Читра рассмеялась, и ее карамельная кожа потемнела от румянца.

— Он сказал мне, что в том автомате есть какие-то индийские напитки. Поверить не могу, что купилась на это.

— Да уж, я тоже.

Она снова рассмеялась:

— Знаю, это звучит глупо. Но все-таки хозяева мотеля — индусы, так что всякое могло быть.

— В общем, да, — согласился я. — У них в холле даже стоит какая-то фигура, похожая на индуса.

Читра продолжала смеяться:

— Ну ладно, перестань надо мной издеваться.

— О'кей, — согласился я, — попробую.

Мы долго стояли в молчании, смотрели друг другу в глаза и улыбались. Я понимал, что должен ее поцеловать, но она все-таки была родом из Индии, и откуда мне знать, как у них там все происходит? Вдруг я ее этим обижу? Может быть, она даже не думает о поцелуе, а просто выполняет какой-нибудь таинственный индийский благодарственный ритуал? И если я его нарушу, она решит, что я ничем не лучше Ронни Нила, и возненавидит меня?

Но потом вдруг ладони ее поползли выше по моим рукам, по предплечьям и стали нежно гладить меня. Я сделал шаг вперед, Читра потянулась ко мне, коснулась ладонями моей шеи, притянула меня к себе и поцеловала.

Губы у нее были теплыми и мягкими, и я чувствовал, как ее дыхание щекочет мне рот, завиваясь в крошечные вихри. Потом она слегка отстранилась от меня и улыбнулась.

Кажется, я ждал чего-то более страстного — объятий, рвущейся одежды и так далее. Но теперь на душе у меня было сладко и безмятежно, и мне это нравилось.

— Я очень рада, что именно ты меня спас, — сказала Читра. — Мне бы очень не хотелось целоваться со Скоттом.

— Мне бы тоже очень не хотелось, чтобы ты с ним целовалась. Слушай, Читра, ты такая красивая в свете этого автомата! Постарайся, пожалуйста, понять меня правильно — мне очень хотелось бы, чтобы мы с тобой пошли куда-нибудь, где могли бы побыть вдвоем.

— Правильно ли я понимаю, что ты приглашаешь меня в свой номер? — спросила она.

Я издал нервный смешок, который мне самому показался дурацким.

— Чтобы снова увидеться с Ронни Нилом? Честно говоря, мне бы этого не хотелось. Я подумал, что мы могли бы где-нибудь посидеть. Вызвать такси и съездить куда-нибудь выпить — главное, подальше отсюда.

— Тогда, может, съедим по гамбургеру?

— Нет, — ответил я, — что-то не хочется.

— Мне тоже. Ну ладно, не буду больше тебя дразнить. Ты знаешь, удивительно, до какой степени некоторые люди не замечают того, что их окружает. Они упускают множество возможностей — даже таких, которые находятся у них под самым носом.

Я внимательно посмотрел на Читру. То, что она сказала, было чертовски похоже на речи Мелфорда.

— Читра, поверь, ты мне очень нравишься, но я ума не приложу, что ты хочешь этим сказать.

Ее огромные темные глаза не отрываясь смотрели на меня.

— Я хочу сказать, что номер в этом мотеле стоит всего лишь тридцать девять долларов за ночь.

Я почувствовал себя так, будто меня пнула в живот самая прекрасная ножка на земле. В то же время я испугался, даже пришел в смятение.

— Ты серьезно? — спросил я.

— Абсолютно. У входа висит огромная надпись, на которой указана стоимость.

— Я не об этом спрашиваю.

— Я знаю, о чем ты спрашиваешь. Да, я хочу, чтобы ты снял для нас номер. Я не знаю, к чему это приведет и что мы там будем делать, но я знаю, что могу тебе доверять. Просто я хочу укрыться ото всех, хотя бы ненадолго, остаться с тобой вдвоем там, где нам никто не помешает, и спокойно поговорить. Я понимаю, что номер в мотеле подразумевает определенную форму общения, но я уверена, что ты не заставишь меня делать ничего такого, к чему я сама буду не готова, ведь так?

— Ну разумеется, так, — ответил я, неожиданно почувствовав облегчение при мысли, что, возможно, мне не придется лишиться девственности именно этой ночью. — Только имей в виду, — напомнил я, — если начальство об этом узнает, тебя уволят.

— А я не хочу больше здесь работать. Мне тут без тебя нечего делать.

