 В те годы не мчался в Америку только ленивый, Квартиру продав кой-какую и книги пакуя. Россия с её лопухами, полынью, крапивой Себя материла за лень, за породу плохую, За то, что полно ископаемых всякого сорта, Но нету сортира приличного, ассортимента Продуктов, товаров, услуг, – никакого комфорта, А в странах, войну проигравших, – там всё для клиента! Зачем побеждали фашистов, когда в результате Их земли цветут и блаженствуют в роскоши всякой, А мы – в дураках, в нищете и готовы к расплате За то, что в других государствах считаемся бякой?.. Такие вот мысли простые на ум приходили Пешком, в электричке, в автобусе, в злобной толкучке, И все ненавидели всех, – и в таком крокодиле Варилась душа и ребёнок просился на ручки. Облиться слезами?.. Смешно. Обливалась рекой ледяною И с нею в обнимку плыла до поэтского шара, Где мир к человеку повёрнут такой стороною, Что плоского нет ничего, а конец и начало Слились, и в любом они вдохе, и плеске, и слове — Одновременны, повсюдны, слиянны, растворны… Ещё я пила аспирин от сгущения крови, Поскольку табак и бессонница – неблаготворны. * * * Прошли века, вещица – антикварна, Она боится солнца и воды. Её создатель кончил дни кошмарно, — Он оторвался от своей среды. Зануда и охотник волочиться За призраками, – всем он был никто. И только эта дивная вещица Его зимою грела, как пальто. Легка, наивна и слегка поддата, Она дошла с ним до такого дна, Что все вещицы продал он когда-то, Все, кроме этой, – вот её цена!.. Теперь среда в погоне за жар-птицей Заплатит после дождика в четверг Любую цену, чтоб владеть вещицей, Вложенье сделать в этот феерверк, Который нынче празднует победу Легенды, чьи дела так хороши, Что сыщики уже идут по следу Других вещиц, ушедших за гроши. О чём тут речь?.. О вазе, о картине, О манускрипте с Красною строкой?.. О том, как слёзы лил щенок на льдине, Вчера прибитой к берегу рекой?.. Я разницы не вижу никакой, О том и речь, вселенная туманна, И правду отличает от обмана Не та вещица, что берут рукой.  Ты – заморский рыжий барабанщик С виноградной зеленью в глазу, По тебе, великий ты обманщик, Здесь роняют многие слезу. Праздник жизни стоит обольщенья, Добровольной сдачи в этот плен, Где министром служит просвещенья Барабанчик меж твоих колен, Барабан, который просто бочка, Бочка с колотушками – и всё, По слогам читаемая строчка, Рокотного ритма колесо. Наглый, нежный, стонущий, поющий, Ты заводишь публику на визг В звёздный час, когда кофейной гущей Небеса кипят, и лунный диск Полон сил раскачивать сосуды, Вещества убийственных чудес. Барабанщик, весь ты не отсюда, Но без нас ты – жулик и балбес. Все твои таланты и харизмы — Фокуса оптический обман. Если б не огранка нашей призмы, Бил бы ты, как заяц, в барабан. Только на скрещенье наших граней, Нашей преломляющей среды — Радуга игры на барабане, Все твои ударные труды, Радугой играющая строчка, Радуги небесной колесо… Остальное – это просто бочка, Бочка с колотушками – и всё. Излучайся радугами, странник, В нашей призме ты всегда король. Я-то знаю этот многогранник И его оптическую роль… Вот новый Пушкин с новым Блоком В обнимку с новым Пастернаком Из телеящика глядят. И, новизной кошмарной вея, О бред, одна другой новее Там пять Ахматовых сидят!.. Четыре новых Мандельштама — Новей намного Мандельштама, И семь Цветаевых – новей, Чем та единственная… Имя — Чужое! – здесь доят, как вымя. И входит новый Окуджава, По струнам бьёт, как туз червей!..  Посредник нужен, чтоб в дерьме он плавал, Сводя концы меж ними и тобой. Ты сам в дерьме утонешь, если дьявол Твоей не занимается судьбой. За труд его, за дьявольский, без лажи, Любые деньги – сущие гроши, Поскольку речь идёт не о продаже, Наоборот, о чистоте души, О выкупе из рабства, о свободе!.. Пока твой дьявол плавает в дерьме, Ты в белом весь гуляешь на природе, И – никаких кошмаров на уме. Он в ход пускает дьявольские связи И в дьявольские шастает места, Он – грязен, ты – цветок в хрустальной вазе, Он – циник, ты – святая простота. Тебя не пустит он в своё болото, И завистью к тебе он не томим. Живи спокойно, ты – его работа, Ты – миф, легенда, созданная им. |
