Но Элизабет даже не шелохнулась. Клер пришлось разжать ей пальцы и почти всунуть трость ей в руку.

– Вот, – терпеливо повторила Клер. – Возьмите, не то я, ей-богу, позову Рэнда. – Только эта угроза заставила Элизабет очнуться.

Клер услышала, как осторожные шаги Элизабет прошелестели по лестнице и замерли на самом верху.

– А теперь позвольте, я возьму вас под руку, а вы возьмите трость. Уверяю вас, все будет хорошо.

Элизабет протянула ей руку, но Клер, вместо того чтобы опереться на нее, сама уверенно подхватила ее под локоть и они вдвоем медленно двинулись по коридору. Добравшись до своей комнаты, Элизабет сделала попытку вернуть Клер трость.

– Оставьте ее себе. Думаю, завтра она вам понадобится больше, чем мне.

– О нет! Я не хочу, чтобы они… – Элизабет испуганно осеклась, – не хочу, чтобы Рэнд и Бриа догадались, как сильно меня донимают боли!

Клер понимала, чего стоило Элизабет признаться в этом.

– Думаю, они догадываются. А что говорит доктор Стюарт?

– Он осмотрел мою ногу только раз – в день вашего приезда, – призналась Элизабет. – Больше я не просила его об этом. Говорит, что это ушиб, правда, сильный, но всего лишь ушиб.

Открыв дверь в комнату, она пригласила Клер войти.

– Вы не позволите мне осмотреть вас? – решилась Клер. Брови Элизабет поползли вверх.

– Вы?! Не понимаю… что вы имеете в виду, дорогая? Осмотреть…

Клер протянула к ней руки.

– Вот ими! – Ей не нужно было иметь глаза, чтобы знать, какое изумление и недоверие написано на лице Элизабет. – Видите ли, я долго жила на островах и училась у туземных хилеров[6]. Я знаю, как определять болезни сердца и даже желудка. А уж сломанная кость для меня вообще не проблема.

– Но тогда вы могли видеть, – едва слышно прошептала Элизабет. – А они… они же были туземцами.

– Послушайте, я же не предлагаю лечить вас с помощью амулетов или заклинаний! Но ведь есть такие травы, что способны облегчить вашу боль значительно быстрее, чем порошки и примочки доктора Стюарта!

Элизабет осела, будто ее внезапно перестали держать ноги.

– Откуда… откуда вам известно, что он мне что-то давал?!

– Ваше дыхание слегка отдает анисом и спиртом. Элизабет ошеломленно прикрыла ладонью рот.

– О Боже!

– Не удивлюсь, если узнаю, что он добавил туда немного опия, – продолжала Клер. – Но легче вам не стало, верно?

– Нет… а я так надеялась!

– Вы сидите на краю постели, Элизабет? – Да.

– Тогда ложитесь.

Поставив трость у изголовья, Элизабет со вздохом облегчения откинулась на подушки. Потом чуть заметно сморщилась, когда осторожные пальцы Клер дотронулись до ее ноги, медленно прошлись вдоль икры, ощупали колено и, наконец, взялись за ступню.

– Скажите, тут кожа все еще пурпурно-синего цвета, – спросила Клер, – или синяк понемногу прошел и она уже пожелтела?

– Цвета индиго, – вздохнула Элизабет. – Вот там… и еще там.

Клер кивнула и осторожно опустила на постель больную ногу Элизабет.

– Не уверена, что это просто ушиб, Элизабет. И не растяжение. Скорее трещина. Лучше бы вам полежать в постели и дать ноге отдых. А синяк – из-за отека и плохой циркуляции крови. И никаких микстур на основе спирта – от этого будет только хуже. А на тот случай, если вы решили, что я научилась этому у туземных лекарей, знайте – мне это объяснял отец. Он много занимался исследованиями крови – искал средства, которые влияют на ее свертываемость и состав. Знаете, многие дети обожают, когда им читают вслух. Так вот, сэр Гриффин позволял мне забираться к нему на колени и смотреть в микроскоп. Он читал мне свои статьи, как другие читают детям Диккенса. Много лет я считала, что клетка – это живое существо. – Услышав смешок Элизабет, Клер грустно улыбнулась. – Когда мы с отцом вернулись в Полинезию, я стала его помощником. Я помогала ему работать над разрешением проблемы гемофилии.

