– Ну, что будем делать? – обратилась я к присутствующим.

– Найди, пожалуйста, мой мобильник, – вежливо попросил меня Дмитрий Николаевич.

Господин Ковач взглянул на часы:

– О-о-о, через час я должен встретиться с женой. Моя миссия выполнена. Альберто улетел…

– … как неопознанный летающий объект, – подсказала Наташка, внимательно вглядываясь в Альбрехта. – Надо же! Совершенно нормальный человек. У него даже жена есть. Бедная женщина! Можно звонить следователю.

Кажется, адвокат ее плохо понял. Или вообще не понял.

– Обращаю внимание присутствующих, что вам будет невозможно доказать факт существования Альберто. Я принял определенные меры…

– Да кому нужен ваш покойный Бето? – разозлилась Наташка. – Мы его знать не знаем. Все время маячил призраком где-то на горизонте. Единственная его заслуга в том, что он скрасил матери последние дни перед смертью. Но мы этого не видели. Правда, Ромик? А Тамара Владимировна здесь вообще ни при чем. Ее и слушать нечего. Она Бето уже давно похоронила. Поминать его мы не собираемся. Он нам ничего плохого не сделал, впрочем, как и хорошего. Ромка, ты весь хлеб на свои кубарики перевел!

– Мне казалось, что истоки этой истории уходят в прошлое, к тамплиерам, а на самом деле здесь банальная бытовуха, никакого романтизма, – огорченно сказала я. – Цепочка преступлений, совершенных из корыстных побуждений. Звоню следователю.

– Звоните, – сортируя кубики по размеру, поддержал меня Ромик. – Только, боюсь, мои почти виртуальные отцы вместе с моей реальной матерью улетели на одном самолете. Осталась одна ненужная мне чужая бабушка…

Верить Ромику не хотелось, а посему мы с Наташкой, как могли, выразили ему полное недоверие – одинаковым выражением лиц и усидчивостью на своих табуретках. Несчастный душеприказчик с зажатым в руке мобильником пытался вырваться из-за стола то с одной стороны, где сидел монолит по имени-отчеству Дмитрий Николаевич, то с другой, безуспешно пытаясь использовать Ромика как таран для устранения истукана, отзывающегося на «Наталью». С дивана за этой клоунадой спокойно наблюдала сеньора де Суарес.

Альбрехт оказался очень сообразительным. С грацией громилы он опрокинул стол и был таков. Больше никто с места не сдвинулся – картина на полу была завораживающая.

– Надеюсь, мама с тобой попрощалась? – глядя на осколки тарелок, отрешенно поинтересовалась я у Ромика.

– Не совсем… – уклончиво ответил он.

– Ясно… Она намеревается ждать тебя на чужом берегу… Вчера звонила?

– Да. Домой… Я сказал ей, что у меня никогда не было ни матери, ни отца. Я их совсем не помню.

– Мы что-нибудь придумаем, – подал голос Димка. – Ты вполне можешь жить у нас. Ирина, ты собиралась звонить…

Сергей Сергеевич удивил меня своей оперативностью. Такое впечатление, что сидел у телефона и ждал моего звонка. В отличие от него, я растеряла свою способность складно излагать мысли. Перемежая речь словесным мусором и тяжелыми вздохами, с трудом поведала главное – причины преступления, личность убийц и место их нахождения. Сергей Сергеевич был терпелив и снисходителен. Намекнув на скорую встречу в будущем, поблагодарил за откровенность и сразил меня наповал известием о том, что преступники уже арестованы. Хотя выражение «сразил наповал» плохо подходило к состоянию, в которое я окунулась. Такое впечатление, что выскочила из ледяной купели.

– То есть как арестованы?! – крикнула я в трубку, пытаясь осмыслить его сообщение. Для остальных моя речь наверняка показалась несвязной: – Замечательно! Прямо вот так совсем арестованы? Оба? Посольство?.. Ах, да, господин де Суарес – гражданин Испании…

Альбрехт подошел как раз в тот момент, когда я, тепло попрощавшись со следователем, порадовала присутствующих новостями: Галина Андреевна будет жить. Мало того, она, наконец, окончательно «прозрела» и с ее помощью Татьяна и Владимир арестованы. Красивое лицо душеприказчика не выражало никаких эмоций, из чего следовало сделать вывод – друг детства благополучно добрался до места, остальное его не волнует.

