Сейчас она примет горячую-горячую ванну, какую только сможет выдержать. Будет долго лежать в пенистых ароматических солях, и пусть все напряжение сегодняшнего дня и вечерней пробежки постепенно выходит из тела, пусть мускулы постепенно расслабляются. Но это потом, немного погодя. Сирина прошла обратно в гостиную, подошла к бару, налила себе стакан минеральной воды, выпила жадными глотками. Налила еще. Быстрыми шагами прошла в спальню, не спеша сняла с себя оставшуюся одежду, кинула на кресло. Надела плотный белый махровый халат, завязала пояс, бросилась на безукоризненно чистую постель. Взгляд ее бездумно скользил по комнате и наконец остановился на телефоне. Может быть, подождать с ванной?.. Она закрыла глаза, чтобы не видеть телефона, стоявшего на ночном столике у кровати. Да, наверное, лучше подождать. Вдруг Майкл позвонит в то время, когда она будет лежать в ванне? А может, лучше быстренько принять душ? Это не займет много времени.

Она уже спрашивала внизу у стойки. Никто не оставлял для нее никаких сообщений. Значит, он еще не звонил.

Сирина напомнила себе, что у него сегодня концерт. Он может вернуться в отель не раньше полуночи. Заигрывает там, наверное, с этими благотворительными тузами. Она кинула быстрый взгляд на часы. Половина одиннадцатого.

Что же делать? Ждать или не стоит? Ах черт! Черт, черт, черт! Она яростно стукнула кулаком по подушке. Потом соскочила с кровати и решительно пошла в ванную. Нет, она этого не допустит! Больше она в эту ловушку не попадет. Сидеть и ждать его звонка?! Ха! Хорошенькие шуточки! Она теперь другой человек. Он ей больше не нужен. Она больше не реагирует ни на него, ни на его знаменитое обаяние!

Резким движением Сирина открыла краны, насыпала ароматической соли — сочетание ароматов мускуса и цитрусовых. Вернулась в спальню, взяла последний номер журнала «Вог» — взглянуть еще раз на свои снимки с демонстрации мод, которые делала несколько месяцев назад. Снова прошла в ванную, полную пара. Закрыла краны, сняла халат, опустилась в пенистую, пропитанную экзотическими ароматами воду. Да-а-а… Вот именно то, что ей нужно!

Она начала медленно перелистывать страницы журнала, удовлетворенно кивая при виде своих снимков. И ответственный за художественную часть проделал отличную работу. Прекрасно скомпоновал фотографии в высокохудожественный монтаж. Можно не волноваться, что ее работа будет выглядеть дешево или плохо будет смотреться в итальянских модных журналах.

Сирина бездумно перелистывала глянцевые страницы туда и обратно… туда и обратно. Потом неожиданно для самой себя вздохнула, захлопнула журнал, перебросила через край ванны на пол. Долго лежала, глядя на стену. Все эти мужские тела лишь напомнили ей о собственном целомудренном… неприкаянном состоянии. Пока… А что будет завтра?

Она снова думает о нем! О Майкле. О том, как они неожиданно встретились. О том, как прекрасно он выглядит. Еще лучше, чем восемь лет назад, если это вообще возможно. Перед мысленным взором предстали эти влажные, пронизывающие темные-темные глаза, развевающиеся на ветру иссиня-черные волосы, полные чувственные губы. Высокое, стройное, сильное тело Адониса, которое она так хорошо помнила.

Сирина снова ощутила знакомый прилив неконтролируемого физического желания, сводящего с ума. Такого она не испытывала больше ни с кем, хотя в свои тридцать лет знала немало мужчин. Может быть, даже слишком много… Среди них были и богатые, и знаменитые, и жестокие садисты, были и такие, от которых не осталось почти никаких воспоминаний. Но ни один из них не мог сравниться с Майклом Левиным. Ни один из них и в подметки ему не годился.

Руки ее блуждали по собственному телу, заряженному желанием, как электричеством. Шея, плечи, грудь, бедра… все те места, которых касались его руки, оставив незабываемый след.

Господи… ну зачем он вернулся?!

