– Мы обсудим это позже, – сказал он.

Лайра заморгала. Что это с ним?

Она сразу же подошла к постели Сары и присела на стоявший рядом стул. Прикоснулась губами ко лбу матери и улыбнулась. Несмотря на огнестрельную рану и множество кровоподтеков и ссадин на теле, Сара выглядела сейчас намного лучше, чем неделю назад. Казалось, она даже помолодела. Видимо, сознание того, что она навсегда избавилась от Нила, возродило ее к жизни.

– Мама, как ты себя чувствуешь сегодня?

– Немного устала. – Сара улыбнулась. – Думаю, завтра я уже смогу встать.

Дэр говорил, что Сара поправлялась не так быстро, как другие люди с подобными ранениями. Возможно, затянувшееся выздоровление объяснялось в первую очередь моральным состоянием Сары. Хотя внешне она стала выглядеть лучше, но кто знает, какие разрушения произошли в ее душе за это время? Восемь лет, проведенные в общине, разумеется, не могли пройти совершенно бесследно. Кроме того, Саре предстояли новые испытания – она должна была адаптироваться к обычной жизни.

В последние шесть дней мать с дочерью много разговаривали. В те часы, когда Сара не спала, Лайра приходила к ней и садилась рядом на стул. Они говорили о том, чем станут заниматься и как будут жить. Когда же женщины вспоминали прошлое и грустные эпизоды своей жизни, то плакали вместе.

Лайра обвиняла себя, говорила, что она во всем виновата. Мать успокаивала ее и объясняла, что вся вина лежит на ней, Саре, так как именно она познакомила Лайру с Нилом. В конце концов они пришли к выводу, что дело не в них, а в том неудачном повороте судьбы, который свел их с безумцем. А теперь пришло время поставить точку в этой истории и идти по жизни дальше.

Лайра рассказала матери все, что знала о Нике. Еще до встречи с Ником Лайра составила по рассказам Дэра определенное мнение об этом человеке. И мнение это было не самым лестным. Странный, параноик, маниакальный блюститель порядка. Но потом Лайра поняла, что все совсем не так.

Ник оказался потрясающим парнем, и он не был никаким параноиком. Просто жизнь заставила его быть осторожным. Видимо, в прошлом с ним произошло что-то такое, что научило его любить одиночество.

Лайра рассказывала матери обо всем на свете. Не касалась лишь одной темы – своих отношений с Дэром. Но ее очень радовало то обстоятельство, что Дэр, судя по всему, нравился ее матери, – это было для нее чрезвычайно важно.

Вскоре Дэр покинул комнату, и дочь с матерью остались наедине. Когда веки Сары отяжелели и начали закрываться, Лайра поднялась со стула.

– Тебе нужно немного отдохнуть, мам.

Сара улыбнулась.

– Я знаю, тебе нужно заниматься и другими делами, – сказала мать, бросив взгляд на Дэра, снова вошедшего в комнату.

Щеки Лайры залились румянцем.

Дэр же приблизился к кровати, взял девушку за руку и вывел из спальни Сары. Рука его была твердой и теплой. Лайра посмотрела на него с улыбкой. Этот человек во всем был настоящим джентльменом. И дело не только в том, что он всегда распахивал перед ней дверь, помогал сесть в машину и оказывал множество услуг. Гораздо важнее другое – Дэр был на редкость деликатным человеком. Он очень тонко чувствовал ее настроение, и с ним ей было легко; одно лишь его присутствие успокаивало, и сразу же возникала уверенность в том, что все трудности будут преодолены и все устроится самым лучшим образом. Кроме того, он знал, когда обнять ее, а когда оставить одну.

Устроив Лайру и ее мать у себя на ранчо, Дэр съездил в тот дом, где Лайра жила раньше с миссис Йоско, и забрал оттуда ее инструменты и материалы для работы. Все это он отнес в одну из свободных комнат, где Лайра теперь могла создавать свои произведения, пока ее мать поправлялась. Делать всякие вещицы из металла – это было для нее самым лучшим лечением. Дэр знал: занимаясь любимым делом, она быстрее забудет все то страшное, что с ней происходило в последние дни.

Но самое главное – теперь ей не нужно убегать.

