почувствовав себя увереннее под ободряющим взглядом Клэр, начала играть довольно бегло, несмотря на то, что взяла всего несколько уроков. У нее был врожденный талант.

Потом они попробовали сыграть вместе. Сара исполняла верхние ноты, а Клэр нижние, когда вдруг резко хлопнула входная дверь, и обе пианистки вздрогнули.

Услыхав мужской голос, Клэр вся похолодела.

– Это папа! – воскликнула Сара.

– Сара, но ты ведь говорила, что он придет домой поздно.