Повисла пауза, а потом:

— Заткни свою сраную пасть и помоги мне с этим дерьмом!

— О-го-го! — послышался хохот. — Эге! Да ты тут сам своим болтом не шарил ли? Знаешь что? Я тут знаю пару бабулек — хошь познакомлю?

— Ты будешь тут стоять и вонять всю ночь или поможешь мне разгрести это дерьмо?

Я продолжал наблюдать за ними сквозь щель, и зрелище это увлекло меня так, будто я сидел не в кладовке передвижного дома, а где-нибудь в кино и смотрел самый потрясающий фильм на свете. На меня снизошло странное спокойствие: я словно был не я, а наблюдал за всем со стороны. И в то же время мне было вовсе не спокойно: я понимал, что здесь не кино. Я был будто в чаду: напряжен до предела и напуган так, как никогда в жизни.

Дело в том, что я узнал этих людей. Обоих. Полицейский Джим оказался тем самым парнем, с которым я столкнулся в круглосуточном магазине; тем самым, который хотел устроить мне взбучку из-за имбирного эля; тем самым кривозубым голодранцем на «форде», который доставал меня сегодня днем, перед тем как я зашел в этот трейлер. Замечательно: значит, я, находясь под угрозой ареста, еще и умудрился разозлить местного коррумпированного начальника полиции.

Что до второго парня, то у меня не было возможности хорошенько его разглядеть, но зато я узнал его голос. Я был уверен, что знаю этот голос, вот только откуда? Я знаю, кто этот второй человек.

Я наблюдал за тем, как они разложили на полу лист полиэтилена, затем подняли тело пожилой женщины и завернули. Коп схватился за один край листа, мой второй знакомец — за другой, и они выволокли тело прочь из дома.

Мы вслушивались в тишину, нарушаемую лишь тихим ворчанием и проклятиями, а затем глухим ударом, будто что-то тяжелое положили на что-то плоское. Через пару минут они вернулись.

— Дерьмо! — проворчал коп. — С этими двумя возни будет много. Надо было какие-нибудь перчатки, что ли, взять.

— Охренеть просто, — сказал обладатель знакомого голоса. — Надо было так продырявить это мудачье! Ты только взгляни на отверстия. Все чисто-аккуратно. Как будто бы их казнили.

— Здрасьте пожалста! Это кто тебя назначил экспертом правоохранительных органов? — поинтересовался коп. — Телевизор поменьше смотри.

— У тебя с ногой-то точно все в порядке? — спросил его спутник. — По-моему, тебе тяжело ходить.

— Я ж сказал, все нормально. — Ответ прозвучал жестко и сухо.

— Да? А я секунду назад слышал, как ты дыхание переводил. Как будто тебе больно.

— Господи, да отстань ты уже.

Они расстелили еще один лист полиэтилена и водрузили на него тело Карен. Коп забормотал проклятия, сказав, что вляпался руками в мозг чертовой шлюхи, затем вытер руки о штаны, они завернули тело и выволокли его вон.

Когда они вернулись, то оба едва переводили дух.

— Чертов Ублюдок! — проворчал коп и ткнул тело ногой — правда, не слишком сильно. Потом еще раз. Звук был такой, будто кто-то пинает мешок с песком. — Уж не знаю, какого хрена он натворил и кто прострелил ему тыкву, но я уверен, что он это заслужил.

— Ага, наверное, — ответил другой. Повисла пауза. — Думаешь, деньги у убийцы?

— Да я еще и не думал об этом, ты, жопа с ручкой! — И коп насмешливо фыркнул. — Думаешь, меня вообще колышет, что они сдохли? Но это точно из-за денег. Я тут уже все проверил. И у него на хате тоже был. Я там все вверх дном перевернул, но не нашел ни хрена. И вообще никаких следов — не знаю, чем он там занимался.

— Ты, значит, думаешь, он на стороне что-то проворачивал? — спросил неизвестный, а потом повернулся ко мне спиной, и следующих слов я не расслышал. До меня донеслось одно-единственное слово: «Олдгем».

— Да наверняка что-то было, — ответил коп. — Я знаю, сколько он зарабатывал. Наличных у него было, мягко сказать, многовато. У него бумажник не закрывался. Таких денег на этом дерьме точно не сделаешь. Кинуть меня решил. Прихватить деньги и смыться. Я ведь все перерыл и ничего не нашел. Так что, скорее всего, он их в отстойнике спрятал.

