Следует, однако, различать понятийную функцию каждого художественного изображения как его побочную функцию и использование изображения специально для воплощения более или менее отвлеченных понятий, когда понятийная функция становится главной.

Так, например, в первобытном искусстве эпохи мезолита, в отличие от мадленского периода, животные даются уже силуэтом, залитым черной или красной краской. Человеческая фигура изображена схематично, отдельными штрихами, но зато все изображения даны в динамике. Видимо, теперь для художника самым важным стало отобразить движение предметов, а не их облик в статике. Художники, стремясь выразить отвлеченные идеи, понятия, обращались к изображениям, имевшим определенное символическое значение, понятное и получившее распространение в ту или иную эпоху. Достаточно вспомнить символические изображения Средневековья.

Понятие можно передать также с помощью выразительных движений в жизни и выразительных приемов в искусстве. Сопоставление эмоциональных состояний, выраженных мимикой, пантомимикой, интонациями, их последовательность способны выразить некоторые идеи. Например, «радость торжествует над страданием», «раздумье – источник силы». Используемые при этом понятия вполне конкретны, так как каждое из них обозначает какое–то чувство.

В качестве эмоционального признака может выступать и цвет. Мы знаем, что каждый цвет обладает эмоциональной выразительностью, скажем, красный – возбуждает, зеленый – успокаивает и т. д. В древнерусской иконе колорит представлял собой набор «музыкальных звуков», репрезентируя определенные эмоциональные свойства.

В каждой культуре выработаны свои цветовые символические обозначения.

В музыке без помощи слов и изображений, только путем сопоставления эмоциональных состояний, можно выразить некоторые философские идеи – мысли–обобщения. «Путь к победе лежит через борьбу», «мечты рушатся при столкновении с действительностью», «любовь сильнее смерти», «источник силы личности—вееединстве с народом» – такие идеи мы найдем в чисто инструментальных, беспрограммных произведениях Л. Бетховена, Ф. Шуберта, П. И. Чайковского, Д. Д. Шостаковича. Но таким образом можно воплотить только те сравнительно немногие идеи, которые связаны с понятиями, относящимися к нравственным качествам, чертам характера, эмоциональным состояниям, т. е. те, которые целиком или хотя бы в значительной мере поддаются эмоциональному воплощению. При этом философская направленность замысла сказывается обычно на характере использования «выразительных приемов»: из них отбираются более обобщенные по форме.

Все вышеизложенное неизбежно подводит нас к мысли, что все средства выразительного искусства в той или иной степени условны. Наименьшей условностью обладают знаки–изображения. При переходе к знакам–признакам условность возрастает. И максимальной условности могут достигать условные знаки. Казалось бы, если это так, значит, живопись, где превалируют знаки–изображения, должна быть менее условным видом искусства, нежели музыка. Здесь, как мы видели, доминирующее значение приобретают знаки–признаки. Действительно, когда мы обращаемся к искусствам, то на первый взгляд кажется, что живопись более доступна для понимания, нежели музыка. И как часто люди, никогда серьезно не занимавшиеся этим видом искусства, смело берутся за его оценку. Такой смелости мы не наблюдаем в подходе к музыке. По отношению к ней нередко приходится слышать: «В музыке я не разбираюсь». Между тем и живопись и музыка – специфические языки, требующие определенной подготовки к их восприятию. Кажущаяся легкость, доступность языка живописи проистекает из постулированного нами выше положения, что в одном искусстве главенствующее значение приобретают знаки–изображения, в другом – знаки–признаки. Но это относится только к специфическим способам воплощения содержания. В данном разделе мы показали, что, помимо них, в любом виде искусства большое значение приобретают неспецифические средства воплощения содержания. При этом возрастает роль условности. Правда, следует отметить, что искусство, как и вся Вселенная, циклично. Амплитуда качаний от реалистического к условному отображению действительности и обратно может быть более длительной и более короткой (от 25 до 50 лет). В момент перехода как творцам, так и критикам очень сложно сориентироваться, какая тенденция ведущая. Если талант, творчество художника совпадают с доминирующей тенденцией, он становится знаменитым. Если нет, он непризнанный гений, которого могут оценить следующие поколения. Чаще такой художник пропадает в безвестности. Вот почему художнику надо жить долго, чтобы дождаться смены тенденций и оказаться в русле основного бренда эпохи. Именно поэтому искусствоведам лучше удается структурировать историю художественной культуры и намного сложнее оценить текущий момент.

Итак, культура представляет собой множество разнообразных семиотических систем, бывает выражена с помощью самых различных языковых средств. Ее семиотическое понимание раскрывает ее сущность и своеобразие с одной из важнейших сторон.

Вообще, культура и ее ценности, разные культуры, культура повседневности, культура, выражаемая в знаково–символических системах со всем традиционным и новаторским в ней, со всеми межкультурными связями и взаимодействиями существуют не в вакууме и развиваются вовсе не хаотично.

Культура, как бы мы ее ни понимали, бытует в неких пространствах и в связи с ними. Она так или иначе связана со временем. Связи культуры с пространством и временем в XX и XXI вв. стали вызывать повышенный интерес у философов и культурологов.

Пространство по–разному понималось философами, физиками, математиками и трактовалось ими как некое вместилище, пустота, наполняемая сгустками материи, вещами и их отношениями. В земном, чувственном мире все действительно находится в определенном трехмерном пространстве, а с учетом временной координаты – четырехмерном. И то, что мы называем культурой, тоже находится в нем. На Земле пространственность реализуется как разнообразие геокосмической и географически ландшафтной реальности, особые протяженности, объемы, площади, разнообразие. И это чрезвычайно важно по отношению к культуре, а точнее к культурам, возникающим и развивающимся в конкретных физико–географических условиях.

Многие особенности культурной жизни обусловлены рельефом местности, ландшафтом и протяженностью территории. В истории культуры известны цивилизации различного типа: речные, морские, океанические, горные, степные, лесные, пустынные. Казалось бы, все это связано лишь с природными факторами. Но от них во многом зависит организация жизни, хозяйственный уклад, тип жилищ, способы сообщения, кулинарные предпочтения и технологии, верования, т. е. характер и формы культуры в целом. Так, бескрайность просторов или, наоборот, пространственная стесненность, зажатость, в значительной степени определяют своеобразие культур, их ценности и формы выражения.

Наряду с этим в жизни общества формируется то, что именуют социальным пространством – различные сложно организованные системы отношений, в которых и протекает жизнь людей. Это социальное пространство практически всегда социокультурно. Культура, возникая и развиваясь, порождает и изменяет те пространства, которые не совпадают полностью ни с физико–космическими, ни с физико–географическими, ни даже с собственно социальными пространствами, хотя с последними они связаны теснейшим образом.

Пространство, которое мы называем культурным, имеет не только внешние контуры, оно «расположено» в духовном мире социума и личности. Этот пространственный пласт, или объем, особенно важен, так как воздействует на мотивацию поведения людей.

Культурное пространство взаимодействует с географическим, экономическим, политическим, этническим, лингвистическим и информационным пространствами. Оно, как и все перечисленные, имеет свою специфику, особую конфигурацию и архитектонику, способы трансляции и динамику изменений.