Слава Богу, что он вернулся…

Миша вошел в отель «Палас-Шварценберг», построенный триста лет назад, прошел через мраморный вестибюль, на этот раз не обратив внимания на захватывающую красоту позолоты и хрусталя, поднялся в свой двухэтажный номер, заполненный антиквариатом, налил себе виски и выпил одним глотком. Распустил галстук, налил еще, на этот раз добавил кубик льда и плеснул воды. Со стаканом и бутылкой в руках поднялся к себе в спальню. Начал медленно раздеваться, аккуратно вешая одежду в стенной шкаф, хотя и знал, что в Нью-Йорке все это отправится в чистку.

Раздевшись донага, он вытянулся на роскошной кровати, потягивая виски, готовясь к разговору с Сириной. Он знал, что, если сейчас не позвонит, будет сожалеть об этом до конца своей жизни. Не дав себе опомниться, быстро сел на постели, поставил стакан, набрал ее номер в отеле «Венгерский король». Она сразу же взяла трубку.

— Алло, — произнесла, слегка задыхаясь.

— Это Майкл.

— Знаю.

— Чем ты сейчас занимаешься?.. Тебе как будто не хватает воздуха.

— Ничем особенным. Только что вышла из ванны. С удовольствием отмокала после вечерней пробежки.

— Значит, ты все еще бегаешь?

Он представил себе ее длинное стройное тело и то, как она бежит по улицам.

— Конечно. А ты, держу пари, все так же изводишь себя ракеткой, плаванием и поднятием тяжестей.

Перед мысленным взором Сирины промелькнуло его крепкое, мускулистое тело.

— Ты же меня хорошо знаешь. — Миша на секунду запнулся. — Я… я все еще не могу до конца поверить в то, что мы вот так, случайно, встретились.

— Да, странное совпадение, правда. Все эти годы мы оба жили в Нью-Йорке и ни разу не встретились.

— Может быть, это судьба?

— Я не знаю… Кажется, я не верю в судьбу.

— Как это ни назови… я рад, что мы встретились, Сирина.

— Я тоже.

Похоже, она говорит искренне. Господи… а вдруг… может быть… Он попытался обуздать мгновенно вспыхнувшие надежды и несбыточные мечты.

— Как ты думаешь, мы не могли бы встретиться завтра? Он старался говорить осторожно, не выдавать своего волнения, чтобы не спугнуть ее.

— Думаю, могли бы. Но… я… я хочу, чтобы ты меня правильно понял, Майкл. Мы не можем начать сначала с того же места, где когда-то остановились.

— Нет-нет, я ничего такого не думаю. Я просто хочу тебя видеть.

— И мне этого хочется.

Не слишком ли взволнованно звучит ее голос? Он может подумать, что ей не терпится его увидеть.

— Тогда где-нибудь около четырех?

— Лучше в половине пятого.

— Прекрасно. Встретимся в твоем отеле? В баре на первом этаже?

— Лучше поднимись прямо ко мне в номер. Так мне будет удобнее. У меня на завтра назначено еще несколько встреч.

— Очень хорошо. Значит, до завтра?

— Пока.

Сирина положила трубку. Если бы он только знал, как ей не терпится его увидеть!

— Спокойной ночи, Сирина.

Он не сразу понял, что она уже положила трубку.

Миша сделал глоток виски. Закрыл глаза. Представил себе ее. Роскошные черные волосы, длинная лебединая шея, огромные карие глаза, чувственные — можно даже сказать сладострастные — губы… И небольшая, идеальной формы грудь с сосками, похожими на клубнички, длинный изящный торс, тонкая талия и этот сладостный черный холмик между белыми, как сливки, бедрами. Он ощутил такое возбуждение, какого не испытывал уже… сколько времени? И не вспомнить. Но очень давно.

Потом, после продолжительного горячего душа, он лежал в постели, вспоминая прошлое. Те давно ушедшие годы, когда они с Сириной проводили все время вместе. Все их взлеты и падения. Они словно пожирали друг друга в своей ненасытной страсти. До этого он даже и не знал, что такая страсть существует.

Теперь-то он понял, что Сирина ему совсем не подходила. Вот если бы он задался целью определить для себя, какая женщина могла бы оказаться для него наихудшей любовницей, Сирина, вероятно, в точности подошла бы под это определение. Он выходец из России, и к тому же еврей. Сирина — американка, родом из Флориды, протестантского вероисповедания, хотя давно уже отказалась от какой бы то ни было веры. Она верила лишь в себя. Он, целиком поглощенный своей карьерой, нуждался в женщине, которая могла бы полностью посвятить себя ему и его музыке. Сирина, точно так же поглощенная своей карьерой, не собиралась жертвовать собой ради него и его амбиций.