Скорее всего, удар по голове, после которого Галина рухнула на пол как подкошенная, нанес мужчина. Предполагалось, что подруга детства Татьяны, если и жива, то последние минуты. Оставлять тело в квартире сочли неразумным. Вытащили его на лестничную клетку, там и бросили. Квартиру закрыли. Мало ли к кому направлялась баба и кто на нее напал?

Пришедшая в себя Галина нашла в себе силы вызвать лифт, но, попытавшись вползти в открывшуюся кабину, снова потеряла сознание. В таком положении мы с Натальей ее и нашли…

Галина Андреевна Антипова, – я сказала это с нажимом и исключительно для Ромика, – была очень близкой подругой Татьяны. Ругая последнюю за легкомыслие и беспринципность, искренне считала ее наивной простушкой. Не судила строго и тогда, когда Татьяна поведала ей жуткую тайну: она влюбилась по-настоящему. В двоюродного брата Бето – Володю, и без него не мыслит дальнейшей жизни. Само собой – в Испании. Их чувства взаимны, а чтобы они таковыми и оставались, она на всякий случай решилась на то, на что до сих пор не решалась, – забеременела. Разумеется, от Володи.

– Я сказала, что никогда не допущу такого позора! – прогремел с дивана голос сеньоры де Суарес. Оказывается, она могла быть властной. – У Татьяны имелся законный муж. С ним она приехала, с ним и уедет, чтобы больше никогда к нам не показываться. Володя мне объяснил, что все получилось случайно и исключительно по вине этой женщины. Я была вынуждена отправить сына… прочь.

– Ну да, в ссылку, во Францию, – с сарказмом пояснила Наташка, но Тамара не удостоила ее пояснение вниманием.

– А потом Татьяна мне позвонила и поздравила с рождением внука. Я не стала ничего говорить. Дети – это святое, о рождении Ромочки нам уже сообщила Маноло. Я была уверена, что мальчик родился от Бето. Но, положа руку на сердце, я осталась довольна разводом Бето с этой… женщиной, полагая, что он найдет себе более достойную жену. Позднее Володя мне рассказал: у него был серьезный разговор с Альберто по телефону. Стычку спровоцировала Татьяна, решившая с помощью Бето принудить Володю к браку. Разумеется, Володя отказался, но семья Бето уже была разрушена… Теперь о том, о чем вы сейчас сказали: надеюсь, никому в голову не придет считать моего сына соучастником Татьяны. Уверяю вас, он прилетел в Москву только в день похорон Маноло. Татьяна никоим образом не могла его разыскать, Володя давным-давно забыл всю эту малоприятную с ней связь.

– Однако… – пробормотала я, удивленная не тем, что сказала Тамара, а спокойствием Ромика. Такое впечатление, что юноша немного свихнулся. Сидит и сосредоточенно лепит из хлеба кубик за кубиком. – Рома? – тихонечко позвала его я.

Парень оторвался от своего увлекательного занятия, доверчиво улыбнулся и заявил:

– Я же говорил вам, что он мне не отец! На хрена мне этот козел нужен? – Поняв, что ответа на свой вопрос ни от кого не дождется, обратился к сеньоре Тамаре: – А прилетел ваш Володя не в день бабушкиных похорон. К тому моменту он больше двух недель околачивался у нас в доме. Мать даже научилась сама что-то готовить. Не полуфабрикаты. И не она разыскала его, он сам к нам заявился. Достал! Без конца приставал со своими задушевными разговорами о смысле жизни. А между делом интересовался, не говорила ли мне бабушка о своем завещании. Галина с Алексеем Ивановичем видели его только один раз, но Галина правильно сказала, что он скользкий тип. Я поздно понял, что она искала. Его фотографии. Мать его им представила как своего новоиспеченного жениха, с которым недавно познакомилась, а Галине казалось, что он ей кого-то напоминает. Вот она и поехала к бабушке, решив, что ее дорогая подруга опять попалась на удочку очередного прохвоста.

– Рома!!! Что ты говоришь! – задохнулась от возмущения Тамара Владимировна.

