– А где ты виделась с моей матерью?
– В машине, деточка. Наташенька высадила меня у метро, а Володя за мной заехал. Татьяна Михайловна была за рулем, я ее не сразу узнала. Мы просто поздоровались. Она стала блондинкой. Ей совершенно не идет этот блеклый цвет. Ах, какое яркое солнце! Просто слепит глаза!
Димка вскочил и задернул занавеску так резко, что она одним концом беспомощно свесилась вниз – оторвались петли. Наташка решила было на него рявкнуть, но, покосившись на перевернутый стол и бардак на полу, обреченно махнула рукой: одно к одному. До кучи.
– Спасибо, Дима… По дороге Володя попросил меня об одном одолжении – найти и взять из квартиры Татьяны его старые фотографии. И передал ключи, сказав, что Татьяна уезжает, сама этого сделать не может, а ему туда идти неудобно из-за мальчика, хотя срочно нужны эти снимки. Я в последнее время что-то плохо соображаю. Никак не могла понять, зачем Володе эти фото и почему они хранятся у этой женщины. Он мне заговорщически подмигнул, но при этом очень серьезно ответил: «На память. Мама, ты что, не узнала Татьяну – бывшую жену Альберто и маму Романа?» В тот момент я подумала, что Татьяна каким-то непонятным образом все-таки поймала Володю в свои сети и теперь сын пытается из них вырваться. Скорее всего, за деньги. Конечно же я сразу согласилась. Он вышел раньше, попросив эту… хитрую лису подбросить меня поближе к ее дому. Мне показалось странным, почему она в таком случае не может выделить пару минут и сама выполнить просьбу Володи. А в ответ услышала: «Он мне не доверяет». Татьяна попросила не церемониться с соседями по квартире. Девочки грубые и совращают с пути истинного Романа… Деточка, в тот момент я думала, что ты достойный сын своей недостойной матери. А ты, оказывается, пошел в дедушку Альверо. Это неправда, что ты похож на отца. Ты – копия своего дедушки. Он был бы счастлив, что у него такой внук.
Татьяна указала несколько мест, где могли лежать фотографии, и пояснила, что не может меня ждать, чему я была очень рада. Прощаясь, сказала ей те самые слова, о которых уже говорила. Заметив ее испуг, наугад предложила ей сделку: я молчу о том, что она виновница смерти Маноло, а она окончательно оставляет моего сына в покое. Представь себе, деточка, твоя мама согласилась! Тогда я не думала, что она решиться убить меня. Боже милостивый! Сегодня впервые за многие годы у меня открылись глаза! Ведь Володя и Татьяна были созданы друг для друга – два сапога, две редкие… сволочи! Альверо был тысячу раз прав, когда выгнал сына из дома. Всю жизнь Владимир пытался выцыганить у отца ключи к каким-то немыслимым сокровищам… Будь они прокляты, если существуют на самом деле! На них сплошная кровь.
Димка быстро пронесся по осколкам тарелок и чашек, на ходу поясняя, что период тихого помешательства грозит перейти в буйную стадию. В ход пошло радикальное средство успокоения – Ромик. Димка буквально сдернул его с места, наказав обеспечить бесперебойное поступление утешений в адрес сеньоры Тамары. Добрый мальчик в два счета перещеголял бабушку и плел такое!!! В том числе про красную шапочку от солнца, которую он ей обязательно купит, про серого волка, у которого зенки повылазят от зависти, глядя на то, что он упустил, про то, как к ним приедет Галина и будет помогать бабуле печь пирожки. Счастливая Тамара Владимировна со всем соглашалась…
ЭПИЛОГ
Мы с Наташкой выполнили завещание Маноло и на этом поставили точку на нашем крестовом походе за чужими тайнами. Правда, одна из них, связанная с ладанкой, так и осталась неразгаданной. Этакий лабиринт, в котором любое выбранное направление ведет в тупик…
По истечении сорока дней ладанка, затаренная в стеклянную банку с полиэтиленовой крышкой, заняла свое место в могиле супругов Осиповых. Был момент легкого шока, который мы испытали, увидев, что вся могила тщательно перекопана, а памятник угрожающе накренился. По мнению бригадира копателей, вежливого и делового Толика, – это чистой воды вандализм, поскольку недели три назад он по просьбе высокого хмурого красавца лично закапывал в землю урну с прахом покойной женщины. Все им было сделано чисто, аккуратно.
А спустя три дня у подъезда нас встретил молодой человек лет тридцати – синеглазый, со светлыми слегка вьющимися волосами и подкупающе доброй улыбкой. Вежливо поздоровавшись, попросил вернуть ему тоненький сборник стихов Марины Цветаевой, переданный нам на хранение Светланой Владимировной Осиповой. Легкий акцент был почти не заметен. Мы с Наташкой, как завороженные, синхронно кивнули и в состоянии какой-то странной прострации поднялись с ним на свой тринадцатый этаж. Войти в квартиру мужчина отказался.
Книгу я выносила на ладонях – так, как обычно подносят хлеб-соль. Молодой человек принял ее также благоговейно, но его лицо мгновенно омрачилось, когда он увидел свободно свешивающийся кончик ленточки – бывшей закладки.
– Сейчас… – торопливо сказала я. – Это ничего. Мы все поправим. – И, открыв книгу в положенном месте, заложила его новой закладкой – сиреневой ленточкой. – Ну, вот… именно тут старая и была. Забыть это стихотворение невозможно.
– Храни вас Бог, – тихо сказал незнакомец, осеняя нас крестным знамением. Затем обернулся в сторону лифта, и двери кабины перед ним услужливо распахнулись. Мы с Наташкой весь вечер ломали голову над тем, как этот агрегат, иногда проявляющий строптивую неотзывчивость даже на нажатие кнопки вызова, легко повиновался одному мысленному повелению незнакомца…
Ромик вместе с Галиной живут в квартире Светланы Владимировны. Юноша зарегистрирован в качестве единственного наследника по завещанию Маноло. Через три дня парню стукнет восемнадцать – стареет… В августе они вместе с Галиной собираются в Испанию. Денег Маноло, которые им передала Наташка, с лихвой хватит на эту поездку, кроме того, постоянно предлагает свою помощь господин Ковач. Его деньги копятся на счету Ромика, поскольку юноша еще не созрел для прощения. По этой же причине он отказывается получать письма матери. Тамара Владимировна получает письма сына, но, не читая, складывает в стопочку. Говорит, что они чужие. Вернется владелец – заберет. Но, скорее всего, она этого уже не увидит. Наталья продолжает наслаждаться личной безработицей, испытывая при этом постоянную нехватку времени для отдыха. Иногда я ей отчаянно завидую. Иногда она завидует мне. Порой эта белая зависть толкает нас на необдуманные поступки. Хочется оторваться от повседневной рутины и окунуться в бурную реку приключений. Желательно, не на свою голову. А там как получится.
