Бак был в кабинете Стива, когда забежала Хетти Дерхем, чтобы сообщить, что Николае на некоторое время уехал.

— Ах, мистер Уильяме! — воскликнула она. — Я бесконечно благодарна вам за то, что вы представили меня мистеру Карпатиу.

Бак не знал, что ответить. Ему даже не хотелось с ней здороваться. Она была ему неприятна. Поэтому он просто кивнул.

— Вы знаете, кто здесь был сегодня? — спросила она. Он знал, но не хотел это показывать:

— Кто же?

Бак остро почувствовал, что ему постоянно надо быть настороже с ней, со Стивом и особенно с Карпатиу. Им не следовало знать, насколько близки были Бак и Стилы, и чем дольше ему удастся скрывать свои отношения с Хлоей, тем лучше.

— Рейфорд Стил. Он был пилотом того самого самолета, на котором мы с вами познакомились.

— Я это помню, — ответил он.

— Вы знаете, что он может стать пилотом флагмана?

— Это будет для него высокая честь, так ведь?

— Он ее заслуживает. Это лучший пилот, с которым мне когда-либо приходилось работать.

Бак чувствовал себя неловко, вынужденный говорить о своем друге и брате во Христе так, будто они едва знакомы.

— Что значит хороший пилот? — спросил он.

— Спокойный взлет, гладкая посадка. Коммуникабельность в отношениях с пассажирами. Обращение с подчиненными как с коллегами, а не как с роботами.

— Производит впечатление, — отозвался Бак.

— Хочешь посмотреть самолет? — спросил Стив.

— А что, это можно?

— Он сейчас во вспомогательном ангаре в аэропорту Кеннеди.

— Я только что оттуда.

— Может, вернешься? Бак пожал плечами.

— Наверное, кто-нибудь уже написал и о новом самолете, и о пилоте, и обо всем остальном, но пожалуй, я бы хотел на него взглянуть.

— Вообще-то, ты все равно полетишь на нем в Израиль.

— Нет, я не смогу, — откликнулся Бак. — У моего босса в этом вопросе принципиальная позиция.

— Ты разговаривала с Баком?

— Наверное, он будет звонить ночью по нью-йоркскому времени.

— Может быть, мне встать, чтобы убедиться, что ты не спишь?

— Он ведь еще не знает, что мы ели пирожные одновременно. Ни за что на свете не упущу случая сказать ему об этом.

Когда Рейфорд вечером возвращался домой, он подумал, что Хлоя найдет его настроение меланхолическим.

— Брюс отменил сегодняшнюю встречу, — первым делом сообщила она.

— Очень хорошо, — отреагировал Рейфорд, — а то я совершенно вымотался.

— Ну, так расскажи мне про Карпатиу.

Рейфорд попробовал приступить к рассказу. Что тут можно было сказать? Этот человек вел себя дружелюбно, приятно, спокойно. Если бы он не лгал, Рейфорд мог бы даже усомниться в справедливости принятой ими оценки.

— Тем не менее, сомнений в том, кем он является, больше нет, так ведь? — подвел он итог.

— Что касается меня, то у меня никаких сомнений, — поддержала Рейфорда Хлоя, — хотя я и не встречалась с ним

— А знаешь ли, тебя он, пожалуй, ни на минуту не мог бы обвести вокруг пальца.

— Я думаю, это так, — согласилась она, — а вот Бак говорит, что он производит потрясающее впечатление.

Бак пытался использовать все свои журналистские связи. В субботу, в отеле «Царь Давид», едва придя в себя после изматывающего трансконтинентального перелета, Бак направил обращения Хаиму Розенцвейгу, Марку Фанбергу и даже Питеру Мэтьюзу. По словам Стива Планка, Николае Карпатиу отверг прямую просьбу Бака оказать ему содействие в том, чтобы приблизиться к двум проповедникам у Стены Плача.

— Я уже объяснял тебе, — сказал Стив. — Он считает эту пару психами. И был очень разочарован, когда узнал, что ты хочешь о них писать.

— Значит, он не знает никого, кто помог бы мне туда проникнуть?

— Это запретная зона.

— В этом как раз и состоит моя трудность. Наконец, мы встретились с чем-то таким, чего не может Николае Великий.

Стив разозлился.

