Через полчаса неспешной ходьбы он оказался перед высоким забором с деревянными воротами и калиткой, украшенной сверху вычурной резьбой. Поскольку здесь, видимо, никто не проявлял интереса к приземлившемуся, Олег, пожав плечами, дернул за шнурок звонка, болтавшийся над калиткой.
Она сразу же распахнулась. Олег оказался лицом к лицу с человеком невысокого роста, сухощавым и какого-то неопределенного возраста. Сеть морщин, покрывавшая его лицо, с одинаковой степенью вероятности могла свидетельствовать о почтенном возрасте или о тяжелой физической работе на открытом воздухе.
— Скажите пожалуйста — к нам визитер пожаловал! Издалека?
Олег неопределенно повел рукой вверх, не зная, поймет ли его собеседник, но тот, видимо, понял.
— Я так и думал, что оттуда. Из другого места к нам не прилетают. Ну раз уж тебя Стражи пропустили, обустраивайся. Участок можешь занять рядом с моим, напротив того ручья. Там уже и колышки вбиты. На первых порах, пока не обстроишься, тебе понадобится помощь, так ты не стесняйся — обращайся ко мне. Я здесь специально для этого и живу, чтобы встречать новых поселенцев, только их уже, почитай, сорок лет никто не видел. Ты будешь, стало быть, первым.
Олег окончательно опешил от такого приема. Не ферму же строить он сюда прилетел… Хотя, если быть честным с самим собой, он до сих пор не решил, что, собственно, будет делать на Остране.
Поселенец, встретивший его, все время улыбался. Вероятно, от этого улыбка словно приклеилась к его губам, затерявшись среди морщин, и оттого производила неприятное впечатление.
— Есть тут у вас еще кто-нибудь? Могу я поговорить со старостой, или как тут у вас называется правительственный начальник?
— У нас нет правительства и не бывает начальников. А Старший будет с тобой разговаривать, когда сам захочет. Ты лучше поспеши со стройкой — дни у нас короткие, ночи длинные, а Мары голодные.
Холодные, несмотря на улыбку, глаза приемщика смотрели пристально, и Олег все никак не мог понять, какого они цвета. Некая бесконечная линялая голубизна переливалась в них, скрывая зрачки. Такие глаза бывают у наркоманов и алкоголиков. Ничего больше не спросив, Олег повернулся и пошел прочь, к лесу.
Тропинка извивалась невдалеке от тех самых новеньких, только что обтесанных колышков, обозначавших границы отведенного ему участка. Сорок лет никого не было, а колышки только что выстрогали…
Посреди участка блестела на солнце сваленная как попало горка металлических инструментов. Даже отсюда, с тропинки, было видно, что инструменты новые и что там есть все, что может понадобиться для стройки.
— Не буду я ничего строить, слышите, вы? — крикнул Олег, не останавливаясь.
Он обогнул участок и углубился в подлесок. Тропинка кончилась. Высоко в вершинах могучих пирамидальных деревьев со стручками вместо листьев свистел ветер. Хотелось есть, но свой НЗ он закопал вместе со всем остальным снаряжением и не собирался к нему возвращаться. Однако пищу каким-то образом придется добывать.
Олег никак не мог справиться со смятением, охватившим его после встречи. Кто он такой, этот человек? Танн? Впрочем, других поселенцев человеческой расы здесь быть не должно… Но Танны представлялись ему некими сверхлюдьми, по крайней мере, способными к телепатии. Ничего похожего на телепатию во время встречи он не почувствовал. Зато здесь были Стражи, прикосновение которых он ощутил во время спуска, и были еще Мары… Впрочем, о них он подумает ближе к вечеру, когда придется искать укрытие для ночлега. Сейчас его одолевали более насущные нужды.
