Рэнд внимательно слушал, критически разглядывая статую. Но на лице его было написано откровенное недоверие.

– На ней нет никаких украшений. Ни короны, ни цепей, ни браслетов – вообще ничего. А кольца… единственные кольца, которые я вижу, у нее вокруг глаз.

Привстав на цыпочки, Клер осторожно ощупывала круглые глубокие впадины, оставленные резцом вокруг глаз статуи.

– Но здесь их не семь. Только два – по кольцу на глаз. Я вспомнила! Точно такие же круги татуируют себе вокруг глаз полинезийские жрецы!

– Но если этот самый тики и есть один из семи языческих стражей, то где у него кольца?

– Подними меня, – попросила Клер, – я хочу осмотреть сверху его голову.

Рэнд, подхватив Клер под коленки, поднял ее повыше и, дав ей ощупать статую сверху, осторожно поставил на землю.

– Что-нибудь нашла?

– Абсолютно ничего – голова гладкая, как шар. В точности как у мистера Катча.

– М-да… грустно. – Взъерошив по привычке волосы, Рэнд попросил Клер прочитать заклятие еще раз. – Там, где Бог свои обещанья забыл… Слушай, а кто в Полинезии самый главный бог?

– Ороно. Он соответствует Оро на островах Общества. А в греческой мифологии Зевсу. И Юпитеру – в римской.

– Ороно… – задумчиво повторил Рэнд. – И какие же обещания он давал?

– Ни о каких обещаниях я никогда не слышала. А большинство историй, которые я знаю, заканчивались тем, что боги, дескать, помогли местным жителям избавиться от папалаги, то есть белых.

– Эти я тоже слышал. Только сдается мне, что обещания Ороно должны быть намного древнее, чем страх перед белым человеком. В конце концов, острова эти были населены за много сотен лет до того, как тут впервые появились испанские и португальские корабли.

– Это верно, но мне об этом ничего не известно.

Рэнд снова внимательно оглядел тики. Теперь уже улыбка; кривившая вырезанные в камне губы древней богини, больше не казалась ему преисполненной мудрости и спокойствия.

– Похоже, она издевается над нами, – процедил он сквозь зубы.

– Это все потому, что мы глупые папалаги. Ладно, давай думать дальше. В заклятии говорится, что ключ к сокровищам всего один. Так что то, что мы ищем, может храниться в одном из шести других тики.

То же самое она повторила, когда они обследовали статую пятого тики. Интерес Рэнда к оставшимся двум статуям заметно упал. Клер моментально уловила перемену в его настроении.

– Я не собираюсь сдаваться, – предупредила она.

– Клер, до следующего тики почти пятьдесят футов. И к тому же вверх, по почти вертикальной стене.

– Но об этом нам было известно еще с утра.

– Да… только я надеялся, что мы к этому времени уже что-то найдем. Твоя часть заклятия… – Как Рэнд ни старался, он так и не смог скрыть разочарования.

Клер тронула его за руку.

– Рэнд, – мягко прошептала она, – если ты боишься за меня, я могу подождать вас здесь. Но нельзя же останавливаться на полдороге! Если ты откажешься, честное слово, я полезу туда сама.

Рэнд разглядывал упрямо вздернутый подбородок Клер. Как всегда, выбившиеся из прически упрямые локоны дрожали на щеке. Вся ее тоненькая фигурка и решительное выражение лица доказывали, что Клер готова и дальше твердо стоять на своем. Рубашка, некогда принадлежавшая ему, туго обтянула высокую грудь. Клер машинально одернула ее, и у Рэнда тут же пересохло в горле. Плечи ее устало сгорбились под тяжестью обмотанной вокруг нее веревки. Бросив внимательный взгляд на жену, Рэнд попросил у Брауна флягу с водой. Клер напилась и вернула флягу Рэнду.

– Если ты сам не сможешь помочь мне, – заявила она, пока Рэнд пил, – то я попрошу мистера Брауна или мистера Уиттиера.

Рэнд покосился в их сторону, и мужчины, не сговариваясь, смущенно уставились в землю. Их упорное стремление избежать его взгляда несколько озадачило его, и впервые за все время он задал себе вопрос: неужто, если дело касается Клер, они решились бы на открытое неподчинение его приказу? Впрочем, у него не возникло желания подвергать испытанию их преданность. Сделав еще пару глотков, он вернул флягу Брауну.