— Ты знаешь так же, как и я, что он в состоянии купить эту Стену Плача, — резко бросил Стив. — Но он не поможет тебе приблизиться к этому месту только потому, что сам не хочет этого, Бак. Хоть раз в жизни послушай разумного совета и не лезь на рожон.

— Ну что ж, это как раз по мне.

— Бак, я хочу тебя спросить. Если ты ослушаешься Карпатиу, или отвергнешь его предложение, или настолько разозлишь его, что он сам заберет его обратно, где ты будешь работать?

— Без работы я не останусь.

— Но где? Разве ты не видишь, что его влияние распространяется повсюду? Народ любит его! Они сделают для него все, что угодно. Уходя с его митингов, люди вытворяют такие вещи, которые им и не снились.

«Рассказывай мне об этом», — подумал Бак про себя.

— Все равно я найду себе дело, — ответил Бак.

— Сейчас ты пока сможешь найти работу, но ничто не вечно.

Стив еще никогда не был так близок к истине, хотя и не понимал этого.

Второй отказ Бак получил от Мэтьюза, который уютно устроился в пентхаусе пятизвездочного отеля в Тель-Авиве. Хотя он и откликнулся на звонок Бака, но оставил его ни с чем.

— Я восхищаюсь вами, Уильяме, — сказал он, — но мне кажется, я уже рассказал вам все, что у меня есть и для печати, и не для печати. Я никак не связан с этой парой у Стены, но если вам нужна цитата, я могу дать ее вам.

— Мне нужно найти кого-нибудь, кто помог бы мне приблизиться к Стене настолько, чтобы я мог сам поговорить с ними. Если они захотят убить меня, или сжечь, или просто не обратят на меня внимания — это их право.

— Мне позволительно приближаться к Стене Плача в силу моего сана, но у меня нет никакого интереса помогать вам. Мне очень жаль. По моим сведениям, это два старых исследователя Торы, претендующих на то, что они являются воплощением Моисея и Илии. Их одежда отвратительна, а проповеди еще хуже. У меня нет никакого представления, почему умирают люди, которые пытаются причинить им вред. У этих двух придурков явно есть сочувствующие в толпе и, по-видимому, они-то и убирают людей, которые представляют угрозу для этой пары. Извините, мне пора уходить. Вы будете на подписании договора в понедельник?

— По этой причине я и нахожусь здесь, сэр.

— Значит, увидимся там. Желаю вам всех благ, и не марайте свою репутацию историей тех двоих. Если вам нужен сюжет, вы можете отправиться сегодня вечером со мной: я буду осматривать возможные места расположения представительства Ватикана в Иерусалиме.

— Но, сэр, как вы могли бы объяснить тот факт, что с тех пор, как эти двое начали проповедовать, в Иерусалиме перестали идти дожди?

— Я никак не буду объяснять это, даже тем, что облака прислушиваются к словам этих людей. Здесь вообще редко идут дожди.

Рейфорд встретился с командой флагмана Мирового Сообщества всего лишь за пару часов до взлета. Среди членов команды не было ни одного, кто раньше работал в «Панконтинентале». Во время знакомства он подчеркнул в нескольких энергичных словах, что на первом месте стоит безопасность.

— Именно по этой причине каждый из нас находится здесь. Далее — точное выполнение всех операций и строгое следование правилам. Мы будем все регистрировать в журнале и четко фиксировать на картах. Нам следует держаться в строго определенных рамках и оставаться на заднем плане. Мы здесь для того, чтобы служить нашим хозяевам и пассажирам. Поскольку мы высоко ценим их высокие посты и служим им, наша основная забота — их безопасность. Лучшая команда самолета — это команда, которая невидима, на которую не обращают внимания. Пассажиры чувствуют себя спокойно и в безопасности, когда люди в униформе рядом с ними спокойно выполняют необходимые служебные обязанности, а не демонстрируют свою индивидуальность.

Первый пилот был старше Рейфорда. Вероятно, когда производился отбор, он рассчитывал занять должность, которая досталась Стилу. Тем не менее, настроен он был дружелюбно и прекрасно справлялся со своими обязанностями. Штурман был молодым человеком. Если бы Рейфорд мог выбирать, он бы не взял его. Но дело тот знал. Персонал салона работал на прежнем флагмане. Все они чрезмерно восторгались новым самолетом, но Рейфорд не мог упрекнуть их за это. Это было настоящее технологическое чудо, но уже в скором будущем они привыкнут к нему и будут все принимать как должное.