— По-моему, — осторожно заметил Бобби, — ты кидаешься не на того парня. — И он посмотрел на меня. — Лемми, я должен извиниться. Я должен был сразу понять, что ты не мог так поступить.

— К черту всех! Дайте мне подумать! — взревел Игрок. — Убирайся отсюда! — велел он мне.

— Погоди-ка, — прервал его Б. Б. — Я ничего не понимаю.

— Я могу вам еще кое-что рассказать про Скотта и Ронни Нила… — начал я, но не успел произнести больше ни слова.

— Катись уже на хрен отсюда! — завопил Игрок.

Что я и сделал.

С балкона я увидел Читру, которая сидела возле бассейна, потягивая пиво и со смехом слушая Иветту из джексонвиллской команды. Никаких следов Ронни Нила или Скотта я не заметил, и у меня было такое чувство, что скоро эта парочка окончательно исчезнет из поля зрения. Вряд ли Игрок посмотрит на эту историю сквозь пальцы. Мелфорд все отлично устроил: он отвел от меня подозрения, переложив их на моего врага, — и все же было бы намного лучше, если бы он предупредил меня заранее. А может быть, и нет. Возможно, Мелфорд решил, что подобные игры не в моем характере и если бы я знал обо всем заранее, то просто не смог бы вести себя естественно.

Одного я не мог понять: зачем он вообще сюда заявился? Неужели для того, чтобы помочь мне организовать эту маленькую месть Ронни Нилу и Скотту? Ведь он видел, как они меня задирали. Но в это мне почему-то не верилось.

Я еще раз взглянул вниз, на Читру. В тот момент мне хотелось снять эту комнату в мотеле больше, чем когда-либо, но сперва нужно было сделать кое-что еще.

Вернувшись к себе в комнату, я снял телефонную трубку и набрал номер. Мне ответил утомленный голос оператора из «Вестника Майами». Я спросил, нет ли у них какого-нибудь дежурного редактора. Я не был даже уверен, что такая должность вообще существует, но мне повезло, потому что оператор тут же переключил меня на нужную линию.

Мгновение спустя трубку сняла женщина, которая усталым голосом пробормотала мне свое имя — Кто-то Мак-Какая-то.

— Не уверен, что вы можете ответить на мой вопрос, — начал я. — Я звоню вам из окрестностей Джексонвилла, и я хотел бы узнать, работает ли у вас журналист по имени Мелфорд Кин.

Женщина рассмеялась:

— Ах, Кин? А в чем проблема?

У меня засосало под ложечкой: похоже, я что-то нащупал.

— Проблем никаких. Мне просто хотелось узнать, есть ли у вас такой сотрудник.

— Кин, — повторила она. — Он что, вас беспокоит? Пожалуйста, скажите мне, что он вас беспокоит.

— Нет, он меня не беспокоит. Просто он ведет себя немного странно.

— Да уж, он у нас такой.

Я на секунду задумался. Что, собственно, я хотел узнать?

— А над чем он сейчас работает?

Женщина снова рассмеялась:

— Над чем он работает? Или над чем он должен работать? С этим парнем ничего нельзя сказать наверняка.

— Но правильно ли я понимаю, что он журналист и работает в вашей газете?

— Да, нравится вам это или нет, но это так.

— А вам это не нравится, стало быть?

— Не-а, — отвечала она уже более сдержанным тоном. — Парень он отличный, но немного странноват. Правда, он может замечательно работать, когда захочет. Или когда делает то, что ему велели. Или сдает репортаж в срок.

— Неужели все настолько плохо? — Я постарался, чтобы голос мой звучал сочувственно: этим я надеялся вызвать женщину на откровенность. — Почему же его не увольняют?

— Что поделаешь? Баловень судьбы. Образованный франт, богатый сын богатых родителей. Его отец, Хьюстон Кин, — большая шишка в нашем городе, крупный воротила. Ему принадлежит огромное количество автосалонов, и многие из них он рекламирует в нашей газете: заказывает целую кучу рекламы. Не могут же издатели уволить сынка такого хлебного клиента. — На секунду она задумалась. — Ладно, час поздний, и у меня уже крыша едет. Забудьте об этом разговоре.

— Договорились, не волнуйтесь. Но, может быть, скажете все-таки, над чем он сейчас работает?