– Отдохнем немного, – объявил он, поглядывая на Клер, – а потом снова полезем вверх. – Ее прелестная улыбка была для него лучшей наградой.

Рэнд устало откинулся назад, прислонившись спиной к тики, не опасаясь того, что каменный исполин опрокинется – даже на глаз он весил никак не меньше тонны. Браун и Уиттиер вытянулись в тени пальм. Уиттиер немного отпустил веревку, и Клер тоже устроилась на земле возле Рэнда, свесив ноги над обрывом.

– Мы сейчас высоко? – спросила она, обращаясь к мужу.

– Девяносто… может, девяносто пять футов над уровнем моря.

Слегка присвистнув, Клер опасливо отодвинулась подальше от края. И услышала за спиной смешок Рэнда.

– Обычно это я предлагала забраться сюда, – сказала она, – однако Типу часто просто из кожи вон лез, уговаривая меня сходить к тики. Настоящая обезьянка – никого и ничего не боялся. А мне, если честно, было страшновато. Да и сейчас… сказать по правде, ни за что не решилась бы усесться над обрывом, если бы могла видеть.

Рэнд промолчал. Его взгляд рассеянно скользнул по берегу, потом устремился к стоявшему на якоре «Церберу», остановился на каких-то неясных силуэтах, темными тенями скользивших по волнам к кораблю. Силуэты, еще мгновение назад расплывчатые и туманные, плясали на гребнях волн. Вдруг, повернув как по команде, они замерли, вытянувшись в струну, и Рэнд с замиранием сердца увидел туземные пироги. Они мчались вперед, по самым скромным прикидкам Рэнда делая не меньше двадцати узлов в час. Сбившись в тесную кучу, словно пчелиный рой, пироги легко летели вперед, перепархивая с волны на волну, и это было настолько красиво, что у Рэнда мгновенно перехватило дыхание. Тонкие мачты гнулись, как гибкие тростинки, а треугольные паруса, наполнившись свежим ветром, гулко хлопали при каждом повороте. Пироги двигались на редкость слаженно, будто всеми ими управляла одна невидимая рука. Они устремились к ничего не подозревавшему «Церберу», словно стая голодных волков – к беззащитному оленю.

Пирог было так много, что казалось, перед ними целый флот какого-то туземного государства.

Поверх головы Клер Рэнд подал знак Уиттиеру и Брауну, чтобы те взглянули в сторону моря. Потом многозначительно приложил палец к губам, призывая их сохранять молчание. Как только матросы увидели приближавшийся к «Церберу» туземный флот, между ними возобновился беззвучный, но весьма оживленный диалог.

Как будто почувствовав неладное, Клер подняла голову. Ее темные брови сдвинулись.

– Почему все вдруг так хлопают руками? – недоуменно спросила она. – Мистер Браун, что с вами такое? Решили взлететь?

Браун, ожесточенно размахивавший руками, чтобы дать понять остальным о своем намерении немедленно бежать вниз предупредить Катча, вздрогнул от неожиданности и застыл, Не в силах придумать подходящее объяснение, он смущенно закашлялся, окончательно перепугался и обратил умоляющий взгляд в сторону Рэнда.

– Мистер Браун… э-э… откликнулся, так сказать, на зов природы, – объяснил Рэнд и, покосившись в сторону Брауна, злорадно заметил, что лицо того мгновенно побагровело. – А его врожденная деликатность не позволила заговорить об этом вслух.

– Ой! – Смутившись в свою очередь, Клер низко наклонила голову.

Рэнд махнул Брауну, чтобы тот уходил. Матрос вихрем понесся вниз, продираясь сквозь густые заросли папоротника и по-видимому, напрочь позабыв об ими же самими прорубленной просеке. Рэнд тронул Клер за плечо.

– Позволь, я помогу тебе подняться.

– Уже пора идти? – Ухватившись за руку мужа, Клер встала. – А я-то решила, что можно отдохнуть подольше.

Рэнд промолчал, гадая про себя, заметили ли их с моря. Полинезийцы, оказавшись способными учениками, успели позаимствовать кое-что из арсенала папалаги, и теперь подзорная труба для островитян уже перестала быть редкостью. Схватив Клер за руку, Рэнд поспешно увлек ее за собой подальше от прогалины, где возвышался тики. Только укрывшись под зеленой крышей пальмовых ветвей и густых зарослей папоротника, Рэнд немного успокоился. Но их поспешное бегство моментально пробудило подозрения Клер.