На сей раз удар был не таким приятным: я ведь еще ни с кем не делился своими планами об увольнении, даже с Мелфордом.

— Откуда ты знаешь, что я ухожу?

— Да брось. Я же видела, как ты сегодня вечером выходил из машины своего друга, Мелфорда. Совершенно очевидно, что ты даже не пытался ничего продать.

— На самом деле все гораздо сложнее, — ответил я.

— Ты не обязан мне ничего объяснять.

— Я бы хотел тебе объяснить, но сейчас просто не могу.

— Надеюсь, ничего страшного не случилось? Он не пытается втянуть тебя во что-нибудь опасное или противозаконное?

Мне не хотелось врать ей в глаза, поэтому я постарался уклониться от прямого ответа.

— Мелфорд парень очень непростой.

— Ты не ответил на мой вопрос. Мне все-таки кажется, что в нем есть что-то странное.

— Да в нем все странное. Но то, что я не хочу больше продавать книги, к нему не имеет никакого отношения. Это мое личное решение. Я просто не хочу больше этим заниматься. Деньги, конечно, штука хорошая, но, по-моему, игра не стоит свеч.

— Я тебя понимаю. Я много заработала за прошлую неделю, и это так увлекло меня, что я даже не заметила, как жалко выгляжу. Но эти выходные уже похожи на марш-бросок. Я ждала их, потому что надеялась, что увижу тебя, но, если ты уедешь насовсем, мне нечего больше будет здесь делать.

Я слушал эти сладкие речи и не верил своим ушам. Мне казалось, что я не заслуживаю такого счастья.

— И я чувствую то же самое, — признался я и тут же подумал, что это прозвучало очень глупо.

Читра тихонько усмехнулась:

— Мой отец будет просто в восторге. Нам, конечно, очень нужны деньги, но ему очень не нравится, что я занялась торговлей вразнос.

— Как ты думаешь, а я ему понравлюсь больше, чем Тедди?

— Его звали Тодд. А поскольку ты не Тодд и не пакистанец, я думаю, у вас есть шанс найти общий язык.

Что ж, по крайней мере два преимущества у меня уже есть.

— Ладно, пойдем снимем номер, — сказал я. — Чур, я плачу.

— Женщины любят щедрых мужчин.

Мы двинулись обратно к лестнице и вдруг застыли на месте: у поворота, сложив руки на груди, стоял Бобби. В его сощуренных глазах светился упрек.

— Ребята сказали мне, что вы ушли сюда.

Бобби в ярости смотрел на нас, а точнее, на меня. Лицо его было красным от гнева. Даже глаза покраснели: можно было подумать, что он плакал.

Я открыл было рот, приготовившись засыпать Бобби неловкими оправданиями, — например, о том, что мы просто ходили за «Фантой», — но в последний момент передумал.

— Игрок требует, чтобы ты зашел к нему в номер сию же минуту, — сказал Бобби.

Голос его звучал зловеще. Я не сразу сумел оценить градус накала страстей, но когда понял, в чем дело, мне стало не по себе. Бобби был не просто рассержен — он кипел от ярости.

— Что ему нужно?

— Молчи и иди за мной.

Я посмотрел на Читру.

— Даже не знаю, что делать. Я не хочу оставлять Читру одну. На нее пытался напасть Ронни Нил, и я боюсь, что он по-прежнему ошивается где-то поблизости. Он явно ищет приключений, и меня это беспокоит.

— Что поделаешь, болтунов никто не любит, — сказал Бобби.

— Болтунов? Бобби, речь идет о попытке изнасилования!

Но Бобби, казалось, меня не слышал. Читра положила руку мне на плечо:

— Не волнуйся, я спущусь к бассейну. Я постараюсь держаться там, где побольше народу.

— Только не ходи никуда одна.

Она улыбнулась:

— Хорошо.

Бобби понял, что прощание окончено, и подтолкнул меня вперед.

Я проводил взглядом Читру, которая спустилась по лестнице и вышла к бассейну, и лишь убедившись в ее безопасности, вновь обернулся к Бобби:

— Так что все-таки происходит?

— Можно подумать, ты не знаешь, — ответил Бобби.

— Я действительно не знаю. Объясни.

Хотя, пораскинув мозгами, я понял, что причина могла быть только одна: Бобби сболтнул Игроку о том, что видел меня в его номере. Я весь напрягся, готовый в любую секунду сорваться с места и броситься бежать, но следующие слова Бобби меня остановили.