Сопоставив общее замешательство с картиной погрома, он тут же выразил желание компенсировать все убытки.

– Иди ты… – сквозь зубы процедил Димка, не решаясь указать господину Ковачу конкретное направление.

– В таком случае, позвольте, я и в самом деле откланяюсь. Рома, можно тебя на минутку?

– Нельзя! – отмахнулся от него Ромик. – Мне не нужны ваши деньги, и к вашему Бето я тоже не поеду.

– У Ромика своих денег хватает! – высокомерно заявила Наташка.

– Ну, мы с ним на эту тему еще поговорим, – бодро доложил Альбрехт и суетливо откланялся.

– Ромка! – всплеснула я руками. – Да ты у нас прямо нарасхват! Господин Владимир де Суарес дал официальное пояснение, что прибыл в Россию исключительно за своим сыном, существование которого гражданка Сафонтьева Татьяна Михайловна умышленно скрывала от него почти восемнадцать лет. Кто бы мог подумать! В свою очередь, Татьяна Михайловна обвинила господина де Суареса в покушении на ее жизнь. В поллитровой бутылке минеральной воды, которой он некоторое время назад настойчиво пытался ее напоить, содержалась убийственная доза сильнодействующего сердечного лекарства.

– Я же говорила, что эта женщина ему не нужна! – торжественно объявила Тамара Владимировна. Сеньора немного помолчала и вдруг спокойно выдала такое, чего ни один из нас никак не ожидал: – А мне больше не нужен мой сын…

Я боялась мощного всплеска истерики с ее стороны. Здоровых ребер у нее и без того маловато было. Как бы, придя ей на помощь, случайно не сократить их количество еще больше. Но Тамара даже не всплакнула. Лежала и тихо разговаривала сама с собой, убеждая себя в том, что давно привыкла к одиночеству, ничего существенного в ее жизни не изменится, любимый Альверо всегда будет жить в ее сердце и, если его это не очень затруднит, периодически навещать свою верную женушку. Хотя бы и во сне. Старость у нее обеспечена, а в случае чего, она отправится в дом престарелых, там тоже люди живут. Какое-то время… И они с Маноло квиты. Та потеряла сына, но перед смертью обрела, а Тамара Владимировна, наоборот, потеряла сына перед смертью, причем без всякой надежды вновь его обрести. Зато у нее есть внук, которому она в общем-то совсем не нужна, но никто не может ей запретить думать о мальчике как о долгожданном внучке. Она будет ходить с ним за руку в зоопарк, покажет ему свои любимые места, в том числе маленькое кафе, куда бабушка иногда заглядывает выпить чашечку кофе и полакомиться пирожными. И все у них будет хорошо…

Наташка покрутила пальцем у виска и вопросительно кивнула Димке. Тот успокоил ее жестом руки. Я поняла его так, что помешательство не буйное, а следовательно, не стоит мешать сеньоре сходит с ума и дальше. Не знаю, что понял Ромик. Кажется, ничего. Просто испугался. Сидел и, глядя на бабушку, ритмично хлопал глазами. Мне он показался еще более беспомощным, чем его бабушка. А сама она ласково журила Ромочку за мокрые ботиночки. Он уже слишком большой мальчик, чтобы ходить по лужам. И очень красивый. Все девчонки просто без ума от него.

Ромик перстал хлопать глазами и вытаращил их на меня. Ничуть не сомневаясь в верности слов Тамары, я уверенно поддержала ее мимикой и жестами. Он пожал плечами, но вроде бы согласился.

– Твоя мама, дорогой, дурная женщина, – не повышая голоса, вещала сеньора. – Она хотела меня убить. Раздавить, как какую-нибудь мошку.

– За что, бабуля? – тихо спросил Ромик.

– Деточка, я всегда держу свое слово. И в среду, когда кремировали Маноло, сказала этой женщине то же, что и раньше: ей никогда не удастся стать женой Владимира. Мне известно, что именно она свела Маноло в могилу. Пресвятая Дева! Она испугалась! Хотя я имела в виду совсем другое… То, что она сломала жизнь Маноло. Впрочем, как и я.

Я с надеждой посмотрела на Ромика, а Димка по отечески похлопал его по плечу. И Ромик задал следующий наводящий вопрос: