Позже, после кофе, гренков и сока, он включил автоответчик, послушать сообщения. Все от Сирины, как он и ожидал. Он знал, что она должна вернуться в Нью-Йорк этим утром. Решил ей перезвонить, хотя обида на то, чтр она так и не выбрала для него время, еще не прошла. По собственному опыту он знал, что, приложив некоторые усилия, а главное, при желании, она могла бы это сделать.

Он снял трубку и набрал ее номер. Услышал хрипловатый голос «Джона Уэйна».

— Салли?

— Кто спрашивает?

— Майкл Левин. Я бы хотел поговорить с Сириной.

— Минутку.

Он услышал громкий стук, как будто она намеренно швырнула трубку. Через несколько секунд раздался голос Сирины:

— Привет! Я пыталась тебе звонить, но никто не отвечал.

— Я отключил все телефоны. Хотел поспать. Энтузиазм в ее голосе немного смягчил его гнев, однако он еще не мог простить ее до конца.

— Та-а-к… А чем ты занимался перед этим?

— Да так, всем понемножку. Человек может и поразвлечься, когда его бросают в одиночестве, правда?

— Дуешься?

— Можно и так сказать.

— Вот что, Майкл… Мы встречаемся уже несколько месяцев, и я думала, что за это время ты успел привыкнуть к моему образу жизни. Ты же знаешь, как обстоят дела. Я не могу срываться с места и бежать к тебе по первому зову.

— А я этого и не жду.

— Послушай, — проговорила она мягче, — у меня сегодня свободный день. Почему бы тебе не прийти ко мне? Давай поговорим.

— А может быть, лучше ты придешь сюда? — Он заранее знал, что она откажется. — Здесь нас будут меньше отвлекать.

— Нет. Лучше у меня. Мне должны звонить. Это важно.

— Ну разумеется. Важнее ничего быть не может. Кстати, ты могла бы прийти сюда со своим мобильным телефоном.

— Ничего не выйдет. Мне могут кое-что принести, а здесь, как ты знаешь, никого, кроме меня, нет. — Она вздохнула. — Послушай, Майкл, я ничего не могу поделать. Пожалуйста, приходи.

Он почувствовал, что не может устоять. Она его словно околдовала. Притягивает, как магнитом.

— Хорошо, через час буду.

Он положил трубку, глядя в пространство невидящим взглядом. Сколько это может продолжаться? То она просит и умоляет его, то отталкивает…

Кабина лифта остановилась с легким толчком. Миша вышел, едва не натолкнувшись на «Джона Уэйна». Салли стояла в ожидании лифта в самой что ни на есть мужской позе — широко расставив ноги.

— Привет, Сал!

Несколько секунд она подозрительно смотрела на него, потом молча, словно нехотя, кивнула. Покачиваясь, вошла в лифт, стукнула по кнопке кулаком.

Миша нажал на кнопку второго переговорного устройства — для большей безопасности в квартире их было два: одно — на входной двери, второе — в холле. Сирина впустила его.

— Майкл! Я здесь, в студии.

Он повернул направо, к огромному помещению, примыкавшему к жилым комнатам и оборудованному всем необходимым — ванной, гардеробной, кладовой и темной комнатой для проявки пленок. Сирина стояла в центре, почти скрывшись за всевозможным осветительным оборудованием, фотокамерами, прочими фотографическими аксессуарами, многочисленными чемоданами с одеждой и обувью и еще бог знает чем. Смотрела на него с широкой улыбкой. Роскошные черные волосы обрамляли слегка загорелое лицо. Как мадонна, подумалось ему. Изысканная и совершенная, чистая и невинная… В этот момент он заметил, что на ней надето. У него дыхание перехватило.

— Какого черта…

Неожиданно для самого себя он расхохотался. Улыбка на ее лице стала еще шире.

— Я примеряю одежду для фотосъемок. Можешь себе представить, один лондонский журнал собирается опубликовать большую статью обо мне! Они мне прислали тонны одежды для примерки. — Она сделала пируэт. — Ну, что скажешь?

Миша почувствовал, что не может найти слов.

— По-моему, ты в этом выглядишь как шикарная проститутка, — выпалил он. — Проститутка со стажем! Она засмеялась.

— Значит, тебе это не нравится?

— Грудь кажется больше, — произнес он, одобрительно глядя на нее.