— Ну ладно. Почему бы не сказать? У него два сюжета: об одном я рассказать не могу, его нам подарил другой журналист, который сам не захотел этим заниматься, — одна женщина с местного телевидения. Ее амплуа — это открытия супермаркетов и визиты важных особ, вот она и передала сюжет ему. Какая-то забавная история, которая приключилась в трейлерном парке неподалеку от Джексонвилла. Но этот сюжет возник уже после того, как Кин уехал в Джексонвилл. Все, больше ничего не скажу.

— А второй сюжет?

— Представьте себе, — сказала она таким тоном, будто мы были закадычные приятели, — домашние животные. У вас там неподалеку начались массовые пропажи собак и кошек, и он отправился выяснять, что происходит. Подумать только: домашние животные! Настоящее серьезное журналистское расследование. Он уже три недели работает над этим сюжетом и до сих пор не прислал ни одного абзаца. По-моему, он напрашивается на увольнение. Не понимаю этого парня.

Зато я его понял. Я понял его очень легко, потому что это и было то самое недостающее звено: картина начала проясняться. Не до конца, конечно, но все-таки это был несомненный прогресс.

Я больше не хотел терять ни секунды. Я сбежал вниз по лестнице и кинулся к Читре, которая по-прежнему стояла возле бассейна и болтала с друзьями. Она вся так и светилась счастьем, как будто никакого инцидента с Ронни Нилом не было и в помине. Мне это не понравилось: уж лучше бы она боялась.

Я взял Читру за руку, сказал:

— Идем, — и потащил ее за собой. — Нам нужно спешить.

Мы подошли к стойке регистрации.

— Нам нужен номер, — сказал я Самину, который был явно обеспокоен тем, что я по-прежнему не отхожу от Читры.

— Да, сейчас, — пробормотал он.

— Самин, мне нужно, чтобы этот номер был на другом конце здания — в том крыле, которое выходит на парковку. Как можно дальше от ребят из «Пути к просвещению».

Я достал кошелек, извлек оттуда три двадцатидолларовые купюры и положил их на стойку. Это была половина всех моих наличных денег, и я очень надеялся, что не пожалею о том, что остался без них.

— Но это секрет, понимаете, сэр? У нас в группе есть один человек, который сегодня вечером пытался напасть на эту юную леди, поэтому я хочу ее спрятать от него.

Выражение лица Самина тут же изменилось. Он пододвинул деньги обратно ко мне и мягко сказал:

— Не нужно давать мне взятку, чтобы я помог вам в хорошем деле. Ты очень славный мальчик. Ты молодец, что помогаешь ей.

Я так и вспыхнул, поскольку сам не чувствовал себя таким уж славным мальчиком.

— Спасибо.

Я схватил ключ, и мы с Читой, держась за руки, чуть ли не бегом бросились в дальнее крыло мотеля. Я зашел в номер и втянул за собой Читру, а затем тихонько прикрыл за собой дверь, словно боясь кого-то потревожить.

— Тут какая-то интрига, — сказала Читра.

Она включила свет и стала озираться по сторонам, словно эта комната чем-то отличалась от той, где она провела прошлую ночь и где, как я внезапно понял, остались все ее вещи.

Я снова взял ее за руку и стремительно поцеловал в губы.

— Послушай, Читра. Тут столько всего происходит, что у меня просто нет времени тебе объяснять. Я сейчас должен уйти, и это немного опасно. Пожалуйста, запрись и не открывай никому, кроме меня. И если ко времени утреннего собрания я не вернусь — пожалуйста, не дожидайся, пока за тобой придут. Вызывай такси и уезжай. Отправляйся на автобусную станцию, а оттуда прямиком домой.

— Да в чем же дело? Не может же быть, чтобы Ронни Нил был так опасен!

Я покачал головой:

— Ронни Нил здесь ни при чем. По крайней мере, в том смысле, о котором ты думаешь. По-моему, весь «Путь к просвещению» — только прикрытие для чего-то другого. Пока я не знаю точно, для чего, но это явно связано с наркотиками. И в эту игру вовлечены очень влиятельные люди. Уже есть пострадавшие. Никому из книготорговцев нельзя доверять, особенно Игроку. Может быть, Бобби относительно чист, но я в этом не уверен.