Когда Дэр занимался делами, Лайра создавала свои маленькие шедевры. Ей нравилось поздно просыпаться, пить кофе, а потом идти в свою «мастерскую», где ее никто не беспокоил, и… творить. За работой время пробегало незаметно, и ее душевные раны начали потихоньку затягиваться. И каждый день она с нетерпением ждала возвращения Дэра.

А сейчас, выходя вместе с ним из комнаты матери, Лайра внимательно на него посмотрела. У Дэра был красивый профиль, чудесные вьющиеся волосы и удивительные глаза цвета кофе. В этот день на нем была тонкая джинсовая рубашка, рукава которой он закатал чуть повыше локтя, так что можно было полюбоваться игрой его крепких мышц. И он все время смотрел на нее так, как будто она была самой красивой женщиной на свете.

Единственной проблемой в их отношениях было сейчас то, что Дэр обращался с ней как с хрупким музейным экспонатом. Он боялся лишний раз прикоснуться к ней, словно прикосновение могло причинить ей какой-нибудь ущерб. А она хотела большего.

По вечерам они с Дэром много разговаривали: рассказывали друг другу истории из своего детства, смеялись, делились своими взглядами и надеждами на будущее. Все это тоже помогало ей справиться со своей душевной травмой.

Единственное, что они не обсуждали, – это их отношения.

Иногда Лайра задавала себе вопрос: а что это за отношения? Может, и не было никаких отношений? Может, она принимала желаемое за действительность?

Когда они наконец дошли до гостиной, Дэр повернулся к ней и пристально посмотрел в глаза. Она покраснела. «Не нужно было так откровенно разглядывать его», – сказала она себе. Но тут Дэр улыбнулся ей, и от этой его улыбки на душе у нее потеплело, а от смущения не осталось и следа.

Дэр провел ладонью по ее щеке и чуть хрипловатым голосом проговорил:

– Ты уже лучше чувствуешь себя?

Она сделала глубокий вздох и утвердительно кивнула:

– Да, я прекрасно себя чувствую. Особенно когда ты рядом.

Он погладил ее по волосам и, чуть наклонившись, поцеловал в губы.

– Мне тоже очень хорошо, когда ты рядом. Но мне хочется, чтобы ты всегда была со мной, Лайра Коллинз.

Она вздохнула с облегчением. Теперь она почувствовала себя по-настоящему счастливой и защищенной. Примерно такие же чувства она испытывала когда-то и рядом с отцом. Но тогда все, конечно, было не так, как сейчас.

Ох, если Дэр сейчас не отойдет от нее, она просто набросится на него…

– Подожди… – Она внезапно отстранилась. – Я хочу кое-что показать тебе. Пойдем со мной.

Он взглянул на нее с удивлением:

– Что ж, пошли.

Лайра взяла его за руку и повела в ту комнату, где работала. На большом столе, за которым она создавала свои произведения, лежали инструменты и небольшие металлические листы. Здесь же стояли и маленькие фигурки. Но не их она хотела показать Дэру.

Они подошли к висевшему рядом со столом шкафчику, и Лайра выпустила его руку. Дэр посмотрел на стол и взял с него маленькую шкатулку, которую и раньше видел у Лайры. Он провел по ней большим пальцем и проговорил:

– Ты ведь всегда носишь эту шкатулку с собой?

Лайра грустно улыбнулась:

– Она очень дорога мне.

Девушка взяла у него из рук шкатулку и открыла крышку. Внутри, завернутый в тонкую салфетку, лежал полицейский значок ее отца.

– Он принадлежал твоему отцу? – спросил Дэр.

Лайра кивнула и с нежностью погладила значок указательным пальцем.

– Прошло уже восемь лет, а мне все так же больно.

Она закрыла шкатулку. Дэр крепко обнял ее и прижал к груди.

– Мне так жаль, солнышко…

Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в небритую щеку. Потом Лайра попыталась высвободиться из кольца его рук, но Дэр не отпустил ее.

– Мне кажется, я никогда не избавлюсь от чувства вины, – прошептала Лайра.

Он прижался лбом к ее лбу.

– Ты ни в чем не виновата, запомни это, малышка. Просто так произошло, вот и все.

Она тяжело вздохнула и все-таки высвободилась из его объятий.

– А ты? Ты чувствуешь себя виноватым из-за того, что погиб твой напарник? Смог ли ты освободиться от чувства вины?