На улице раздался стук лошадиных подков. Дверца кареты отворилась и захлопнулась. Он не отрывал взгляда от ее лица.

– Вы меня любите, Элетея?

– Да, но не спрашивайте меня почему.

– Есть еще кто-нибудь другой?

Она смотрела на него, готовая всерьез расплакаться.

– Нет, глупый вы человек.

– Значит, вы все мне расскажете?

– Да. Это не то, что вы думаете. Одри просто дала мне один совет.

– Совет? Насчет чего?

– Я не могу… я не могу этого сказать.

– Господи, Элетея, что же это такое?

Она покачала головой.

Дверь позади них отворилась.

– Я люблю вас, – сказал он, понизив голос.

И теперь ему придется посмотреть в глаза правде: каким бы ни оказалось ее объяснение, это не изменит его чувств к ней.

Лорд Рексем громко выбранился, когда, возвращаясь с бала, заметил лондонский экипаж Гейбриела у своего дома.

– Есть ли у этого человека вообще какое-то чувство приличия? – воскликнул он, обращаясь к леди Понтсби, которая теперь придерживалась совершенно иного мнения о поведении Гейбриела.

– Не врывайтесь в дом, не сообщив о своем возвращении, – посоветовала она ему, когда они вышли из его большой кареты и вместе поднялись по ступенькам.

– Что вы имеете в виду? – сердито спросил он. – Это мой дом, и, насколько я могу судить, этот повеса и Элетея сейчас одни. Я имею полное право вмешиваться во все…

Лакей открыл дверь, и Робин замолчал.

– Что здесь делает сэр Гейбриел, Баствик? И где моя сестра?

Лакей сконфуженно покачал головой:

– Нас попросили не мешать, милорд.

– Не мешать чему? – осведомилась леди Понтсби, нарочно остановясь в центре вестибюля, чтобы преградить дорогу Робину.

– Вы прекрасно понимаете чему, – возразил тот. – Вряд ли такие вопросы задают лакеям.

– Не знаю. И вы не знаете. Возьмите себя в руки.

– Не мешайте мне. Я должен…

Она повысила голос:

– Что вы должны, Робин? Сэр Гейбриел – истинный джентльмен. Не могу себе представить, чтобы он вел себя недолжным образом там, в той комнате.

Робин бросил на нее сердитый взгляд, исполненный отвращения, и прошел вверх по лестнице в гостиную. Он прекрасно понимал, что леди Понтсби старается предупредить Боскасла и его сестру. Говоря по правде, если Гейбриел и Элетея заняты чем-то неподобающим, у него нет ни малейшего желания войти и застать их во время свидания. Но пришло время положить конец отношениям, которые выходят за границы пристойности.

– Постучите по крайней мере, – попросила леди Понтсби у него за спиной.

– Я здесь не посторонний человек, я у себя дома.

И все же он постучал, но в подтверждение своих слов не стал ждать приглашения. К его невыразимому облегчению, Гейбриел стоял у окна, а Элетея сидела в кресле, прямая как штык.

– Прошу прощения, – неловко сказал он. – Я не знал, что ты не одна, Элетея. Надеюсь, твой гость…

Гейбриел обернулся.

Леди Понтсби широко раскрыла глаза.

– Твой гость… – Робин поперхнулся, глядя на подбитый глаз Гейбриела. – Это Элетея вас так?..

Элетея вскочила с места.

– Какое смехотворное предположение!

Леди Понтсби выступила вперед:

– Ничего страшного, дорогая. Ваш брат не хотел вас обидеть. Просто… откуда у вас этот противный синяк, сэр Гейбриел, скажите, если можно?

Гейбриел вздохнул:

– Мне не повезло, – я разнимал дерущихся, и в результате мое лицо использовали как буфер между враждующими сторонами.

Лорд Рексем тревожно всматривался в сестру.

– А эта драка, которую вы, судя по вашим словам, прекратили, была ли она причиной того, что вы столь невежливо покинули Элетею сегодня вечером?

– Не совсем.

– В таком случае мне не очень понятно, что произошло сегодня, – заметил лорд Рексем.

Гейбриел многозначительно посмотрел на Элетею:

– Мне тоже.