– Думаю, тебе стоит прислушаться к мнению мисс Банкрофт, мама.

Элизабет и Клер повернули головы в сторону двери. Как ни гордилась Клер своим умением различать едва слышные звуки, Рэнд появился в комнате тихо, как привидение. Он подобрался почти вплотную к кровати, а она так ничего и не услышала.

– Если вы хотели, чтобы вам никто не помешал, – сказал Рэнд, – было бы благоразумнее закрыть дверь. Я не собирался… – Взгляд его упал на колено матери, на котором не было и намека на синяк, и он в сердцах выругался.

– Рэнд! – одернула ею мать. – Держи себя в руках! Не смей так выражаться!

Клер молча улыбнулась, подумав, что Рэнд и без того продемонстрировал завидную сдержанность. За время плавания ей довелось услышать немало соленых и цветистых выражений, которые срывались с его губ, и то, что прозвучало сейчас, на их фоне и ругательством назвать-то было трудно.

– Не стоит беспокоиться из-за меня, – любезно проговорила она. – Мне приходилось слышать и похуже!

Рэнд очень жалел, что Клер не видит взгляд, который он метнул ее в сторону при этих словах. А уж будь у него возможность высказаться…

Глаза Элизабет, такого же орехового оттенка, что и у сына, перебегали с лица Рэнда на Клер, и ей впервые пришло в голову, что оба неосознанно используют свою взаимную неприязнь как броню.

– Почему бы тебе не составить компанию Клер? – с намеком сказала она. – Еще не так поздно, чтобы нельзя было прогуляться по саду. Думаю, Бриа с доктором уже там. И нечего вам вдвоем стоять тут и глазеть на мою ногу. – Элизабет раздраженно одернула юбки. – Лучше пошли ко мне Адди, пусть поможет мне лечь в постель.

– Я хотела сделать вам припарку, – вмешалась Клер, – и, может быть, поставить пиявки.

Элизабет скривилась.

– Нет уж, никаких пиявок! А вот против припарки не возражаю, но это потом. А сейчас лучше погуляйте. И не тревожьтесь обо мне, хорошо? – Она с ласковой улыбкой кивнула сыну.

Интересно, подумал Рэнд, заметила ли мать кислый взгляд, который он бросил на Клер?

– Боюсь, моя мать иногда бывает настоящим деспотом, – вздохнул Рэнд, как только они с Клер вышли на веранду. – Она бы с радостью продала душу дьяволу, лишь бы увидеть меня женатым!

– Хорошо, что хоть свою, а не вашу, – отрезала Клер.

Рэнд так резко остановился, что Клер едва не ткнулась в него носом.

– Что вы хотите этим сказать?

Жалея, что не может взять обратно вырвавшиеся у нее слова, Клер только молча покачала головой. Легкий ветерок бросил ей в лицо прядь волос, и она досадливо заправила ее за ухо.

– Нет.

Клер слегка опешила, решив, что Рэнд просит ее оставить в покое волосы. Она машинально отдернула руку и тут же рассердилась на себя. С какой стати он командует ею?! – возмутилась она и аккуратно поправила волосы.

Рэнд невольно нахмурился – ему пришло в голову, что она намеренно тянет время.

– Объясните же мне наконец, что вы имеете в виду, – уже жестко приказал он.

Клер удивилась бы меньше, если б Рэнд набросился на нее, схватил за плечи и принялся трясти изо всех сил. Руки у нее опустились.

– Я просто хотела сказать, что сегодня вы уже достаточно выдали себя, – объяснила она.

– А что вы можете знать об этом? – допытывался он. – Что, уже успели меня с кем-то обсудить? С кем вы разговаривали – с Бриа?

– Нет. То есть мы, конечно, разговаривали, но не о вас. – Выпустив руку Рэнда, Клер отодвинулась, но всего на шаг. На веранде, сплошь заставленной цветочными горшками, Клер без своей тросточки чувствовала себя совершенно беспомощной. – Бриа рассказывала мне о Дэвиде и Шелби, о ваших родителях…

Рэнд оцепенел. – Что она вам наговорила?!

Клер умоляюще вытянула руки, по спине у нее пробежала дрожь.

– Да ничего особенного.

– Трудно поверить.

– Просто какие-то случаи из детства, вот и все, – прошептала Клер.

Рэнд смерил ее испытующим взглядом – ему всегда казалось, что Клер слышит и подмечает куда больше, чем говорит.