– Правду, бабуленька! – не остался в долгу Ромик. – Я всей вашей семейке никогда не прощу того, что случилось. Я видел, как выносили из морга бабулю, видел, как плакал ваш Бето, только никто не видел, как в стороне плакал я. Как же! Этот тип… – Ромик кивнул в сторону господина адвоката, – боялся, что я узнаю в Бето отца и растреплю об этом всему миру. Ну так спрячьте его куда подальше, чтобы никто и никогда не догадался о его существовании. Где даже микробам в лом размножаться. И еще я кое-что видел: всех по очереди – в больнице, где лежала Галина. Сначала увидел тетю Наташу с каким-то мужиком и тетю Иру. Они гуляли вокруг здания, а за ними на расстоянии гулял адвокат со своим Бето. Но тут у входа в корпус появилась мамаша, а с ней этот испанский папаша Володенька. Они сразу прошли в отделение. Пока мамаша отвлекала на посту медсестру, мой гадский папа в белом халате вошел в палату, где лежала Галина, но почти сразу вышел и направился к лестнице. За ним удалилась и мать. Я сунулся к Галине, а ей уже плохо. Придушить бы…

– Прекратить истерику!!! – заорал Димка и грохнул кулаком по столу. Я подпрыгнула на табуретке и закрыла лицо руками, испытывая невыразимую благодарность к мужу. Еще бы минута, и истерика разразилась бы у меня. Наташка ревела в открытую. Душеприказчик сидел с каменным лицом, на котором невозможно было прочесть, какой именно реакции на монолог Ромика от него следует ждать. Тамара Владимировна отрешенно смотрела в потолок – отрекалась от старого мира грез.

Следующее обращение мужа к Ромику было почти ласковым:

– Хочешь проехаться на машине за рулем?

– Чего? – Не понял Ромик.

– Только по лесной дороге, а то могу и прав лишиться.

– А-а-а… А чего вы орали-то, я не понял?

– Метод психотерапевтического воздействия на сбрендивший коллектив, – услужливо пояснила я. – Господин Ковач, а какого черта ваш Бето несся за мной по пустому подвальному коридору, а?

– Хотел догнать.

В логике душеприказчику отказать было невозможно, и я вынужденно с этим объяснением согласилась. Но тон, которым это сделала, задел его больше, чем обидные слова Ромика.

– Он решил поговорить: слишком близко сошлись наши интересы. Я был категорически против, но он, как всегда, слишком упрям. Альберто понял намерение Татьяны и Владимира переместиться вместе с практикантками вниз на грузовом лифте. Девчонки очень долго загружались и препирались с лифтершей, Бето опередил всю компанию по лестнице и видел, как вы столкнулись со сладкой парочкой на выходе.

– Я знаю, ему помогал покойный охранник Брусков, защищая своей форменной курткой. – Неприятные воспоминания заставили меня поежиться. – А в тот момент, когда на меня шагнули из двери Татьяна с Владимиром, поразило одно обстоятельство… Извини, Ромка, сегодня точно один из худших дней в твоей жизни… Но ты поразительно похож на господина Владимира де Суарес. Чисто внешнее сходство, – поторопилась я уточнить. – Правда, Тамара Владимировна?

– Бедный мой мальчик… – печально донеслось с дивана.

– Вот видишь! – с торжеством отметила я. – Этот, как ты его назвал, гадский папа, был очень недоволен встречей со мной. Даже позволил себе отпустить замечание в мой адрес. Скорее всего, узнал, поскольку ранее лицезрел в твоем доме. Мы с Натальей Николаевной были слишком заняты возней с твоим перемещением, чтобы обращать внимание на постороннее подглядывание. Конечно, этого типа насторожила моя реакция на встречу с ними в дверях. Еще бы! Эффектная женщина с разинутым ртом и вытаращенными на него глазами! Но он себя успокоил. Я то его нигде прежде не могла видеть. Кстати, Тамара Владимировна, кто по профессии ваш сын?

– Бедный мой мальчик, – упорно стояла на своем сеньора де Суарес.

– Понятно…

Я совсем не покривила душой. Чего ж тут непонятного?

– Он работает санитаром в частной клинике пригорода Парижа, – пояснил Альбрехт. Адвокат зря времени не терял.

Так вот почему он умеет носить белые халаты! Постоянно видел, как это делают другие. Владимир провожал заплаканную женщину. Татьяне Михайловне на самом деле было горько от сознания того, что в этот момент ее лучшая подруга уходит из жизни. Единственное утешение – покидая с ее помощью худший мир, обретет лучший. Многие на это надеются…