– В таком случае, сэр, может быть, вы нас покинете, чтобы моя сестра могла изложить свою версию событий.

Гейбриел мялся и смотрел на Элетею, пока она в конце концов не ответила на его пристальный взгляд.

– Возможно, я так и сделаю, – сказал он в конце концов. – Я приду к вам, как только вы вернетесь в деревню.

Это заявление, судя по всему, озадачило лорда Рексема.

– У вас есть ко мне еще какое-то дело, сэр? – напрямик спросил он, заработав сердитые взгляды и от своей сестры, и от леди Понтсби.

Гейбриел снова вздохнул, взял с кресла шляпу и плащ и с торжественным видом направился к двери.

– С вашего разрешения ваша сестра и я собираемся вступить в брак как можно скорее. Я полагаю, ей хочется устроить свадьбу в деревне. Боскаслы, конечно, будут настаивать на другом. Мне же безразлично, где именно будет происходить венчание, но, как мне кажется, маркиз предпочел бы сыграть эту свадьбу в домашней обстановке, в своем доме.

Леди Понтсби ахнула от восторга. Элетея могла бы отреагировать множеством способов – Робин был слишком изумлен, чтобы обращать на нее внимание, несмотря на ее главную роль в этом неожиданном спектакле. Он был почти готов придушить Гейбриела за оскорбления – предполагаемые, если не определенные. Но теперь, когда Боскасл намерен стать его зятем, ему придется проглотить свои претензии и сделать хорошую мину.

– Но… когда это произошло? – спросил он вслед удаляющемуся Гейбриелу.

– Семь лет, четыре месяца и тринадцать дней назад, если говорить точно. – Гейбриел остановился в дверях и мрачно улыбнулся Элетее. – Прибавьте или отнимите пару часов.

Он не понимал, что он делает, понимал только, что причинил ей боль сегодня ночью и продолжал причинять еще большую. Теперь, когда он показал себя полным дураком перед ней и ее родней, он уже не знал, имеют ли на самом деле значение ее отношения с Одри Уотсон.

Сможет ли он любить ее вечно, если она была тайной куртизанкой? Это не могла быть долгая и успешная карьера, и нельзя сказать, что сам он не водился со жрицами любви и не искал прямых приглашений в заведение Одри. Но ведь есть разница: он мужчина.

И опять-таки он раздавал себя безвозмездно. Куртизанка же по крайней мере устанавливает цену своим милостям.

От одной только мысли, что она ложилась с другим мужчиной из любви или денег, ему делалось плохо.

Как он дошел до столь унизительного для мужчины состояния? Он – страдает! Этому не было объяснения. Но он знал, что никогда в жизни не испытывал столь противоречивых чувств. И не мог представить себе ничего такого, от чего ему могло бы стать еще хуже, – пока не увидел, что у экипажа его поджидают трое двоюродных братьев – Хит, Дрейк и Девон Боскасл – трио черноволосых синеглазых дьяволов.

Он нахмурился и сел напротив Девона.

– Я не в настроении обсуждать мои личные…

– Это Элетея так изукрасила твое лицо? – спросил Девон с сочувственной гримасой. – Если так, я бы сказал, что она тебя очень любит.

Гейбриел раздраженно посмотрел на кузена. Его смущало, насколько они – и по внешности, и по манере держаться – похожи один на другого, что было, как он боялся, доказательством мощи рода Боскаслов.

– Разве у вас нет жен, которые ждут вас дома с вашими шерстяными халатами и мисками овсяной каши?

Дрейк рассмеялся:

– У меня такое ощущение, что скоро ты сам присоединишься к этому почтенному клубу.

Скорее, чем думают все. По крайней мере Гейбриел надеялся, что так оно и будет, если только Элетея не сообщает в данный момент Робину, что она передумала. Он удержался и не оглядывался на особняк, пока карета, покачиваясь, не двинулась по улице. Хорошо уже то, что Боскаслы, зная о его безнадежном влечении к Элетее, не выясняют, насколько он околдован ею.

– А вам не приходит в голову, что мои личные дела вас не касаются?

Девон с насмешкой заметил:

– Ты родился в неправильной семье. У нас не существует понятия «личное дело». Каждый грех или скандал мы совместно изучаем и обсуждаем самым внимательным образом.