Сбросив с себя пеньюар, Клер повесила его на дверцу шкафа и скользнула в постель, отодвинувшись к стене, чтобы оставить место для Рэнда.

– Мы можем поговорить и здесь, – деловито предложила она. – Тут гораздо теплее.

Раздевшись, Рэнд последовал за ней. Заботливо подоткнув вокруг нее одеяло, Рэнд приподнялся на локте и принялся ждать.

Клер моментально догадалась об этом по наступившей тишине.

– Ты будешь разочарован, – предупредила она. – Мне известно очень мало. Просто как-то раз в одном из иллюстрированных манускриптов Стикля я нашла листок с точно такими же пометками. Думается мне, твой братец Шелби был не единственным, кто считал, что дерево проще всего спрятать в лесу.

– Похоже на то.

– Листок не был вшит внутрь, как твой. Поэтому-то я и обнаружила его. Он просто выпал мне в руку, когда я перелистывала страницы. – Уголки губ Клер скривились при мысли, каким странным все это, должно быть, кажется Рэнду. – Знаю, – обреченно вздохнула она, – ты думаешь, с чего это слепой женщине пришло в голову перелистывать какую-то старинную книгу, верно?

– Я боялся спросить.

Клер с размаху ткнула твердым кулачком ему в живот, и сдавленный стон Рэнда доставил ей немалое удовольствие.

– Я, если хочешь знать, заново знакомилась с сокровищами герцога. Ты и представить себе не можешь, что там есть! Широченные мечи, оставшиеся еще с эпохи норманнского нашествия, старинные доспехи, гобелены, египетские браслеты, цепочки, драгоценные камни, книги… и все это я трогала, пытаясь представить, узнаю ли я их, если зрение вновь вернется ко мне. Конечно, может, для тебя это звучит глупо, но тогда… тогда это казалось мне чрезвычайно важным.

– Понимаю, – сказал Рэнд.

С нежной улыбкой Клер откинулась назад.

– Я так и думала, что ты поймешь, – кивнула она. Потом замолчала, пытаясь собрать воедино обрывки воспоминаний. – Я наткнулась на него совершенно случайно – листок на ощупь был совершенно другой. Мне сразу показалось, что он менее древний, чем вся рукопись. Впрочем, любой зрячий на моем месте догадался бы об этом с первого взгляда. Правда, Стикль далеко не так сообразителен, как ты.

– Он достаточно умен для этого.

– Дырочки на листке были расположены точно так же, как и на твоем. Я и подумала, что это своего рода карта звездного неба.

– Вряд ли.

– Я это тоже уже поняла. Как ты думаешь… а вдруг я держала в руках заклятие Уотерстоунов?

– Так вот, значит, о чем ты подумала? Клер кивнула.

– Я подозреваю, что в погоне за сокровищем твой главный соперник – сам герцог.

– Он?! Тогда почему я не знал об этом? Я ведь ищу второе заклятие бог знает сколько лет. А он только сейчас дал о себе знать. Как ты думаешь, почему?

– Не знаю.

– И я тоже. – И это было самое неприятное, потому что Рэнд предполагал, что Клер не ошиблась. Скорее всего его самый могущественный соперник – сам герцог Стрикленд. Но тогда почему он так долго оставался в тени? – Я думаю, ты не знаешь, каким образом заклятие Уотерстоунов попало в руки твоему крестному.

– Не знаю, – вздохнула Клер. – Понимаешь, вначале я собиралась сама рассказать ему о своей находке. Я была так горда, но потом свалилось столько дел, что это попросту вылетело у меня из головы. И я даже не вспоминала о ней, пока ты не показал мне другое заклятие.

Сказать по правде, Рэнд нисколько не сожалел о том, что Клер так, и не рассказала крестному о найденном ею листке. Однако предпочел промолчать.

– Думаешь, интерес герцога к кладу объясняется его страстью к драгоценным камням?

– Очень похоже. Он без ума от них, особенно от сапфиров. Держу пари, что такой коллекции сапфиров, как у него, нет больше ни у кого в мире.

– Ты так хорошо ее помнишь?