— А сапоги? Правда очень практично? Каблуки-шпильки и высокие, до самых бедер. Очень удобно для ходьбы по магазинам.

— Могу себе представить. Все покупатели разбегутся в один момент.

Сирина топнула высоким каблуком.

— Ну иди же сюда.

Он приблизился. Заключил ее в объятия. Страстно поцеловал. Она ответила моментально. Обхватила его руками с таким же страстным желанием. Глаза ее блеснули озорством.

— По-моему, тебе нравится эта большая грудь.

— Мне нравишься ты.

— А большая грудь?

— Пожалуй, тоже. Она взяла его за руку.

— Пойдем в спальню.

Он шел за ней следом, поглядывая на крепкие ягодицы, туго обтянутые сверкающей кожей. Обнаружил, что этот нескромный наряд его возбуждает.

Едва они вошли в спальню, как желание взорвалось в них, вспыхнуло ярким пламенем. Оказалось, что они изголодались друг по другу сильнее, чем могли предположить. Слишком долго не виделись, да и наряд ее тоже сыграл свою роль.

Потом они лежали в постели обнаженные, чувствуя себя выжатыми без остатка.

— Ну что… ты все еще сердишься на меня? Миша ответил долгим пристальным взглядом.

— Должен признаться, на тебя трудно сердиться. Особенно когда ты рядом. Но я был очень рассержен, можешь мне поверить.

— Ну что ж, тебе придется это пережить. Я такая, какая есть. Такова моя жизнь.

— Я понимаю. Но неужели мы не могли провести вместе хотя бы часть твоих каникул? У тебя было свободное время, у меня тоже, и ты об этом знала. Похоже на то, что…

Сирина рывком приподнялась на подушке, зло глядя на него.

— Никогда от меня такого не жди! Что я от чего-нибудь, связанного с работой, откажусь ради тебя. Корал очень важна для моей карьеры. Я проводила время с ней. — Она помолчала. Заговорила спокойнее: — И кроме того, мы не хотели никаких мужчин. Я же тебе говорила, это был девичник. — Она провела рукой по волосам. — А у тебя разве никогда такого не бывает? Я имею в виду, вы никогда не собираетесь мужской компанией?

— Да нет. Наверное, я уже это перерос. В школе, да, припоминаю… А вообще я не большой любитель мужских компаний. Она громко застонала:

— Господи, Майкл… Я уже предвижу, как ты все больше и больше посягаешь на мою свободу. Выдвигаешь все новые и новые требования, отнимаешь все мое время. И поедаешь меня самое.

Он молчал, потрясенный ее словами. О чем это она?.. С самой первой минуты их знакомства она всегда делала то, что хотела. Да, временами ему бывало больно и обидно, он злился на нее, но никогда не посягал на ее независимость.

— У тебя действительно такое ощущение?

— Абсолютно, — ответила она не задумываясь. — И я этого не потерплю. Ни от кого.

— А если бы я был твоим мужем?

Сирина повернулась к нему. Долго смотрела на него своими колдовскими карими глазами. В какой-то момент ему показалось, что она подавила смех.

— Мужем! — произнесла она наконец. — Мужем! Только подумать! — Лицо ее посерьезнело. — Если я когда-нибудь и выйду замуж, Майкл… имей в виду, я сказала «если»… то это ни на йоту не изменит мою жизнь. Ни замужество с тобой, ни с кем-либо другим. Никаких компромиссов! Ни-ка-ких.

Миша даже опустил голову под этим тяжелым взглядом. Если он еще и лелеял какие-то надежды, то сейчас они разбились вдребезги.

Через некоторое время он рискнул высказать еще одно предположение:

— Значит… ты не перестанешь разъезжать по свету, даже ради семьи?

Она долго смотрела на него. Потом неожиданно громко расхохоталась.

— Извини. Я… я просто не могла поверить своим ушам. Ты действительно ни хрена не соображаешь.

Он поднялся с постели и начал собирать одежду. Скорее уйти отсюда… уйти от нее. Она над ним насмехается. Но это еще полбеды.

Сегодня ему кое-что открылось в ее характере, что-то безобразное, отвратительное.

Она молча наблюдала за тем, как он одевается.

— Тебе совсем не нужно сейчас уходить.

— Нужно. — Он надел пиджак. — Прощай, Сирина.