Ориентируясь на звук текущей воды, он вышел к небольшому ручью и остановился, глядя на бегущую у его ног прозрачную воду. Хотелось пить, но универсальный анализатор остался в могиле, которую он устроил для своего снаряжения. Теперь он не мог даже узнать, годится ли эта вода для его организма. Есть ли в ней микробы, против которых у него нет иммунитета? Впрочем, сейчас об этом думать поздновато. Здесь живут люди, а значит, выживет и он. Хотя, может быть, и нет. В конце концов, он был готов и к такому повороту событий, когда готовился к спуску. В любом случае это лучше, чем сканирование мозга. Ему придется принять этот мир таким, каков он есть.
Не раздумывая больше, он напился из ручья кристально чистой воды, вкуса которой не знал.
Земная вода, прошедшая систему городских очистительных сооружений, всегда отдавала сернистым запахом. Эта же ничем, кроме свежести, не пахла. От нее заломило зубы и слегка закружилась голова, словно он напился молодого вина.
Затем он сел на корягу, поросшую жестким, упругим, похожим на подушку лишайником и стал обдумывать свое новое положение.
Собственно, у него были три возможности. Можно остаться в лесу, питаясь неизвестными плодами и мясом местных животных, если он, разумеется, сумеет их поймать. Олег не собирался превращаться в Робинзона, но этот вариант сохранял за ним известную свободу поведения. Например, он мог попытаться найти другое поселение, хотя вряд ли оно будет сильно отличаться от этого.
Он мог вернуться к своему снаряжению и, если никто на него до сих пор не польстился, используя для передвижения ракетный ранец, попытаться исследовать поверхность планеты сверху. Этот вариант нравился ему меньше всего. Во-первых, потому, что был слишком опасен, и, во-вторых, он означал бы его полную капитуляцию и отказ от первоначальных намерений приспособиться к жизни Таннской колонии на Остране.
Оставался третий вариант — принять предложенные ему правила игры и посмотреть, что из этого получится.
Танны или кто-то еще, возможно, тот, кто поставил над планетой таинственных невидимых Стражей, наверняка знал о нем. Если не все, то во всяком случае знал, кто он и зачем здесь оказался.
Если это так, то за встречей, которую ему приготовили, за этим странным предложением построить собственный дом наверняка крылось нечто большее, чем простая случайность или глупость.
Приняв, наконец, окончательное решение, Олег наполнил водой фляжку, с которой никогда не расставался, и неторопливо направился обратно, на свою строительную площадку.
Сначала следовало срубить необходимое количество деревьев. Следующим утром, возможно, удастся их обтесать. Работа предстояла нудная и тяжелая, но все оказалось совсем не так плохо, как он представлял себе вначале.
Широкий топор, едва Олег примерился к первому толстенному дереву, вошел в древесину, как в масло.
Он снес дерево с первого же удара и едва успел отскочить в сторону от рухнувшего ствола. Причина странного поведения топора была вовсе не в его необыкновенной силе. Похоже, местный инструмент брал на себя львиную долю работы. Пила сама собой вгрызалась в сучья, топор легко распарывал прочную и твердую древесину. Ему оставалось лишь направлять их действия, помня о том, что именно он желает получить из необработанного древесного ствола.
Проблема обеда неожиданно решилась сама собой. Разделывая очередной ствол, Олег случайно рассек один из больших, с ладонь шириной, продолговатых стручков, наполненных, как оказалось, фиолетовым соком. Этот сок от его неловкого удара брызнул ему прямо в лицо, попал на губы, и он, не желая того, ощутил его пряный и довольно приятный вкус. После этого осторожничать уже не имело смысла, и Олег неплохо пообедал мясистыми стручками, чем-то ему напомнившими соевое желе, из которого готовили концентраты для космонавтов.
Работа с таким инструментом доставляла никогда ранее не испытанное наслаждение, и Олег не заметил, как прошло еще несколько часов. Он остановился лишь тогда, когда над лесом прорезалась узкая, красноватая полоса вечерней зари, и, оценив результаты своих дневных трудов, не поверил собственным глазам.
Весь материал, необходимый для кладки стен, был готов. Гладко обструганные бревна, всего шестьдесят восемь штук, белея ровной, очищенной от коры поверхностью, красовались в аккуратном штабеле. Впечатление создавалось такое, словно здесь хорошо поработала бригада плотников.