— Да брось! — отвечал собеседник. — Ты что же, меня поиметь, что ли, хочешь? Как мы, по-твоему, их там искать будем?

— Сам не знаю. Наверное, его можно как-нибудь осушить или прочесать, не знаю, что еще. Вот дрянь-то! Хуже всего, что придется на своих плечах вытаскивать отсюда его дохлую задницу! Если б даже я его прямо щас на свалку отвез — и то велика честь будет.

— Да ладно, что делать, — ответил второй. — Главное, нам теперь не продуться, так что потащили.

Похоже, что именно слово «продуться» помогло мне сообразить, откуда я знаю второго человека. Это был Игрок — тот самый Игрок, торговый управляющий филиала «Энциклопедии чемпионов» в штате Флорида. Итак, в трейлере находился сам гуру книготорговли. Именно он убирал тела людей, убитых Мелфордом. По крайней мере, большинство из них были убиты Мелфордом.

Тут Мелфорд толкнул меня в бок: наверное, я издавал какие-то звуки. Во всяком случае, он метнул в мою сторону испепеляющий взгляд, который я различил даже во мраке кладовки. Я с трудом сдержал шумное дыхание.

Они взялись за тело Ублюдка и выволокли его из трейлера, а когда вернулись, то тяжело глотали ртом воздух. Послышалось бульканье, будто кто-то пил воду из бутылки. Они притащили с собой ведро и две швабры, бумажные полотенца и бутылку растворителя. Свет они включать не стали, но зажгли пару фонарей и принялись за работу, уничтожая свидетельства совершенного Мелфордом преступления. За полчаса они все вымыли и собрали вещи.

— С фонарем, конечно, плохо видно, — сказал полицейский, — но, думаю, сойдет. Я утром вернусь и посмотрю еще при дневном свете.

— Но если этот козел решил нас поиметь и деньги исчезли — мы с тобой в полном дерьме. Б. Б. нас на части разорвет.

— Да уж. Еще один ублюдок. Да на хрен этого гада! И на хрен Ублюдка! И меня тоже на хрен! — Последнюю фразу он буквально выкрикнул, словно от внезапной боли.

— Слушай, если у тебя правда проблемы с ногой — сходи лучше к врачу, не надо оттягивать.

— Лучше хлебало заткни. В порядке я.

— А по-моему, лучше проверить. Эй, постой, посмотри-ка сюда! — сказал вдруг Игрок. — Чековая книжка Карен!

Мелфорд тихонько похлопал меня по спине — должно быть, я опять издавал звуки.

— Думаешь, у нее на счете могло что-то быть? — спросил полицейский.

— Тут написано, что баланс почти три тысячи.

— Откуда у такой костлявой хари, у которой и изо рта-то пахло, как из гнилой дырки, целых три штуки баксов? Ну ладно, думаю, чек-то выписать можно. Ведь надо же убытки возместить. Попрошу этого придурка Паккена, пусть он выпишет. Все равно он ничего не знает, так что ему это с рук сойдет. К тому же, если провернуть все в другом округе, проблем точно не будет.

И они ушли.

Еще добрые пятнадцать минут мы просидели в кладовке. Эти ребята очень неплохо все вычистили. С помощью фонарика Мелфорда мы все осмотрели, но не обнаружили никаких следов крови. Я подумал, что сотрудники ФБР, наверное, что-нибудь бы нашли — у них для этого есть специальные лаборатории. Но, с другой стороны, ими ведь пользуются тогда, когда ищут следы крови. А раз тел нет, то и кровь искать никто не будет.

— Ну ладно, — сказал Мелфорд, — пошли-ка мы отсюда к чертям собачьим.

Мы решились поделиться впечатлениями только в его «датсуне».

— Ну все, я пропал, — сказал я.

И у меня действительно было такое чувство, что я пропал. Мне казалось, что я лечу в глубокую пропасть. Как будто я падаю с неба, и остается только одно: ждать, когда я ударюсь о землю.

— Не думаю.

— Да что ты? И почему же? — Голос мой начинал срываться на крик. — Почему, скажи мне?

— Потому что ребята, к которым попала твоя улика, — крутые уголовники, вот почему. А крутые уголовники обычно мало беспокоятся о соблюдении законов — они их обходят стороной. Вот так-то, Лемюэл. Они не будут ничего доискиваться. Они даже не посмотрят на корешки, потому что им все равно, на чье имя были выписаны все предыдущие чеки.