– Как тебе сказать… такое не скоро забудешь. Я была еще девочкой, когда впервые увидела ее. Моя мать как-то привезла меня в Эбберли-Холл. – Клер саркастически рассмеялась. – Знаешь, какой самоуверенной особой я была в те годы? Было бы правильнее сказать, что это я согласилась сопровождать свою мать. Конечно, я ведь была крестницей герцога, а моя мать – просто его приятельницей. Он позволил мне осмотреть его музей и потрогать все, что я пожелаю. Мама всполошилась, но Стикль, похоже, не возражал. Я надела диадему, некогда принадлежавшую одной из египетских цариц, вокруг шеи обмотала серебряные и золотые цепочки. Моя мать заявила, что это дурной вкус – дескать, слишком кричаще, а Стикль сказал, что я выгляжу потрясающе. – Она улыбнулась. – Теперь-то я понимаю, что мама была права. Помню, как, сидя на полу, играла сапфирами и рубинами, пока герцог с моей матерью бродили по музею и о чем-то беседовали. Некоторые из этих камней были размером с мой кулак. Конечно, не стоит забывать, какие кулаки были у меня в те годы.

Но несмотря на это, Рэнд был потрясен.

– Все равно, наверное, камни огромные! И если это его страсть, теперь я могу понять, почему он так одержим желанием заполучить «Семь сестер». Держу пари, даже учитывая то, что за три сотни лет молва сильно преувеличила их размеры, камни все равно необыкновенные.

– Точно, как в заклятии, – сонным голосом сказала Клер.

– Хм-м… «Семь сестер – хладом дышат сердца, камнем серым ложатся холодные дни». Ты это имела в виду?

– Нет, не твое заклятие. – Клер перевернулась на бок и прижалась к Рэнду спиной; глаза у нее слипались. – Я имела в виду детскую считалочку… ту, знаешь, которая заканчивается… «Вход открыли сестры, в награду им будет клад, королей достоин он».

– «Вся королевская конница и вся королевская рать не могут Шалтая, не могут Болтая, Шалтая-Болтая поднять», – подхватил Рэнд.

Чуть хрипловатый смешок Клер не дал ему закончить.

– По-моему, это из «Сказок Матушки Гусыни».

Положив голову к ней на плечо, Рэнд вытянулся рядом с ней.

– Раз ты так уверена…

– Уверена. – Клер с трудом подавила зевок. – Разбудишь меня, прежде чем соберешься уходить?

– Если хочешь.

Она кивнула. Рука Рэнда ласково поглаживала ее по волосам, и Клер понемногу расслабилась, чувствуя, как все ее тело словно наливается свинцом, а веки тяжелеют.

– Вот было бы здорово, если бы мне удалось помочь тебе отыскать сокровище! – сонно пробормотала она.

Рэнд не ответил – вместо этого он гадал, что сказала бы Клер, если бы узнала, что он его уже нашел.

По мере того как «Цербер» приближался к тропикам, дни и ночи становились все теплее. Держа курс на Сириус, судно медленно, но верно приближалось к одному из островов Общества. Теперь корабль делал от десяти до двенадцати узлов в час, и Клер с удивлением обнаружила, что команду как будто подменили – матросы двигались лениво, словно во сне. Казалось, они уже попали под влияние благодушной атмосферы южных островов и теперь ничто не в силах заставить их торопиться.

Сидя на краешке постели, Рэнд смотрел, как Клер водит щеткой по волосам.

– Знаешь, сегодня, уходя от тебя утром, я нос к носу столкнулся с Катчем.

– Что ж, это было вопросом времени, – пожала она плечами. При том, что Рэнд всю прошлую неделю приходил к ней каждую ночь, было бы невероятно, если бы их тайна не была обнаружена. – Держу пари, что мистер Катч – а может, и вся команда – давным-давно знают про нас все.

– Правда?!

Его наивность заставила Клер рассмеяться. – Мы ведь особенно и не старались скрывать нашу связь, верно?

Рэнду очень не понравилось словечко «связь», но он постарался пропустить его мимо ушей. Клер бы наверняка предложила ему подобрать более подходящее определение, а у него, как на грех, не было в запасе ни одного.

– Выходит, ты не расстроилась?

– Ничуть. – Клер повернулась к нему. – Я не стыжусь этого, Рэнд. И не возражаю, чтобы о наших с тобой отношениях стало известно всем. – Он вдруг напрягся всем телом, но она сделала вид, что ничего не заметила. – Лучше расскажи мне, что сказал на это мистер Катч?

– Откуда ты знаешь, что он что-то сказал?

– Потому что он твой учитель и твой друг. Уж он бы ни за что не упустил такой возможности.